— Ладно, хватит крестить себе задницу, замнем эту тему, топай.
У шлагбаума Малахов отдал приказ — Клаве с Тимуром вернуться назад и изъять «сопилку». Правда, перед этим заставили главного из капэпэшников связаться с Сулимой и сообщить, что москалей отправили в сторону Рыжего леса. Откуда никто не возвращался. Было слышно, как Сулима ехидно заржал в ответ. Несмотря на пистолет у виска, у охранника был достаточно естественный голос. Охранник понимал, что худшее уже позади и его больше бить не будут, и поэтому охотно сотрудничал.
От Сулимы вернулись минут через двадцать. Доложили, что жить будет, но при этом будет часто бояться. «Сопилку» добыли. Перед тем как покинуть КПП, с охранников взяли честное благородное слово, что те ни словом ни духом. Кроме того, пообещали об инциденте не распространяться, дабы не уронить честь мундира таможенников. Особенно президентам недружественных стран. Охрана уныло сопела. Но выбирать — молчать или пуля в затылок — не стали. О том, что никто убивать их не собирается, таможне решили не говорить.
Малахов хорошо себе представлял, что военным не выгодно рассказывать, как им накостыляла какая-то научная группа. А дырявый бронетранспортер можно списать на причуды Зоны. Тем более что про гранатометы с невзрывной боеголовкой еще мало кто знал.
До первого пункта, в котором можно было нормально, если это слово подходит для Зоны, переночевать, оставалось примерно восемь километров. Шоссе было вполне сносным, впрочем, для Клавы не имело никакого значения — по шоссе ехать или по бурелому. Со стороны казалось, что Клава совсем не обращает внимания на машину и сидит, просто положив руки на руль. Если бы «Патриот» ехал сейчас по городской улице, его бы обязательно остановил какой-нибудь особо жадный гаишник. Конечно, хрупкая женщина, блондинка с несерьезной прической кудряшками на тяжелом внедорожнике, — странное зрелище. Как правило, после таких остановок гаишники оставались в полном смятении чувств и со страхом скорого увольнения. Клавино удостоверение и ее способность общаться с применением методов психологического давления сказывались на боевом духе стражей дорог не наилучшим образом.
Осенний лес по обе стороны шоссе был тих, и даже внутри кабины казалось, что воздух наполнен запахом грибов и преющих листьев. Через пятнадцать минут машина остановилась у одноэтажного здания. Белый силикатный кирпич с годами посерел, но окна светились, значит, внутри здания были люди. Фары внедорожника высветили прибитый над крыльцом фанерный щит с надписью: «Готель «Гранд Копачы». Бэд та брэкфаст. Атрактывни цины».
— Я надеюсь, это у них все-таки юмор такой? — предположила Клавдия, ставя машину на ручник.
— Ну, на проживание нам дали достаточно гривен, так что гранд-отель осилим, — ответил Гера. Он по совместительству с должностью главного электронщика отвечал за финансы, если операции происходили за границей.
Малахов отправил Тимура на разведку, выяснить ситуацию с гостиницей. Из машины было видно, как открылась дверь, осветив силуэт Рымжанова и щербатый цементный порог. Совершенно явственно раздался грустный скрип несмазанных петель. Тимур скользнул в помещение. Оснащенная банальной пружиной дверь поприветствовала его громким хлопком. Через мгновение Рымжанов опять показался на пороге и помахал рукой — мол, все в порядке. Все спокойно вышли из машины. Тельбиз помог достать из багажника большие сумки. Малахов и Тимур, закинув багаж на плечи, двинулись в гостиницу. Гера на секунду задержался, попытался взять сумку Клавдии, но она только хмыкнула в ответ. Как только группа покинула внедорожник, с неба как по команде рухнули дождевые струи. Унылая гостиница попалась в нужное время и в нужном месте.
Холл отеля напоминал вестибюль общежития, если бы не регистратура. Вахтерша необъятного размера сидела в клетке, сваренной из толстых арматурных прутьев. Такая клетка была уместна в зоопарке, в разделе «Хищники». Но, видимо, этого требовали местные особенности. Стены холла были окрашены зеленой больничной краской. В глубину гостиницы вела широкая лестница их трех ступенек, оканчивавшаяся архаичным порталом с гипсовой лепниной.
— Добрый вечер, у вас остановиться можно? — вежливо улыбнувшись, спросил Малахов.
— Какой же добрый. — Толстая тетка за решеткой кивнула в сторону окна. — Вон как припустило, теперь до утра лить будет. Деньги за неделю вперед.
Баба производила отталкивающее впечатление своей старой засаленной трикотажной кофтой и торчащими из-под заколок седыми космами.
— А отчего же за неделю? — удивился Вадим. — Нам всего на день.
— Сразу видать, первый раз тут. Несешь полную чушь, как все приезжие городские. — Тетка брезгливо скривилась. — Проводника я вам что, из кармана вытащу?
— Да зачем нам проводник, мы и сами.
— Сами? — с сомнением в голосе переспросила вахтерша. — Ну, тогда… восемь тысяч гривен. Паспорта давайте.
Тетка пятерней потянула к себе за решетку четыре паспорта в кожаных обложках.
— Ишь ты, — проговорила вахтерша, осматривая документы, — из Москвы самой, а жизнь свою не жалеете.
— Да чего ее жалеть? — Малахов протянул даме несколько купюр, которые передал Гера. — А вот ваши друзья на КПП не очень радовались, что мы из Москвы.
— Шакалы они, а не друзья, — отрезала тетка, сгребая со стойки восемь цветных бумажек с портретом Петлюры. — Любого на выходе оберут до последней нитки. Хотя вам это и не грозит.
— Чего так? Побоятся?
— Да кто вас побоится? Без проводника или вокруг дома потопчетесь или не вернетесь. Не любит Зона таких, пришлых. Вот возьмите, блок двухкомнатный. — На стойке звякнула худенькая связка ключей. — Поесть в корчме сможете. В стоимость не входит.
— А как же «брэкфаст» с рекламы? — вмешалась Клава.
— Ты бы, милочка, лучше домой ехала. — Гостиничная тетка смотрела на Клавдию снисходительно, как врач на душевнобольного. — Ну, мужики — понятно, а ты бы еще детей нарожала, счастлива была. А туда же… Корчма вот — прямо тут.
Кивком вахтерша показала на дверь напротив регистратуры. Дверь была самая обычная, на ней кнопкой был прикреплен листок из тетрадки в клеточку. Вблизи можно было разобрать надпись шариковой ручкой: «Корчма Ириш-пуб».
— Название какое-то странное, — сказал Тельбиз, внимательно изучив вывеску. — Нет, чтобы назвать, «Галушка» там или «Стчи». Или вот, к примеру, красиво так — «Лейка».
— Это ты у них спроси, — возмутилась хозяйка. — Пустила сюда, вроде место людное, а толку никакого. Думала, ресторан сделают, а тут… Гэндэлык! Выгоню, наверное. Идите поселяйтесь, не толпитесь на входе, мешаете постояльцам. А почему «Лейка»?
— Так глупее не придумаешь! — улыбнулся Герман.
— Можно и глупее, — пробормотала Клава. — Лишь бы деньги приносило.
Надо сказать, что за все это время в помещение не вошла ни одна душа, да и дверь в корчму выглядела совершенно уныло, словно за ней была мертвая зона.
Блок, как его назвала хозяйка, начинался маленькой прихожей. Прихожая освещалась тусклой лампочкой, света ее хватало только на то, чтобы рассмотреть три двери, одна вела в туалет с душем, две другие — в одинаковые скромные комнаты с железными кроватями. Панцирные сетки от времени растянулись и провисали даже без нагрузки. Одну комнату отдали Клаве, а лишнюю кровать перетащили туда, где устроились мужчины. Пока обустраивались, явилась хозяйка с охапкой влажных сероватых простыней и наволочек. Хмыкнув, она не стала комментировать перемещения и потребовала, чтобы пошли с ней получать матрацы. Тельбиз с Тимуром отправились за хозяйкой, и через десять минут все было готово к ночлегу. После этого решили наведаться в корчму. Сухой паек приберегли на потом, а отказываться от нормального ужина не имело никакого смысла.
Под сверлящим осуждающим взглядом дамы за решеткой подошли к двери «ириш-пуба».
— Ну что, добро жаловать в ресторан! — Тимур толкнул дверь и пропустил впереди себя Клавдию. Он даже в таком месте оставался галантным. За дверью оказался классический буфет или, скорее, маленькая заводская столовка.
— Точно, здесь раньше была общага ПТУ каких-нибудь механизаторов сельского хозяйства, — заключил Гера, оглядывая помещение. Слева находилась стеклянная витрина, отгораживающая от зала кассу, вход на кухню, если, конечно, там была кухня, и судки с готовой пищей. Пахло кислыми щами. Из сумрака кухни выплыла фигура в белом халате, требующем незамедлительной стирки. Это, похоже, был хозяин, он же официант, а также главный повар заведения. Исходно белый халат обтягивал жизнерадостное брюшко этого лысоватого, немолодого мужчины. Из нагрудного кармана торчали авторучка и расческа из дешевой пластмассы.
— Добро пожаловать! — излишне воодушевленно поприветствовал вошедших хозяин и живо бросился навстречу клиентам.
