– Но мы не можем принять дар, ежели дарящий не до конца понимает, что он дарит. Это нечестно, - произнес он таким тоном, что Томасу стало ясно: этот человек не поступится своей честью ни за какие выгоды и богатства мира.
Томас отвесил князю глубокий поклон.
– Этими словами, ваша светлость, вы лишь сильнее укрепили меня в моем решении. Служить столь благородному человеку - огромная честь. И она стоит любых даров.
Да… отец Исидор сейчас мог бы гордиться своим учеником. Великий князь улыбнулся.
– Что ж, раз таково твое окончательное решение… - он повернулся к рослому греку, который уже пробивался к нему сквозь толпу приближенных: - Аристарх, не надо, - а затем вновь обернулся к Томасу: - Можешь не сомневаться - чаша попала в хорошие руки. Я отправлю ее в Китеж, святой град. Тамошние старцы сумеют защитить ее от любых напастей.
Томас вновь поклонился, показывая, что полностью одобряет действия великого князя.
– Ну а тебя, Томас Амбольт, я еще раз благодарю за бесценный дар. Многие искали ее - и святые паломники, и знаменитейшие рыцари, и могущественнейшие короли. Но нашел ее ты. И твое имя навеки войдет в летописи как имя человека, вернувшего миру эту драгоценность - Чашу Грааля…
Я помешан только в норд-норд-вест. При южном ветре я еще отличу сокола от цапли.
Гамлет.
Главный врач сидел за столом и, надев очки с мощными линзами, рассеянно перелистывал страницы истории болезни, подшитые в толстую офисную папку. Входящие молча рассаживались на заранее пршотовленные стулья, опасаясь отвлечь хозяина кабинета от размышлений.
– Здравствуйте, - поздоровался главврач, закрывая том. - Начнем, пожалуй. - Он неторопливо поднялся, встал у окна за столом; майское солнце светило ему в спину, и потому на фоне яркого окна фигура в белом халате казалась серой. Не стерильной. - Все в сборе? - тихо спросил главврач, он вообще никогда не повышал голос. Даже ругая подчиненных.
– Так точно! - отозвался один из пришедших, явно военный в штатском: коротко стриженный, худой и прямой, как древко полкового знамени.
– Хорошо, - кивнул главврач и внимательно оглядел присутствующих. - ПС-десантники? - поинтересовался он, хотя сразу увидел их - эти двое заметно выделялись в окружении одинаково строгих, хмурых представителей наблюдательной комиссии. Несомненно, особистов.
Встали двое: Он и Она. Молодые, лет по двадцать, не более. "Совсем еще дети", - с сожалением подумал главврач. Но ПС-десантники и не могли быть старше, такая уж специфика работы… Особенности юношеской гибкости психики.
– Очень хорошо, - кивнул он. - Садитесь. - Короче, - привлекая внимание присутствующих, постучал пальцем по синему пластику офисной папки. - Случаи особый, прошу быть внимательными! И не забудьте - у всех вас будет взята подписка о неразглашении. Понятно?
Присутствующие одновременно кивнули.
– Вы уже ознакомились с необходимыми выписками из истории болезни. Но я обязан еще раз кое-что вам напомнить. Итак: потерпевший Анатолий Нейч, тридцать пять лет, холост, воинское звание - майор, командир космического патрульного скутера ВС ООН. Получил травму при выполнении последнего задания - патрулировании района космической станции… э-э… назовем ее объектом "Икс". Там проводились опыты по внепространственной межзвездной связи… разумеется, секретные. Во время очередного эксперимента произошел информационный контакт объекта "Икс" с некой цивилизацией, и Нейч случайно оказался в прямом луче чужой инфотрансляции. По всей видимости, им был принят мощный посыл и, похоже, довольно сильный: мозг перегрузился чужой информацией, психика не выдержала. Обычными способами вывести Нейча из коллапса мы не смогли. В его сознание были запущены два психодесантника, но работу они выполнить не смогли, вернулись ни с чем. Стало только известно, что есть некий ключ - сознание, прежде чем замкнуться на себя, успело запрограммировать отмычку.
Главный врач снял очки, вытер линзы носовым платком и с интересом поглядел на ПС-десантников. Он и Она спокойно, даже немного равнодушно смотрели куда-то вдаль, мимо врача. Они не были знакомы друг с другом, те десантники, это являлось одним из условий ПС-внедрения. "Чем черт не шутит, а вдруг повезет?" - с надеждой подумал главврач. Он повернулся к окну: за стеклом, далеко внизу, возле медицинского корпуса зеленела трава и цвели яблони - весна, пусть с запозданием, брала свое.
Не оборачиваясь, главный врач продолжил:
– Итак, эти двое ребят уйдут - мысленно, конечно - в странный мир психики нашего пациента. После перехода они не будут помнить ничего: ни о своем задании, ни о себе нынешних. Только подсознательно станут стремиться к решению поставленной им сверхзадачи. Сложность в том, чтобы они нашли друг друга, это раз. И потом нашли ключ, это два. А ключом может быть что угодно… В случае неудачи - предположим, гибели там, в чужом мире, - они просто вернутся в нашу реальность. Как и те, предыдущие. Какие будут вопросы?
Военный немедленно поднял руку:
– Скажите, неужели необходимо столь срочно вытаскивать именно майора Нейча? Я понимаю - врачебный долг, но… Я имею в виду, что на вашем месте… То есть на месте заинтересованных лиц сначала обследовал бы сотрудников станции этого "Икс"-объекта и, опять же, записи приборов.
– Я вас понял. - Главный врач вернулся к столу, сел в кресло, медленно раскрыл и закрыл офисную папку, отодвинул ее от себя. - В том-то и дело, что никаких записей нет. И сотрудников станции нет. И самой станции тоже.
Сначала было что-то, потом оно пропало. Что-то светлое исчезло, растаяло в визге рвущейся тьмы, осталось лишь бесконечное скольжение по наклонной плоскости. Он не помнил себя до, осталось только имя. Имя? Его звали…
Спину жгло пропавшее нечто, било и било в голову кастетом - забудь! Он и забыл.
После его звали Аврелий. Так! И никак не иначе.
– И все же, хороший ты наш, как бы тебе ни хотелось, а культурный подвальщик - это утопия. Если хочешь - чепуха. Вздор. - Аврелий замолчал: вино из бочонка лилось быстро, надо было следить.
Знатное было вино, многолетней выдержки! Аврелий нашел его в подвальной зоне, нес на себе, издалека, по пути много отстреливался и теперь заслуженно отводил душу.
– Вот конкретный пример. - Он выпил, отставил в сторону пустую кружку. - Ведь явно же не нужный им бочонок. Ан нет, на всякий случай тащили - пробовали, плевались, а тащили: что им хорошее вино, они же его не пьют! Вот денатурат - да, с полным нашим уважением… Подвальщики - как муравьи, которым что зернышко, что муха, все в закрома сгодится: ограбили за Городом забытый продуктовый склад, ну и вино заодно прихватили. Им совершенно ненужное.
Аврелий лег на живот, уперся подбородком в кулак и принялся глядеть вниз, на улицу. Они решили остановиться в этой полуразваленной многоэтажке с выбитыми стенами потому, что искать их здесь точно никто не станет - наблюдательный пункт номер четыре считался давно разрушенным и к использованию не пригодным.
И вообще война войной, а вино вином.
Уорл, к которому обращался Аврелий, лениво встал с тряпья. Последние полчаса напарник молча чистил автомат и порядком надоел Аврелию лязгом военного железа. Уорл подошел к буржуйке, бросил в огненное окошко пару поленьев.
– Поясница болит, - уныло пояснил он печке. - Чертовы сквозняки.
Уорл был высоким и худым и, наверное, из-за той худобы постоянно мерз. Поэтому в свои дежурства он обязательно приносил на пост дрова: Уорл любил жечь костер, а если в походе не было поленьев, то попросту жег огнеметом деревья. Возле которых и грелся.
Напарник подошел к Аврелию, задумчиво плюнул через его голову в пролом. Конечно же здесь очень сквозило: дыра была роскошной, почти во всю стену, однако обзор на Границу давала хороший.
Плевок унесся в двенадцатиэтажный полет.
– Неубедительно. - Аврелий поставил индикатор лазера на "ноль", нажал спуск и, прикурив от ствола, выключил оружие. Сигарета трещала в ионизированном воздухе; Аврелий подышал на огонек, треск утих. - Скучно, правда. Тебе, похоже, вместо языка загребущую ладонь привесили, чтобы в себя жратву пихать, а остальным кукиш показывать. - Аврелий затянулся дымом, бросил окурок в бездну.
Уорл промолчал, вытащил бинокль, сел рядом на бетон пола и свесил ноги в дыру пролома: линзы приблизили Границу.
У пограничного столба, строго по негласной договоренности, стояли "варвар" и "свой", направив взведенные автоматы друг на друга. Нейтральный метр держался четко.
Уорл зевнул, убрал бинокль. Вечерело.
– Так, значит, - хрипло сказал напарник и замолчал, потом снова плюнул в проем на далекие бетонные плиты.
Аврелий тоже сел, посмотрел вдаль: по небу, над Лесом, плыли круглые серые облака.
Они сидели и молча смотрели на Границу.
Гелла не смогла поладить со старейшим (бородач тридцати лет, хозяин четверти подземной улицы) и не стала его очередной подружкой.
