Ознакомительная версия.
11
Карт нет никаких. Как и раньше.
И служебных входов – тем более. В них абсолютно не осталось нужды с тех самых пор, как люди перестали тонуть в глубине.
– Попробуй, – говорит Крэйзи. – Глянь… что да как.
– Может быть, все-таки пойдешь со мной? – спрашиваю я.
Арка из черного мрамора, вход в «Лабиринт Смерти», не изменилась. Клубится багровый туман, пролетают медленные, будто сонные, разряды молний и бредут нескончаемым потоком люди.
Часть – настоящие, часть – добавленные компьютером. Для массовости.
– Я уже стар для этой игрушки, – говорит Крэйзи.
Мы стоим чуть в стороне от потока. Я по-прежнему в теле Стрелка, а Крэйзи надел более молодое и крепкое. Спрашиваю:
– Сильно изменили местность?
– Не только местность. Это уже второй этап игры, первый, старенький, перенесен на дополнительный полигон. Там, как и раньше, отбивают нашествие инопланетных захватчиков.
– А тут?
– Ответный удар. Земной крейсер с десантниками высаживается на вражескую планету.
Ой-ей-ей…
Как я отстал от жизни. Интересуюсь:
– Но основа не изменилась?
– Основа, черт возьми, со времен «Волчьего логова» не менялась. Убей все, что движется. Собери все, что под руку попадется.
– Тогда в чем проблема?
Крэйзи пожимает плечами. Смотрит на нескончаемый поток.
– Леонид, понимаешь ли… нет, лучше сам сходи… Я буду ждать тебя в кабинете. Удачи!
Правильно. Нечего заранее паниковать.
– К черту! – Я хлопаю его по руке. И делаю шаг к неспешно бредущей колонне.
Лица вокруг – самые разные. Безусые пацаны, крепкие мужчины, пожилые, седовласые ополченцы. Можно подумать, что вся Земля собралась на бой с пришельцами. Старый милитарист Хайнлайн был бы в восторге от этой картины.
Есть и женщины, конечно. Но их куда меньше.
А иногда попадаются инвалиды – на костылях, и даже на колясках.
Политкорректность, в общем… куда нынче без нее.
– Привет…
Легкое дежа вю…
Но со мной здоровается не Алекс, на одной лишь ненависти не отстававший от меня когда-то до тридцать шестого этапа…
Молоденькая, лет семнадцати, девчонка. Черные волосы очень коротко подстрижены. Лицо, может быть, даже слишком молодое и наивное. Но фигурка крепкая и ладная. Джинсы, клетчатая мужская рубашка…
Где-то я ее видел…
– Тоже не взяли на работу? – спрашивает девушка. И я вспоминаю. Это она стояла перед секретаршей, что-то доказывая, когда меня направляли к Ричарду.
– Сам не пошел.
– Условия не устроили?
Бросаю взгляд вперед – до арки еще далеко. Давящий гул потихоньку нарастает.
Почему бы и не поговорить…
– Вроде того.
– А ты неразговорчив.
Киваю.
– Меня зовут Нике.
– А я Стрелок.
– Ты давно играешь?
– Я давно не играю.
– Давай вместе пойдем вначале? Там очень сложно.
Я едва сдерживаю улыбку.
– Нет, извини. Я одиночка по натуре.
Будет неприятно ее убивать, когда она направит пистолет мне в спину. Лучше уж не доводить дело до греха.
– Ладно, – легко соглашается девчонка.
– Предложи кому-нибудь другому, – говорю я.
– Найду кого-нибудь настоящего – предложу. – Она сразу утрачивает ко мне интерес и внимательно оглядывает идущих рядом.
Что ж, похоже, и впрямь вокруг в основном компьютерные муляжи. В «Лабиринт» ежесекундно входит один игрок, но никак не два-три десятка…
– Стрелок, тебе никогда не казалось, что и в жизни все так же? – вдруг спрашивает Нике. – Что вокруг – манекены. С разными лицами, с разными характерами. Где-то свободы воли побольше, где-то поменьше. Но все равно девяносто процентов – куклы. Кем-то сделанные, чтобы нам веселее жить было.
– С чего бы это? – Я даже немного теряюсь от такого допущения.
– Ну, если верить в переселение душ… Людей-то все больше и больше становится. Откуда каждому брать душу? Вот и бродят – манекены. С виду нормально, а души нет.
Можно, конечно, сказать, что не верю в переселение душ.
Только это не аргумент.
Портал уже рядом. Гул давит на сознание, воздух пахнет озоном, кое-кто вокруг сбивается с шага, неуверенно оглядывается по сторонам. Да, вход в «Лабиринт» всегда впечатляет и настраивает на своеобразный лад.
– Бывай, Стрелок! – Кричит девчонка, и переходит на бег. Ныряет в клубящийся туман.
Правильно. Нечего тянуть!
Бегу следом, и арка закрывает небо. Туман. Тишина.
Я ожидаю, что сразу же окажусь на чужой планете. В первом «Лабиринте» все начиналось быстро. Но меня ждет неожиданность.
Огромный зал. Металлические стены, низкий потолок с холодным светом ламп. Вдоль одной стены – открытые душевые кабины, вдоль другой – низкие, прикрытые стеклянными колпаками ванны.
Толпа людей – кое-кто еще одет в свое, другие, голые, моются в душевых или растерянно бродят по залу.
И небольшое количество крепких, поджарых мужчин и женщин в форме, с короткими дубинками в руках.
– Чего вылупился! – ко мне подходит, покачивая дубинкой, молодая негритянка. Она жует жвачку, на щеке – шрам, на груди – планки незнакомых орденов. – Новобранец хренов… в душевую, быстро!
Спорить не хочется. Устраивать разборки – тоже, тем более что в кобурах уже нет револьверов.
Раздеваюсь, бросаю одежду на пол – в гору чужих тряпок. Вхожу в душевую.
Вода зеленоватая и резко пахнет химией. Как они добились такого четкого медицинского запаха?
Моюсь долго, тщательно. Происходящее начинает забавлять. Сержанты расхаживают по залу, загоняя «новобранцев» в душевые, а после душевых – в ванны. Колпаки ванн немедленно наполняются белесым туманом.
– Размылся, блин! Не в бане!
Удар дубинкой по ребрам не слишком болезненный, но обидный. Тем более когда стоишь голый, а бьет женщина.
– Зря это делаете, сержант, – говорю я.
Негритянка щурится.
– Ты еще поговори… В анабиозную камеру, живо!
Иду к ближайшей свободной ванне, сзади негритянка, как конвой. Дурацкое ощущение, что сейчас получу пинок под зад.
А к соседней кабинке подходит Нике. Тоже обнаженная. Наши взгляды встречаются.
Пусть мир виртуальный, а тела нарисованы, но все равно чувствую неловкость. Женщина-сержант не в счет, она на работе…
Впрочем, и мы теперь тоже.
– Быстро!
Подмигиваю Нике и забираюсь в ванну. На дне – лужица ледяной жидкости, торчат какие-то форсунки и электроды. Гибрид джакузи и электрического стула… точнее, электрической ванны…
В последний миг негритянка еще раз вытягивает меня дубиной – теперь уж совсем гнусно. Среагировать не успеваю – стеклянный колпак опускается, из форсунок валит туман.
– Ты мне попадешься! – кричу я, корчась от боли и упираясь коленками в стекло.
Но тут из тупых конусов электродов бьют синие разряды, и наступает темнота…
Времени нет. Темнота.
И далекий, заунывный вой сирены…
Открываю глаза и тупо смотрю в разбитый колпак. Сквозь дыру в стекле медленно улетучивается белый туман.
Прилетели уже?
А что ж так темно – горят только две или три тусклые лампы на весь потолок?
И колпак анабиозной ванны… зачем имущество портить?
Толкаю колпак – не поддается. Пытаюсь расширить дыру в стекле – режу руки, но выламываю здоровенный кусок. Теперь можно и протиснуться…
Картина жуткая.
Половина зала смята и сплющена. Там ванны разбиты, из некоторых торчат изуродованные тела, на полу лужицы крови.
Что-то нехорошее случилось с нашим десантным кораблем…
Заглядываю в соседние ванны, но их колпаки открыты, и никого нет.
Значит, меня посчитали мертвым? И ушли?
Быстро обхожу зал в поисках хоть какого-то оружия. Ничего нет. Зато обнаруживаю мертвого сержанта, вполне подходящего по габаритам. Парню размозжило голову какой-то циклопической балкой… аккуратно так размозжило, форма не пострадала и даже не испачкалась. Стягиваю с тела одежду, не испытывая ни малейших колебаний. Для того он тут и лежит, страдалец, чтобы я смог одеться.
Но где же оружие, черт возьми?!
Какое-то неправильное начало игры.
Легкой трусцой выбегаю из зала в какой-то коридор. Свет везде тусклый, нереальный. Обшариваю несколько отсеков, но оружия не нахожу. Только какой-то фонарик, забытый на неработающем пульте.
Мне становится все интереснее и интереснее. Зря пренебрегал «Лабиринтом», ох зря!
Через четверть часа я наконец-то обнаруживаю выход из корабля. Это не люк, а пробитый участок стены с оплавленными краями. Осторожно касаюсь металла – тот еще горячий. Пригибаюсь, выглядываю.
Пейзаж великолепен.
Высокое, сиреневое небо, на порядочной высоте плывут облака. Кружат какие-то птицы, временами доносится печальный гортанный клекот.
Спрыгиваю на землю, слегка отбивая ноги. Отхожу подальше от корабля, окидывая его взглядом. Корабль лежит на грунте, он наполовину раскололся, ударившись о скалу. Жесткая посадка. Исполинская же была машина, метров триста в длину…
Ознакомительная версия.
