В ЗЕРКАЛЕ ВИДЕЛ? СВИНОТА САМАЯ НАСТОЯЩАЯ! ДРАКОН — ЭТО ВОПЛОЩЕНИЕ ИЗЯЩЕСТВА, ГРАЦИИ, МОЩИ, ВЛАСТИ И ОПАСНОСТИ! А ЧЁРНЫЙ УРУК — ЭТО ВОПЛОЩЕНИЕ СЛАБОУМИЯ И ОТВАГИ! ВОТ ТЫ БЫ ЧТО ВЫБРАЛ?
— Ну, не знаю… — откликнулся я, отвечая на вопрос сразу двум неадекватам, с которыми мне пришлось вести разговор одновременно.
— ЧТО ЗНАЧИТ — НЕ ЗНАЮ? ТЫ ВООБЩЕ ЗА КОГО? ЧТО ЗА ДЕЛА, ГОША? — возмутился дракон. — МЫ С ТОБОЙ ОДНОЙ КРОВИ, ТЫ И Я! А У ЭТОГО ВОН КАКАЯ ХАРЯ ОТВРАТНАЯ!
— Ну, раз не знаешь — тогда давай вязать мешки попарно, — кивнул Бахар и мотнул башкой, так что дрэды живописно рассыпались у него по плечам. — И пошли скорей, а то Иван Иваныч, небось, там на говно исходит уже.
Сказать, что Рикович обалдел, когда увидел нас с орком, вышагивающих с драгоценным артефактом на плечах, да еще и с навьюченными на него не менее драгоценными драконьими останками в пластиковых мешках — это значит очень, очень сильно погрешить против истины. Он за голову схватился и едва все волосы себе не повыдирал от удивления и досады, вот что!
— Но… Господи! Бахар! На кой черт нам тут автономный управляемый транспортер максимального класса защиты?… Зачем мы его перли из опричнины? Вы хоть понимаете, что это такое? Вы хоть знаете, сколько это стоит?!! Ладно, что это я, Бахар, ты же урук, с тобой все понятно… Но вы-то, Георгий Серафимович! Вы же интеллигентный человек! Как вы повелись-то?
— Слабоумие и отвага могут быть чертовски обаятельны, — признался я и подумал, что зря это брякнул и теперь, наверное, получу в лыч от Бахара.
Но орк только оскалился и похлопал меня по плечу:
— Тебе точно надо познакомиться с нашим атаманом. Вы споетесь. Хотя в Орде тебе не место, нет. Совсем не место!
* * *
Денег мне отсчитали два мешка. Оказывается, поскольку дракона… или — Хтоническую Сущность высшего порядка, если по документам… завалил именно я, то и процент с выручки от трофеев (или — Ингредиентов, опять же, если по документам) принадлежал мне. Хоть я и числился на государственной службе, а не был вольным охотником или сталкером, расклад был одинаковый для всех. И сумма, скажу я вам, оказалась весьма и весьма нескромная, по крайней мере — по моим учительским меркам. Всё вместе — оплата по договору подряда, рента за пользование копьецом на три месяца вперед и барыш за Ингредиенты — составили баснословные тридцать пять тысяч денег.
Если пользоваться белорусской методологией из моего мира и пересчитывать в американские доллары по старой бульбашской привычке — штук десять-одиннадцать получается! Однако, нормальный приработок! Похоже, прилично стоят драконьи останки, если мой какой-то там процент на такую сумму затянул!
— Куплю себе машину, — сказал я, пересчитывая монеты, на сей раз — крупные. — И травмат. И комп хороший. Ну, и ремонт нормальный сделаю, если останется что-то.
— Травмат в земщине нельзя, приравнен к огнестрелу. Суровая кара за это, почти как за применение магии! — поднял палец вверх Рикович. — На машину вряд ли хорошую хватит, разве что какой-нибудь вторчермет… Но я посмотрю, что у нас там есть из конфиската, надо же как-то внештатников стимулировать, верно? За так земские ярыжки авто не отдадут, а вот по номинальной цене через мою рекомендацию — вполне. А комп лучше в сервитуте покупать, я тебе точно говорю. Бахар, есть у вас филиал в Мозыре?
Орк жевал протеиновые батончики один за другим, и зубы у него, похоже, слиплись. Потому дрэдастый промычал что-то невразумительное, а потом достал из кармана джинсов визитку и сунул ее мне. Я впился глазами в черный прямоугольничек картона с натуральной сарумановской Белой Дланью в качестве логотипа и попытался вчитаться в латинку. Там действительно были написаны номер телефона и адрес филиала «Орды» в Мозырском сервитуте, что бы это ни значило. Но…
— Однако! Тут же кофейня какая-то? Вы же говорили, что «Орда» — это частная военная компания! — удивился я.
— Одно другому не мешает. У нас… У них обширная сфера деятельности, — Рикович исправился моментально, но оговорку я успел заметить. Однако, все-таки он скорее всего успел послужить в составе этой странной ЧВК, вот что я думаю. Тем более, Бахар говорил — людей туда тоже принимают. Сыскарь меж тем продолжил: — Как говорит атаман — «диверсификация доходов — путь к подлинной независимости». Итак, Георгий Серафимович, какие дальнейшие планы? Сейчас — восемнадцать часов десять минут, вы куда-то торопились к девятнадцати, да?
— О, да. У меня тренировка с пацанами. Но вряд ли теперь успею… — конечно, турнички после такого зубодробительного приключения — так себе идея, но с другой стороны — именно распорядок и нещадное ему следование долгое время держали мою психику на плаву.
— Успеем! — оскалился Бахар, наконец прожевав протеиновые батончики. — Я тебя на байке подкину, хошь?
— Урук в земщине? — поморщился Иван Иванович.
— А я проездом! Туда и обратно! Без шума и пыли, аккуратненько. Домчу в лучшем виде!
— Надо будет только за сменкой домой заскочить, — прокатиться на байке мне, если честно, очень хотелось. Даже — вторым номером.
— Заскочим! — энергично мотнул дрэдастой головой черный урук.
* * *
Стоит ли говорить, что мой авторитет среди пацанвы взлетел до небес?
По-другому и быть не могло: к воркаут-площадке ровно в девятнадцать ноль-ноль и ни секундой позже подкатил громадный электробайк, сверкающий хромом и пугающий окружающих оскаленными черепами неведомых тварей и прочими дикими элементами дизайна. Страшный, как сама смерть, татуированный черный урук выдвинул подножку, придержал стального коня, я спрыгнул, мы попрощались, как добрые друзья — за руки, басовито загудел мотор, и байк с кошмарным дрэдастым седоком укатил, наверное, прямиком в ад.
А я скинул рюкзак с водичкой и полотенцем на лавку, стянул через голову кофту и начал разминаться.
— Чего стоим, пацаны? Мы пришли сюда трюки учиться крутить или глаза таращить?
— Трюки! — закивали хлопцы. — А это кто был? Это что — настоящий урук-хайский урук? А черепа у него чего — хтонические, что ли?
— А… Это коллега по второй работе, — беспечным тоном заявил я. — Халтурка у нас была, вот он и подбросил. Не могу же я тренировку пропустить, верно? Он спортсмен, соображает. Вот и вошел в положение, завез меня в Вышемир.
— Поня-а-а-атно! — переглянулись
