— Давайте так… … Сколько вы надеетесь за всё это получить?
Я озвучил.
— Ого! Да у вас губа не дура молодой человек!
— Это не всё…, - с паузой сказал я, — Червонцев помимо этого ещё 59 штук.
— Тогда понятно.
— Так сколько это всё стоит? — повторил вопрос я. То, что Эмма мой вопрос игнорирует, начинало меня напрягать. А Зеленский, на минуту задумавшись, видимо подсчитывая что-то в уме, кивнул и ответил:
— Хорошо, я возьму по этой цене всё оптом.
— Прямо сейчас? — опешил я, не веря своему счастью.
— А чего тянуть? Или у тебя есть другой покупатель?
— Да не… тут такое дело. Червонцы я все не взял с собой… И не обижайтесь, но деньги… как бы…, - начал мямлить я, боясь, что Эмма может всё забрать, а денег я не увижу.
— Ах, вот ты о чем, — улыбка расцвела на лице Зеленского как майская роза, — Боишься, что обману? Можем рассчитаться сейчас.
И Эммануил Викентьевич развернулся в кресле ко мне спиной, поколдовал над кодовым замком сейфа, и на стол передо мной улеглись банковские упаковки дохлых президентов.
— Забирай. Миша тебя отвезет, отдашь ему остальное.
— Спасибо, — выдавил из себя я, рассовывая пачки по карманам.
— Приятно было иметь дело, — ласково ответил Зеленский, с прищуром глядя на меня. И у меня сразу появилось стойкое убеждение, что поимел он меня по полной программе.
* * *..
Начохраны червонцы пересчитывал два раза, и каждый раз поднимал глаза на меня, в которых прямо таки вопил вопрос: «Где нарыл?». Но он так ничего и не спросил, а убедившись в правильном количестве, набрал хозяина:
— Всё ровно. Да забрал. Хорошо. Еду.
Только он отчалил, как у меня начался нестерпимый зуд во всём теле, потребность истратить деньги. И я тут же позвонил своему арендатору с предложением рассчитаться за офис до конца жизни, то есть выкупить у него помещение в свою собственность. Господин Мамедов удивился и назвал неподъемную для меня на его взгляд сумму. Я переспросил его два раза, а потом под его оглушительное молчание предложил встретиться через два часа у нотариуса.
Суббота.
Отныне это у меня рабочий день. Правда. Два дня маяться бездельем в офисе ужасно. Ребята у меня по-прежнему выходные, а мне хоть какое-то занятие. Вчера дооформил документы на эту квартиру, и меня тут же начали терзать сомнения — правильно ли я поступил? Нет, о сокровищах я не жалел ни разу. Золотые часы вот оставил, и они приятным воспоминанием грели ладонь. Раздумья одолели о другом: «А надо ли было выкупать центр?» Своё жильё вроде как лучше, да и перед Иркой хотел похвастаться, чтобы пожалела, что ушла от меня. Хотя с другой стороны, никто не мешает мне сейчас прикрыть лавочку и сделать из офиса квартиру. Только вот, опять придется искать помещение под офис… А на две квартиры денег однозначно не хватит. Деньги остались, немного, но остались. Подумав, решил, что это задел на будущую квартиру. Нехай лежат. Нужно будет понемногу к сумме прибавлять по мере возможности.
— Ти-ти, ти-ти, у-и! — нечленораздельно вякнул мобильник. Сообщение пришло. Ого! Шесть не принятых звонков. Мать звонила. Странно… вызова не было.
— Алло! Мама как у тебя дела? Ничего не случилось? Да не было звонков, вот и не отвечал. А сейчас сообщение пришло. Да. Нормально у меня всё! Правда! Не обманываю. На квартире у нас была? Ирке звонила?
И тут я почувствовал себя страшным эгоистом, и мне стало стыдно. Мать волнуется, плачет. Ирке позвонила, и та плачет и ничего объяснять не хочет. Не живем и всё…
Пожалуй, с рабочим днём я сегодня погорячился. Некогда мне работать, семейные дела нужно улаживать.
Понедельник.
Знаете, какой секс бывает после ссоры и разлуки? Обалдеть….как в первый раз, даже ещё круче. Иринка просто светилась от счастья, да и я, чувствую, сиял как медный самовар. Какие мы все-таки бываем придурки, когда не хотим уступить друг другу.
Всё (почти всё) рассказал моей любимой рыжей ведьме. Показал документы на квартиру (офис), показал остатки денег, похвастался часами. А потом мы с ней стали думать и пришли к выводу, что лучше квартиру в ипотеку взять, чем по углам мыкаться. И сегодня с утра пошёл оформлять кредит в банке под залог офиса и пока стоял в очереди столько мыслей посетило мою голову, что радость от предстоящей покупки квартиры сходила на нет.
Что делать, если есть товар, который бедные не могут купить? А? Вот для этого и придумали кредиты, чтобы купить могли и остались бедными, поскольку из долговой этой ямы выбраться очень тяжело, почти невозможно. Хоть иди с лопатой клад копай, или бери топор и на большую дорогу. Получается, обдирая бедных как липку, банкиры навариваются в два раза. И не подавятся суки!
Вторник.
Из теленовостей Н-ска.
— Двое неизвестных в форме сотрудников «Н-сктелекома» пытались ограбить городской краеведческий музей, но благодаря бдительности директора музея Овчаровой Дионисии Андрокловны, были разоблачены и подземным ходом, вырытым для проникновения в музей, воспользоваться не успели. Личности преступников устанавливаются.
— Кошмар! Слушай, а она вас хорошо разглядела? — с тревогой спросила жена, орудуя утюгом по гладильной доске, — Вдруг фоторобот составили?
— Да, ну! — отмахнулся я, — Видела она нас минут семь от силы. Потом неделю мозг связистам выносила, пока они пришли убрать кучу, которую не клали. Те сунулись в свой колодец и обнаружили ход. Доложили ей. Она ментам. Ты сможешь подробно описать человека, которого видела мельком неделю назад?
— Ну, не знаю…
— То-то и оно…
Оформление кредита затягивается. Мы опять с Ирой на съемной квартире, хорошо хозяйка не успела новых жильцов найти.
— А почему мне сережки или цепочку не оставил? А? — спросила вдруг Ирка, развернувшись ко мне с утюгом в руке. И действительно, почему? — подумал я, внезапно осознав свою оплошность.
— Ты знаешь, старые вещи несут информацию о прежних хозяевах и не всегда хорошую. Поэтому лучше их сторонится. Хочешь, пойдем завтра в «Артем» (торговый центр) и купим тебе, что понравится?
— Хочу сейчас! — с вызовом сказала рыжая.
— Бросай гладить, пошли сейчас!
Она стала решительно переодеваться, но вид полураздетой женщины ввел меня в соблазн и в «Артем» мы не попали… Её голова лежала на моей груди, когда она задумчиво произнесла:
— А часы себе ты оставил…
Среда.
За мной внезапно приехали и увезли. Через десять минут у чекистов, (не называть же их федералами? Федералы — в Америке) я понял, что за меня взялись всерьез. Три человека сидели за столом. А один снимал мой допрос на видео камеру. Охренеть! Собственно допросом как таковым это не назовешь, а скорее проверкой на профпригодность.
Сначала мне предложили угадать, что изображено на картинках. И хоть я сказал, что такой угадайкой никогда не занимался, они настояли. Картинки с простыми изображениями квадрата, круга, треугольника и креста. Большую пачку картинок перетасовали и разложили на столе рисунком вниз. Разрешили к ним прикасаться пальцами. Потом их поднимали и показывали оператору, снимающему всё это на камеру. Говорил, что в голову приходило, и по бесстрастным чекистским лицам было невозможно понять, угадал ли хоть что-то или нет. Затем в ход пошли игральные карты. К картам уже не прикасался. Называл карту, но мне её не показывали, карту тоже снимали на камеру. Что и как там было, непонятно. Скорее это они для статистики устроили. Какой процент я угадал, потом по видео посмотрят и подсчитают. Потом передо мной выложили с десяток фотографий разных людей и попросили рассказать про каждого. Вот с фото я почувствовал себя более-менее уверенно, перебрал, рассортировал по своему усмотрению, и начал рассказывать.
— Вот эти трое на фото покойники. Один ваш сотрудник, и два как бы сказать…, - я отложил фото в сторону, — антисотрудника. Вот эти двое сейчас далеко, за пределами родины. Один эмигрант, а второй в командировке. Женщина на фото, была трижды замужем и походу снова собирается. Затем вот это фото представительного мужика снято для доски почета, не смотря на презентабельный вид, по жизни он трудяга, костюм одевает не часто. Далее двое в военной форме… Вот этот к военным никакого отношения не имеет, он артист театра. А этот в форме, сейчас в отставке и форму больше не носит. А вот этот, — произнес я, рассматривая последнее оставшееся фото, — ваш брат, и в настоящее время работает лесником.
Подняв глаза, я уставился на брата лесника, сидящего сейчас передо мной. Судя по затянувшееся паузе, попадание в яблочко.
— Хорошо.
Трое переглянулись, затем крайний кивнул, видимо старший, дал добро на последующее.
— Что вы можете сказать об этом человеке? — произнёс он, доставая из папочки фото и протягивая мне, — Постарайтесь рассказать как можно более подробно.
