— Знаешь, кажется я люблю тебя.
— Не стоит делать такой вывод, не проведя исчерпывающее исследование.
— И все же.
— На случай, если ты ещё не заметил, я тоже. Я тоже люблю тебя, чудо моё гениальное.
Это была неделя обжигающего счастья. Семь дней. Всего лишь семь.
Тогда я их не считала. Только потом, когда они остались в прошлом я перебирала их, как драгоценные жемчужины — каждый неповторимый день рядом с любимым. И пряные ночи полные блаженства. Я просыпалась в его объятиях и в его объятиях засыпала, растворяясь в тепле его рук, чувствуя себя маленькой девочкой, получившей на Рождество самый заветный подарок
Утром после нашей первой ночи, Шерли заперся в комнате с Арвеном и тот что–то глухо и яростно ему выговаривал, но потом целый день ходил с таким видом будто выиграл Джек–пот. У Шерли же наоборот, вид был несколько виноватый. Но потом как–то всё быстро вошло в свою колею.
Целыми днями они где–то пропадали вместе, а однажды и вовсе не пришли ночевать, но я не особенно беспокоилась, рядом с ним всегда находился верный Арвен. Постель без Шерли казалась мне холодной и чужой. Без него я сама себе казалась чужой.
Я даже не предполагала, что можно так скучать. И только утром, когда он едва не задушил меня в объятиях, моё сердце наполнилось покоем и радостью.
Всю неделю нам не удавалось побыть вечерами наедине, всё время кто–то был рядом из–за этого дурацкого расследования, но едва все расходились, мы набрасывались друг на друга как ненормальные, словно стремясь наверстать упущенное время. Кто бы мог подумать, что из него получится такой ненасытный и страстный любовник. Откуда только что бралось! Неутомимый, крайне изобретательный и удивительно нежный, он каждый раз доводил меня своими ласками до состояния полной отключки.
…А потом наступил этот день… В то утро они с Арвеном вместе уехали в полицейское управление. Я не знаю, как Шерли удалось обвести всех вокруг пальца и сбежать, но он один поехал на встречу с этой тварью. Группа захвата во главе со Стивом и Арвеном опоздала лишь на пятнадцать минут. Его машину нашли на дне глубокого ущелья в пятнадцати милях от дома, где прятали того мальчика. Так же, как и машину Джиллиан. Но кроме останков её телохранителя наверх не подняли никого. Шерли с Ларсом и Джилл бесследно исчезли. Люди Майка перевернули каждый камень, заглянули под каждый куст, облазили все пещеры и окрестности в районе ста миль — безрезультатно. Трое людей как сквозь землю провалились. И только это давало нам всем надежду, что Шерли жив и вот–вот объявится. Но дни проходили за днями, а ничего не менялось и наша надежда таяла как снег под весенним солнцем. В такой аварии выжить невозможно. Спасти их могло только чудо. А я давно перестала верить в чудеса. Майк с Арвеном и подавно.
В первые дни я не могла не то что связно мыслить, каждый глоток воздуха давался мне с трудом. Чудовищное непоправимое горе обрушилось на меня огненным валом, погребая мой счастливый мир под обломками. Оно душило и разрывало на части и только воспоминания о нем помогали мне держаться и не сойти с ума. Каждую бессонную ночь я перебирала их в памяти, не замечая льющихся из глаз горьких слёз:
…вот Шерли обжегся, и на его пальце вздулся волдырь. Он тогда орал, как резаный, яростно тряся кистью, уворачиваясь от моих рук — боясь, что будет ещё больнее, если я засуну пострадавшую конечность под холодную воду. Я уговаривала его как маленького, уверяя, что не один он обжигался в этом мире и что это самый проверенный способ…
…вот он лежит на животе, уткнувшись в какой–то сверхумный сайт, а я бубню ему в ухо одно и то же: ужин, ужин, ужин… Он отбрасывает ноут, разворачивается и хватает меня за руки. И я падаю на него и… ужин приходится разогревать.
…у Шерли плохое настроение — он снова ездил куда–то, откуда появлялся мрачнее тучи и теперь с непроницаемым лицом неподвижно по–турецки сидит на диване. Я сажусь рядом, и он опускает голову на моё плечо…
… Шерли стоит у окна…
… Шерли моет посуду…
… Шерли вышел из душа…
… Шерли спит, опутав меня конечностями…
… Шерли разговаривает по телефону…
ШерлиШерлиШерли… Любимый мой, единственный, самый лучший в мире…Если бы я знала, если бы почувствовала, что ты уходишь от меня навсегда… я бы приковала тебя к себе цепями, залюбила бы, зацеловала и никуда бы не отпустила… если бы я только знала! Если бы…
Я уехала к родителям, потому что находиться в доме, где всё напоминает о нём, было невыносимо, но уже через три дня поняла, что вдалеке ещё хуже. Поэтому, когда Арвен появился на моём пороге с просьбой вернуться, я молча села в машину. Переживать горе в одиночку очень трудно, и мы с Арвеном старались держаться вместе и поддерживали Майка. Потому что ему было труднее всего. Я могла днями не выходить из комнаты, Арвен мог целыми днями слоняться по дому, но Майку нужно было показываться на людях и держать лицо. Не знаю, как ему это удавалось. Он по — прежнему ходил гордо выпрямившись и безупречно одевался, но никакой лоск, никакие стилисты не могли скрыть его побледневшее осунувшееся лицо и потухшие глаза, будто подёрнутые пеплом.
Я и раньше не особенно следила за своим здоровьем, а теперь вообще стало как–то не до этого и своё утреннее недомогание списывала на нервный срыв. Пока однажды утром не грохнулась в обморок прямо на глазах Арвена. В частной клинике, выяснилось, что у всех нас появился стимул жить дальше. Жаль, что Шерли об этом никогда не узнает.
***
… — Шерли, вернись немедленно! — пальцы Майка до боли стискивали телефон.
— Нет! Я справлюсь, отец. У меня всё под контролем.
— Шерли! — Он метался по кабинету, чувствуя, как паника накатывает на него как снежная лавина.
— Дай мне полчаса и можешь спускать своих псов. Я сам хочу разобраться.
— Ты сбежал от полиции, от Арвена, ты не… — его голос срывался, — ты не мог просто подождать?! Шерли, не лезь туда в одиночку, дождись подкрепления, — он закрыл глаза, откидывая голову. — Пожалуйста.
— Нет.
— Шерли…
— Я не позволю им шантажировать тебя Ларсом. Я этого не позволю.
— Шерли, послушай меня…
… Майк вздрогнул и сел на кровати, с трудом выплывая из бесконечного кошмара. Последний разговор с сыном снился ему каждую ночь. Если конечно удавалось заснуть хоть на полчаса. Снилось, как он вылетает из офиса, отдавая приказы, рыча на всех, кто попадался под руку, заставляя подчиненных разбегаться кто куда. Даже во сне осознавая их тщетность. Он был недостаточно силен, недостаточно умен, недостаточно хорош, чтобы спасти, и каждый раз Шерли падал и падал в эту пропасть, чтобы потом исчезнуть, раствориться в воздухе. И каждый раз, когда он просыпался, откуда–то из подсознания всё время возникала мысль, что Шерли жив. Просто они не там ищут. И они с Арвеном продолжали искать. Везде.
Майк посмотрел на часы. Половина второго ночи. Сегодня он ночевал в доме Шерли. Он часто теперь оставался здесь. Находясь рядом с другом и девушкой сына, он не чувствовал себя совсем уж одиноким. Майк потянулся за стаканом, когда острая сверлящая боль вонзилась в висок, а перед глазами возникла яркая вспышка. Потом ещё и ещё одна, пока не образовалась смутная картинка. Голова разрывалась от боли, но на какое — то мгновение он увидел: … пожухлая трава, чахлые кустики, какие–то песчаные дюны, хлипкие строения, покрытые огромными листьями, полуголые чумазые дети, взрослые то ли индейцы, то ли аборигены, одетые лишь в набедренные повязки и столпившиеся перед костром и… запрокинутое к небу лицо сидящего в круге Шерли… Картинка исчезла. Сначала Майк подумал, что просто сходит с ума от горя, но гудевшая как колокол голова и отголоски жуткой боли, говорили о том, что всё было наяву. Второй приступ был длиннее, Майк чуть сознание не потерял от боли, но видение было чётче и ему даже удалось рассмотреть сидящего рядом с сыном Ларса и какого–то шамана с бубном, носившегося вокруг них…
Отдышавшись после приступа, Майк сполз с кровати и на ватных ногах поплёлся в комнату Арвена.
— Что случилось? — Арвен открыл глаза, едва скрипнула дверь.
— Шерли… господи… Арвен, он жив! — Майк судорожно хватал ртом воздух, сползая по стенке на пол.
Арвен слетел с кровати в мгновение ока, и подхватив его, усадил в кресло.
— Спокойно, Майки, давай по–порядку, — он протянул ему стакан воды.
— Я не знаю. Понять не могу, что это было. Мне как- будто специально послали картинку. Видение, Арвен. Но Шерли. Он точно жив. Он где–то далеко, и я не в состоянии объяснить, как он туда попал, но я видел его собственными глазами.
— Может быть тебе просто приснилось?
— Нет, это был не сон. У меня даже сейчас в ушах такой звон стоит, будто мне на голову кастрюлю надели, а потом врезали по ней половником со всей дури. А уж голова во сне так точно болеть не может.
