– А какое это имеет отношение…
– Все имеет отношение, – довольно резко перебил ее Ти-Бон. – У вас был секс, не так ли?
– Несколько раз. В этом смысле у нас не было постоянных отношений. – Дашка закурила сигарету. – Вы можете сказать, что случилось?
– В последнее время ты не замечала никаких странностей в его поведении? – спросил кореец, игнорируя ее вопросы. – Он ничего тебе не рассказывал необычного?
Дашка покачала головой:
– Нет. Ничего такого. Я же говорю, мы редко… Да что случилось?!
Ти-Бон поднялся. Положил на стол электронную визитку, поправил узкую полоску галстука на шее.
– Если ты что-то вспомнишь или если он сам появится, позвони по любому из этих номеров. Это нужно для его же безопасности.
Открыл дверь и вышел в коридор. Остановился. Перед ним стояла девочка, рядом с ней лежала игрушка: собако-робот или робопес. Девочка посмотрела на Ти-Бона и сообщила:
– Это мой друг. Его зовут Филиппонтий.
Ти-Бон нагнулся, погладил собаку по голове, та ответила записью довольного поскуливания.
– Назови его Рип, – посоветовал Ти-Бон. – Не забудешь? Рип. Так будет хорошо.
– Его зовут Филиппонтий, – упрямо повторила Катя.
Щелкнул замок, кореец открыл дверь. Повернулся, подмигнул Дашке:
– Позвони, если что-то вспомнишь.
Шагнул за порог, вслед донесся детский голос:
– Почему его надо назвать Рип?
Дверь закрылась. Ти-Бон пригладил на голове волосы и еле слышно пробормотал:
– Потому что тогда я приду и сломаю ему шею.
И, перепрыгивая через ступеньки, стал спускаться по лестнице. Теперь – в квартиру двумя этажами ниже, к Стасу. Ключи ему дал Куратор.
У Стаса он находился недолго. Что и следовало ожидать – никаких следов. Без особого энтузиазма осмотрел ящики, порылся на полках. Через полчаса, прихватив на всякий случай лэптоп, вышел из квартиры.
Все, что было нужно, он сделал. Теперь наконец-то на автомойку.
В ожидании своей очереди взял конфискованный ноутбук, запустил двухмерное изображение, подключил свою флешку и вывел список файлов, к которым были последние обращения. Там его ждал сюрприз.
…Грудастые жертвы пластических хирургов уже вовсю танцевали вокруг машины, щедро разбрасывая пену и лаская друг друга. А Ти-Бон, ранее никогда не пропускавший это шоу, внимательно просматривал файлы литературного конструктора, вновь и вновь перечитывая сцены, в них описанные.
И если бы он мог выражать свои чувства через бормотание, то наверняка бурчал бы сейчас под нос что-то вроде «не может быть». Но, поскольку такой привычки у него не было, сидел он молча.
И все-таки Ти-Бон был очень, очень сильно удивлен.
* * *
Из-за того маленького гаденыша, выстрелившего в меня из водяного пистолет, я не прошел экзамен «Сантаны».
– Тебя развели, а ты не заметил этой разводки… Ты до сих пор не уяснил главного: единственное, что у тебя есть, – это твоя жизнь. Ты не имел права рисковать до того, пока не выполнил задание.
Мой инструктор прав. Не зря в «Сантане» его считают лучшим. Ситуацию смоделировали, чтобы меня подставить.
Я знаю того, кто это сделал. Это Ти-Бон, рекрут, на обучение которого вроде бы выделены средства спецназом объединенной полиции.
Я найду его. И уже знаю, как отомстить…
Нашел…
…Стою на пороге одинокого домика в лесу. Ти-Бон тщательно охранял его. Но это не помогло. Теперь мне предстоит сделать то, что должен сделать каратель корпорации.
…Она бежит ко мне, и ее лицо сияет такой радостью, что можно ставить на рекламу лаверсов или какого-нибудь другого возбудителя. Щелк! Ее лицо, пузырек с таблами и рекламный слоган типа: «Мы дарим вам любовь до гроба».
Интересно, она в курсе, что ее возлюбленный – искусственный интеллект? Набор символов, преобразованных в энергопотоки, контролирующие нейроны мозга?
Браслет на руке пульсирует – его датчики фиксируют всю энергию, которую выделяет ее мозг. Но мне этого мало. Я хочу кое-что сказать перед тем, как сделаю то, зачем пришел.
– Я люблю тебя, Катрин, – говорю я, и она, прижимаясь ко мне, отвечает.
– Я тоже люблю тебя, Ти.
Только я не Ти. Шоковый удар – и она виснет на моих руках, аккумулятор, заряженный «позитивом», чистой, первозданной энергией. Я хищником врезаюсь в ее мозг и выкачиваю всю матрицу, оставляя за собой слепые участки. Я – дестрой-софт, стирающий всю информацию с каждого рабочего нейрона. Я – плавающий линк, прописывающий ей битый «Девелопвер» в виде бат-бомбы. Малейшая ошибка корректора приведет к мозговому хаосу не только пациента, но и доктора.
Очень хотелось бы, чтобы эта ошибка случилась.
Но я прекрасно понимаю, что ее не будет…
– Рест ин пис, – шепчу я. – Рест ин пис, девочка. Передавай привет своему Ти.
* * *
…– Рест ин пис… – прошептал Стас, открывая глаза.
На соседней койке мирно посапывал Ворм. На втором ярусе то же самое – Джет, хотя Стас был уверен: он притворяется.
Пока на земле не прекращались поиски инкубатора и его похитителей, под землей не происходило ничего.
Охранников к ним в «гостевую» больше не сажали. Видимо, бичи решили поберечь своих людей. Джет выразил сожаление по этому поводу. Искреннее.
На второй день Стас и его похитители снова увидели голограмму Картье.
Он так же не показывал своего лица, но тон его заметно изменился.
– Челы, вы сейчас самые популярные люди в городе, – сказал Картье. Полы его плаща развевались: видимо, он находился на улице либо на сквозняке. – Вас ищет Учитель, ищет корпорация, ФСБ… у всех к вам серьезные претензии.
– Ищут пожарники, ищет милиция… Того парня на Охоте убил не я, а прежний владелец этого тела, – сказал Джет.
– Боюсь, Учителю это уже все равно. Ему имидж надо восстанавливать: кары Господни и все такое. А корпорация… за ваши головы они назначили неплохую награду…
– За одну голову. – Джет кивнул на Стаса.
– Да уж. Похитить инкубатора и заточить его под себя… Браво, Джет. Ювелирная работа для бывшего начальника сетевой полиции.
Несколько секунд Джет молчал, раздумывая.
– Поэтому проверяли так долго?
– Когда возникли первые подозрения в том, что инкубатора ведет сам Джет, я не мог отказать себе в удовольствии проверить все досконально. Если я правильно понял, ты прикрепил себя к ИскИну, который проходил обучение в твоей «Сантане»?
– Я слишком долго работал инструктором, – вздохнул Джет. – Мне это порядком надоело. А сам уйти, как ты понимаешь, не мог.
– В линк переходил «Сильмариллой»?
– «Бета пять один».
– Ясно. На той неделе они, кстати, «Шесть ноль» презентовали. Знаешь, Джет, кинуть «Волхолланд» – не самая лучшая идея.
Джет пожал плечами.
– Другого ничего не придумал. Ладно, что скажешь?
– Ты сделал заманчивое предложение, Джет. Софт корпорации нас всегда интересует, особенно такой. Но…
– Боишься?
– За вами тянется слишком длинный шлейф, Джет. – Картье развел руками. – Я не мог решить этот вопрос сам. Корпорация и без того давно разыскивает нас. – Картье тяжело вздохнул. – Короче!
Голограмма резко взмахнула рукой, и по изображению пробежалась рябь помех.
– Вам всё сделают. Но сначала вы сольете то, что находится в черепной коробке у инкубатора.
Джет расхохотался:
– Черта с два! Как только Ворм его раскодирует, вы нас шлепнете. И будете идиотами, если так не поступите. Я бы сам обязательно это сделал бы, а вы – тем более. Нет уж. Вечером деньги – утром стулья. Короче, деньги вперед.
– Какие стулья? – не понял Картье.
– Да неважно. Смысл понятен?
Голограмма застыла. Даже полы плаща перестали развеваться, замерев на весу. Воцарилась тишина. Ворм вопросительно посмотрел на Джета.
– Совещается, – пояснил тот. Ворм понимающе кивнул, закурил. Стас шагнул к нему, знаком показал на сигареты. Хакер протянул ему пачку.
В полной тишине они провели не больше минуты. Картье вновь ожил, голос из динамиков произнес:
– Хорошо. Завтра вас переправят.
– Куда? – спросил Джет.
– В лабораторию, где вам поставят имплантанты. Джет… ты же понимаешь, что если…
– Конечно, дружище, – улыбнулся Джет. – Мы партнеры и должны доверять друг другу.
По голограмме пробежала волна. Изображение поблекло и через секунду исчезло.
* * *
Ангар-стоянка для дальнобойщиков. Северо-Восточный перегон. Полторы сотни гигантов-тяжеловозов, на фоне которых блохами сновали байки и трициклы местных хулиганов да аборигенов Отстойника.
Стаса, Джета и Ворма привезли сюда, сняв ошейники только перед самым выездом.
Здоровенный «Вольво» гостеприимно раскрыл двери кузова-холодильника, забитого свиными тушами и ящиками с мороженой рыбой.
– Водку все пьют? – поинтересовался Багдад, держа в руке объемный пакет, в котором что-то звякало.
