Ознакомительная версия.
Маленький человек перед Королем легко поклонился.
– Король ошибается. То, что интересует нас, не принадлежит Королю, а попало к нему лишь случайно. И, мы готовы это признать, из-за нашей оплошности. Мы понимаем, что Король затратил на этот товар драгоценное время и деньги. Из-за нашей оплошности ты теряешь возможный доход. Мацуо предлагает тебе назвать цену.
– Нет, посланец. Я не жалею потраченных денег. И на время мне плевать. Я никак не пойму, почему клан считает, что он вправе отслеживать мои операции, мой бизнес и решать, что я должен сделать, а чего не должен. Я не пойму этого, посланец. Ты объяснишь? – Что задело чернокожего короля в речах маленького японца, неизвестно, но задело.
– Клан не хочет войны, Король. Клан хочет купить у тебя то, что не принадлежит тебе. Не мы вмешиваемся в твой бизнес. Ты или твои люди из-за нашей ошибки вошли на нашу территорию и взяли принадлежащие нам материалы. Мы сожалеем об ошибке и предлагаем тебе назвать ту цену, которая загладит нашу вину.
Маленький японец похож на скалу. Скалу спокойствия и мира. Тот, кто смотрит через глаз камеры, знает, что японец уже трижды сделал свое предложение.
– Да я клал! Клал я на вашу ошибку! Меня не интересуют деньги! Слышишь, браток? Якудза никогда не лезли на нашу территорию! И они не будут лезть!
Это не Король. Это другой, молодой, крепко сбитый негр, выскакивает вперед. С его губ слетают брызги слюны. Он кричит, не обращая внимания на предостерегающе поднятую руку Короля…
Японец почтительно кланяется Королю. Уважением светятся его узкие глаза. И вдруг вспышки огня, редкие удары. Беспощадность. Король умирает сразу. Без мучений.
В помещение врываются люди. Кто-то падает с потолка. Юркие, быстрые, невозможно быстрые, плюющие огнем, свинцом и сталью…
Перед тем как умереть, кто-то из чернокожих кидает гранату…
Камера не понимает того, что видит. Камера – это только глаз. Чей глаз?
Белый шум забивает изображение.
19. Константин Таманский.
Независимый журналист.
34 года
Король Махендра расстался со своей бренной жизнью. Старик лежал возле своего трона, разбросав руки. Солнцезащитные очки валялись рядом, берет сбился на затылок и был перепачкан в крови. Большой портрет Хайле Селассие на стене перекошен и пробит автоматной очередью.
Наверное, положили немало и желтых. Трупы, понятное дело, якудза уволокла с собой… Японцы своих не бросают.
Тела черных ребят Махендры, напротив, были живописно разбросаны по залу. В основном молодежь, от четырнадцати до двадцати пяти. Здоровые парни… Интересно, вызовет этот конфликт войну московских чернышей с якудза? Или побоятся?
Как ни странно, из динамиков продолжала звучать музыка, на сей раз, кажется, Питер Тош. Кто-то из оперативников догадался выключить систему, и стало совсем тихо.
Супруга Короля Вейри лежала неподалеку. В пухлой руке, унизанной кольцами, – здоровенный браунинг. А что, красиво умерли старички. Бок о бок, в бою с противником. А где же Джамал?
– А где Джамал, полковник? – спросил я Спрогиса, который стоял рядом.
– Ищут Джамала. Полагаю, сделал ноги. Он малый юркий, блин, укроется – не найдешь.
– Якудза найдет, – мрачно сказал красивый майор, которого я не знал.
Судя по тому, что Спрогис разговаривал со мной в его присутствии спокойно, майор был в курсе наших дел. Фамилия майора была Мыльников, а звали его Валера. Именно так он представился, пожимая мою руку. От Валеры пахло дорогим одеколоном «Гэлекси», и я было решил, что он гомосексуалист, но потом понял, что просто любит все дорогое и хорошее. Есть такие люди, и я тоже к ним отношусь – только не в части парфюмерии.
– Общий итог: тридцать девять убитых, трое раненых, возможно, один выкарабкается, – резюмировал Спрогис. – Потери японцев неизвестны, но, конечно, им тоже досталось. Вопрос: нашли япошки кристалл или же не нашли? Штука маленькая, вовсе даже не большая, сунул в задницу, к примеру, и ищи-свищи.
– Обыскали тела? – осведомился я.
– Обыскали. И задницы в том числе. – Спрогис явно не шутил. Да и не до шуток тут.
Я подумал, что неплохо бы позвонить Мацумото. Мацумото занимался проблемами ядерной энергетики в представительстве МАГАТЭ и был человеком очень далеким от якудза, но японец есть японец. Главное – найти кончик ниточки и потянуть. А потом уж такие узелки распутаются!
Естественно, при Спрогисе я беседовать с Мацумото не хотел. Соглашение соглашением, но я работаю один. Теоретически можно было вообще сюда не ехать, но врожденное мое гипертрофированное любопытство потянуло. Жалко, конечно, Короля. Не встрянь японцы, он мило побеседовал бы со Спрогисом и, очень даже может быть, остался бы жив. Сидел бы на троне в окружении черных шлюх и рассуждал бы о приятности туалетной бумаги, слушая древний рэггей…
Да и к Ласточке нужно заскочить. Посмотреть, как там Игорь прижился, перемирие подкрепить.
– Я еще нужен? – поинтересовался я.
– Если вам больше ничего не требуется, то нет, – отозвался Спрогис.
Майор Валера робко улыбнулся:
– Извините… Вы на машине, может, подбросите меня в центр? А то когда еще оперативная поедет, а у меня дела в управлении.
– С удовольствием, – сказал я.
В самом деле, майор мне понравился. Одеколон, конечно, дурацкий, но это уже частности. Опять же еще один источник информации – если только он сам не собирается меня вербовать по дороге, что тоже небезынтересно.
Спросив разрешения, майор поймал какой-то музыкальный канал, транслировавший классику. Над городом собирались тучи, через которые как-то застенчиво пробивались солнечные лучи. Я включил кондиционер, и салон наполнился запахом моря.
– Вы, наверное, подумали, что я гомосексуалист? – без обиняков заявил вдруг майор.
– Что? – опешил я.
– Да то. Не вы первый, не вы последний. Нет, к счастью. Конечно, в органах служит много гомосексуалистов, это не двадцатые годы… Но я вполне гетеросексуален, даже женат. А вот братец мой младший, тот – да, профессионал. В «Змеиной куче», кстати, работает, как раз там, откуда вас вчера приволокли. Его зовут Мартин, – может, знаете?
– К сожалению, я не завсегдатай «Кучи» и не гомик. Не имею чести знать вашего братца.
Разговор забавлял меня. Майор оказался большим оригиналом.
– У меня такое ощущение, что мы раньше были знакомы, – продолжал майор, рассеянно посматривая в окно на проносящиеся щиты с огромной рекламой водки «Путин». – Я знаю, что это не так, но какое-то…
– Ни в коем случае. У меня фотографическая память, я бы вспомнил.
– Да-да… Кстати, я читал ваш материал в «Юропиэн геральд». Смело.
– Дело не в моей смелости, а в смелости интервьюируемого. Меня уже вызывал ваш коллега, некто Грымов. Нажимал на гражданскую совесть.
– Нормальный метод. Вы, конечно же, ничего не сказали.
– Конечно. Я же журналист, а не пришей-пристебай. Где вас высадить, майор?
– Возле управления, если можно. Если будет пробка – не прыгайте через нее, пожалуйста. Машины должны не летать, а ездить.
– Да вы, я смотрю, ретроград!
– Я не ретроград. Я раз восемь попадал в аварии, чудом выжил, – серьезно сказал майор.
Я остановился возле высотного здания Управления внутренних дел. Мыльников поблагодарил меня и, выбираясь из салона, бросил через плечо:
– Еще раз спасибо за материал в газете. Мне кажется, вы нас во многом понимаете.
Смысл фразы дошел до меня, когда «ниссан» уже пристроился в общий поток машин и мчался по туннелю 12 Июня.
Майор – кибер!
«Вы нас во многом понимаете»…
Работают ли в МВД киберы? Скорее всего работают. Но на должностях технических или же простыми дуболомами в группах захвата и отрядах спецназа. Двери выбивать и зубы. Но кибер в звании майора – это нонсенс. Тот же Спрогис с его показушным неприятием кибертехники, Комарченко, который, я знаю, киберов на дух не переносит…
«Вы нас во многом понимаете»…
Еще не хватало, чтобы майор Валера оказался человеком Лота. Хотя, если бы так, он предупредил бы Лота насчет облавы в «Куче». А Лот там присутствовал и явно попал впросак. Неплохо бы разузнать, взяли его или же нет. Все, что я выудил из Спрогиса, это сорок семь задержанных, трое убитых и много изъятой контрабанды. Ничего связанного с НЕРвами в «Куче» не обнаружили.
Ну ладно. Если понадобится, Мыльникова я еще найду. Как найду и НЕРвы. Куда они денутся, в конце-то концов?
То, что ситуация вышла из-под контроля, я понял, как только увидел выбитую дверь Ласточкиной квартиры. А выбить ее, доложу я вам, не каждому по плечу – полипластовая плита с металлическим каркасом, да еще с системой защиты. Стало быть, орудовали специальной пневмокувалдой, а не просто плечами вышибали.
Вломившись внутрь, я бросился в спальню и обнаружил на Ласточкиной огромной кровати Игоря. Слава богу, живого и невредимого, но совершенно голого. Он сидел на подушке, боясь пошевелиться, а на лбу мигала зеленым огоньком небольшая коробочка, приклеенная скотчем.
Ознакомительная версия.
