— Проблема в том, что ты слишком сильно любишь играть.
— Извини-извини, — поклонилась Клементина даже без намёка на сожаление. — Но ведь приятели, умершие так легко, — дефектны. Эх, они даже такую малость не вытерпели.
— …От твоих ударов любой бы с лёгкостью умер…
— А вот и нет. Только не искатели приключений.
— Но это ведь не искатели приключений, а обычные люди… они умрут… Клементина, тебе что, нравится тратить время на болтовню об очевидном?
— Ладно-ладно. Извини. Я не поступлю так снова, пожалуйста, прости меня!
Каджит щёлкнул языком:
— Я тебе не верю, просто прекрати пока похищать людей.
— Хорошо.
Её непринуждённый ответ заставил Каджита нахмуриться. Но поскольку говорить что-либо ещё — бесполезно, он прекратил её отчитывать. Он, хмурясь, показал сильное недовольство, что было, как всегда, проигнорировано.
— Но ведь так скууучно… Кстати, куда же он пошёл?
— Он ещё не вернулся?
— Пока нет, эх, я снова вернулась с пустыми руками. А ведь сейчас хороший шанс, может, украдём бабку?
— Не спеши. Не недооценивай старуху, она может использовать заклинания третьего ранга, и в этом городе она очень известна. Если мы нападём легкомысленно, это нам добавит ещё больше проблем.
— Эх. Но…
Каджит потянулся рукой под мантию и схватил чёрный драгоценный камень:
— …Клементина, ради того чтобы превратить этот город в царство мёртвых, на подготовку я потратил годы. Я не хочу, чтобы твои глупые игры помешали моим планам. Если продолжишь доставлять проблемы… я тебя убью, поняла?
— …Это называется Спираль смерти, да?
— Верно, ритуал, который проводит наш мастер.
В местах, где собралась нежить, можно было создать более сильную нежить. А если собрать сильную нежить, станет возможным создать нежить ещё сильнее. Магический ритуал, использующий это спиралеподобное свойство, которое позволяло бесконечно создавать более сильную нежить и могло уничтожить целый город, был известен как «Спираль смерти».
В прошлом этот злой ритуал уже превращал город в царство мёртвых. Каджит хотел превратить Э-Рантэл во второй город нежити, а потом использовать в таком городе силу смерти, чтобы превратить себя в нежить.
Он потратил много усилий, чтобы достичь этой цели. Он не позволит женщине, которая появилась пару дней назад, пустить план под откос.
— Ты понимаешь?
Каджит видел насквозь милые надутые щеки Клементины, он ощутил её жестокость. В это мгновение её намерение убийства вырвалось, словно порыв ветра. Она сократила дистанцию, нанося удар на невероятной скорости. Блеснул острый короткий меч, несясь к горлу Каджита…
Оружие Клементины было колющее, также известное под названием эсток. Он был ограничен в способах атаки, и им было трудно орудовать. Но Клементина любила такое оружие, поэтому она натренировала мышцы, достала хороший инвентарь и обучилась различным техникам. Всё это чтобы убивать с одного удара.
Развив этот навык, она выжила во множестве битв против мужчин и монстров, и достигла состояния, когда обычным людям уклониться от неё невозможно. У Клементины был врождённый талант и невероятный потенциал, так что вполне естественно, что, проведя большую часть жизни в изучении этого навыка, она достигла такого состояния.
Но её цель тоже не была слабой. Гордость Зуранона, Каджит из двенадцати учеников, так просто не умрёт.
Кончик клинка, от которого невозможно было уклониться, был блокирован появившейся из-под земли белой стеной. Это был коготь, созданный из множества человеческих костей, коготь ящера. Он двигался, оставляя за собой в земле трещины. Этот большой объект, похоже, был под контролем Каджита.
Под ногами Каджит ощутил присутствие могущественной нежити. Чувствуя удовлетворенность, он посмотрел на Клементину:
— Что за бесполезная атака. Ты лишь отвлекла меня достаточно, чтобы я на мгновение потерял контроль над нежитью.
— Э, ну извини, но я ведь даже полную силу не использовала. А ты блокировал этот удар всей своей силой, разве не так?
— Не говори чепухи, Клементина. Ты не та, кто будет сдерживаться.
— Вах, ты видишь меня насквозь? Ага, если бы ты не защитился, я проткнула бы тебе плечо. Но я не собиралась тебя убивать. Честное слово не собиралась.
Увидев, как женщина улыбнулась, Каджит нахмурился.
— И ещё я могу победить эту штуку, может, у него и есть шанс против заклинателей, но меня, воина, должно быть более чем достаточно, разве не так? Но тогда мне придётся использовать дробящее оружие, а с ним я не очень хороша.
— …Возможно, со своей техникой убийства с одного удара ты сильна против живых существ, но что ты противопоставишь нежити, у которой нет жизненно важных органов? Ты вправду считаешь, что это мой последний козырь?
— Хммммм… да, а ты прав.
Клементина глянула на коридор, по-видимому чувствуя ожидающую там нежить, которую контролировал Каджит.
— Полагаю, с парочкой я справлюсь… но при таких обстоятельствах бой превратится в сражение на истощение и я, вероятно, потреплю поражение. Извини, Каджинчик.
Клементина спрятала под плащом оружие, которое держала в руке, и земля перестала дрожать.
— Как и ожидалось от усиленного контроля нежити! Впечатляюще! — Клементина повернулась и пошла прочь, но на полпути добавила: — Ах да. Я не трону бабку до самого конца. И больше не буду похищать людей, этого достаточно?
— …Да. — Каджит не освобождал силу в руках, пока женщина не ушла. Даже когда её фигура исчезла у выхода из подземного склепа. — Сумасшедшая. — Этим словом Каджит завершил их беседу. Он тоже был порочен, но не настолько, насколько Клементина. — Что за невероятная сила… нет, именно из-за невероятной силы её характер стал таким скрученным.
Клементина была сильна. Даже среди двенадцати высокопоставленных членов их секретной организации лишь трое могли её победить. К сожалению, Каджит не был одним из них. Даже если бы он использовал свой особый предмет, его шансы выиграть были бы лишь тридцать процентов.
— Бывшее девятое место в Чёрном Писании, хех… психопатка с силой героя… с ней шутки плохи.
♦ ♦ ♦
— Так вот что случилось, — прошептал Энфри и глубоко вздохнул. Он хорошо знал родителей Энри. Они были идеальными родителями. Он завидовал двум дочерям, в которых они души не чаяли. Он осиротел ещё когда был ребёнком, и своих родителей помнил смутно. Всякий раз, когда упоминались чудесные родители, он вспоминал родителей Энри.
Энфри был зол на самозваных имперских рыцарей, забравших жизнь её родителей. Когда он услышал, что рыцарей убили, то посчитал, что они этого заслуживают. И он был зол на чиновников из города Э-Рантэл, которые не пожелали послать солдат. Однако та, кто должна быть наиболее зла и грустна, Энри, сдерживала свои чувства, что было немного странно. Он смотрел на Энри, когда она вспоминала произошедшее, и не был уверен, следует ли её утешать или нет, она вытерла накатившие на глаза слёзы и улыбнулась:
— У меня осталась сестрёнка, так что я не могу унывать.
Энфри, который собирался встать, снова сел. Прискорбно, что я упустил шанс её утешить. Я просто бесполезен.
Но… желание её защитить не изменилось. Чуть поколебавшись, Энфри решился: кроме себя, я никому не позволю сидеть возле Энри, даже если этот человек окажется достаточно сильным, чтобы её защитить. Возможно, он поступал немного поспешно, но он не хотел терять Энри, потому решился выразить чувства, которые скрывал с самого первого дня, когда ребёнком пришёл в эту деревню.
— Энри…
Он не мог продолжить, будто горло сдавило. Скажи это, скажи. Он хотел сказать, но слова будто застряли в горле и не желали выходить.
И Энри, и Энфри были возраста, когда уже можно жениться, а денег, которые он собрал, работая аптекарем, было достаточно, чтобы заботиться об Энри и её сестре. Даже если бы у них появился ребёнок, денег бы хватило…
В мыслях появилась картина того, как он создаёт свою семью… но он остановил разыгравшееся воображение. Заметив, что Энри озадачено на него смотрит, Энфри заволновался ещё сильнее.
Он то открывал, то закрывал рот.
Ты мне нравишься.
Я тебя люблю.
Но он не сказал эти два предложения. Потому что боялся услышать отказ. Тогда нужно сказать что-то, что сблизит их ещё сильнее.
В городе безопаснее, хочешь жить вместе? Я позабочусь и о твоей сестре. Если хочешь работать, можешь помогать бабушке с магазином. А если тебе в городе не нравится, я сделаю всё возможное, чтобы тебе помочь.
Просто сказать этих слов было бы достаточно. Шанс отказа был бы ниже, чем если бы он выразил любовь.
— Энри!
— Чт-то такое? Энфри.
Энри удивилась его внезапному выкрику, и Энфри начал своё признание:
