Ознакомительная версия.
«Суперсобака» везла баварским ученым образцы грунта, воздуха, газов и минералов, добытых в чужих мирах. А это значило, что в войне с «Мидгардом» она стала врагом, которого уничтожили без сомнений или жалости.
Порфирион отдал последние приказы, после чего каналы связи оборвались, оставив Листопада в почти полной тишине. Стало слышно, как мерно гудят вентиляторы, а еще машинист тут же почувствовал, как нагрелась «балалайка» в затылке и «раллер» под пальцами.
Какое-то время он сидел неподвижно, а затем припал к горлышку бутылки, опустошив ее до дна. В несколько широких укусов, почти не жуя, проглотил бутерброд.
Встал, затравленным взглядом осмотрел комнату и принялся отключать оборудование.
Настало время заметать следы…
Преступление против Родины не бывает ничтожным
22 дня до начала операции
«Бронзовое зеркало»
Музыка обрушивалась высоченными девятибалльными волнами, мягкими, но беспощадными. Мощная акустическая система, спрятанная в стенах и потолке спальни, в самых ничтожных мелочах передавала звучание старинных инструментов. Настолько, что иногда подполковнику казалось, будто в комнате присутствует самый настоящий оркестр цо-пучи, исполняющий придворную музыку.
Загадочно постанывали под щипками пальцев струны цитры. Потоком гармонии и вселенского порядка в мелодию вплетались трели древних флейт и свирелей пайсяо. Перекликались бронзовые колокольчики, негромко и гулко стучали многочисленные барабаны.
Не открывая глаз, подполковник Юйдяо протянула правую руку, забирая с журнального столика высокий стакан с ароматным зеленым чаем. Сделала большой глоток, улыбаясь от удовольствия. Как наполняет струя пустой сосуд, покой и умиротворение наполняли душу женщины. Жаль, что эйфория продлится недолго, вытесненная рутиной служебных обязанностей…
Конечно, для достижения более длительного эффекта церемонию чаепития следовало провести в соответствии со старинными традициями. Но сделать это не позволяла жесткая нехватка времени. А также отсутствие семьи – неизменного спутника всех чаепитий великой страны.
Однако целебный напиток, так или иначе, оставался одной из «семи первооснов, потребных человеку каждый день». А потому Юйдяо готовила его упрощенно, без длительных ожиданий, промывки заварки и многократных настоев.
Инструментальная композиция закончилась, ей на смену пришла другая, куда более агрессивная и строгая. Подполковник немедленно открыла светло-карие глаза, хищно прищуриваясь в ответ на грохот боевых барабанов. Теперь просторную спальню наполняли не задумчивые и преисполненные гибкости старинные ритмы, а настоящий армейский марш.
Именно такой музыкой Чэнь Юйдяо завершала скоротечные полчаса полуденного отдыха, выделяемые себе на воссоздание гармонии с окружающим миром. Иногда, хоть и нечасто, настроение менялось, и тогда на смену народным мотивам приходила патриотическая песня начала XX века.
Эти гимны, исполняемые симфоническими оркестрами прошлого, напоминали подполковнику о смутных временах, когда Поднебесная была слаба. Когда стонала под сапогами японских интервентов, собирая силы перед могучим тигриным рывком, в результате которого какие-то жалкие сто лет вернули Китаю славу самой могучей державы мира.
Не дожидаясь, пока мелодия стихнет, подполковник поднялась из удобного кресла. Оказалась на ногах одним плавным движением, грациозным и стремительным. Большим глотком допила чай, вернула стакан на столик. Повернувшись к зеркалу на стене, придирчиво осмотрела сидящий в обтяжку мундир, поправила короткие волосы, отливавшие густой бронзой.
Скуластое лицо женщины не выражало никаких эмоций, прямой рот казался нарисованным бледно-розовым карандашом, едва различимый макияж был нанесен расчетливо и тактично. Какие бы чувства или волнения ни царили в душе подполковника, более чем двухтысячный комплекс должен видеть только это лицо – бесстрастное и строгое, как законы Поднебесной.
Приказ, отданный Чэнь в «балалайку», был мгновенно сброшен в акустическую систему, прервав военный марш на оглушительном ударе целого десятка литавр. Аккуратно натянув на бронзовую копну фуражку со сверкающей кокардой НОАК, Юйдяо вышла из спальни.
Без привычной вибрации под ногами она чувствовала себя неуютно. Будто титаническое металло-титапластовое чудовище, в чьих недрах они поселились, внезапно умерло, так и не объявив виновного в своей гибели.
Взявшись за дверную ручку, подполковник заставила себя отбросить лишние мысли, в особенности – столь метафорического характера. Разумеется, чудовище живо, просто вздремнуло на сутки, выслав вперед мобильные буровые модули. Совсем скоро его путь продолжится, и тогда металлический пол, покрытый бледно-желтыми циновками, снова завибрирует под ногами, создавая ощущение легкой корабельной качки.
Чэнь вышла из жилых апартаментов, прислушалась, как электронный замок запирает дверь. Двинулась по пустому коридору, выкрашенному в скудные светло-зеленые цвета, попала в прохладный холл. Миновав лифты, четким строевым шагом пересекла казармы младших офицеров, привычно читая таблички с фамилиями, украшавшие ряды однообразных келий.
По дороге к лестнице подполковнику не встретился никто. Во-первых, получившие увольнительную подчиненные предпочитали проводить свободное время в барах на нижних уровнях комплекса. Во-вторых, дневное расписание подполковника было хорошо известно всему гарнизону, а лишней встречей с Чэнь Юйдяо мог грезить только умалишенный.
Подполковник позволила себе быструю кривую улыбку.
Она была прекрасно информирована о своей репутации среди подчиненных. И о придуманном ими жутком прозвище – тоже. Пусть.
Там, где царит страх, властвует и подчинение. Беспрекословное, молчаливое, покорное. Именно этого Юйдяо и требовала от вверенного ей гарнизона, не мешая распространению самых ужасных слухов о себе.
По узкой металлической лестнице подполковник взбежала легким пружинистым шагом, никак не вязавшимся с ее сорокалетним возрастом. Поднявшись на три этажа, на секунду замерла перед дверью, переводя дыхание. Одернула полы кителя и поясную кобуру с длинноствольным «Тип-QSZ-068», вошла.
Секретари, посыльные и офицеры связи, встреченные в коридорах оперативного командного центра, тут же распрямляли плечи, дробно щелкая каблуками ботинок и залихватски отдавая подполковнику честь. Она осмотрела каждого – быстро, внимательно, но не задержавшись ни на одном из восьми напряженных лиц.
Приложив ладонь к блестящему козырьку фуражки, Юйдяо прошла мимо застывших подчиненных, толкая вбок раздвижную дверь личного кабинета.
В приемной, как обычно, возвращения старшего офицера дожидался старший лейтенант Ху, которого сослуживцы да и сама подполковник чаще именовали прозвищем Болло. Адъютант вытянулся в струну, едва в коридоре стихли разговоры, и продолжал держать стойку, пока Чэнь не взмахнула белыми перчатками, зажатыми в левой руке.
Секретарь-машинистка, червем психопривода подключенная к внутренней сети комбайна, не шелохнулась и на старшего по званию даже не взглянула – в свое время Юйдяо лично одарила ее соответствующим приказом, чтобы не отрывать от работы.
– Докладывайте, товарищ старший лейтенант, – негромким глубоким голосом приказала Чэнь, проходя за рабочий стол-дисплей у дальней стены.
Так же как жилые помещения коменданта, кабинет имел настоящее окно, сейчас наполовину прикрытое легкими жалюзи из искусственного бамбука. За пуленепробиваемым стеклом можно было разглядеть крутобокий склон горы, редко усеянный уцелевшими в Перерождении соснами и кедрами – с высоты семнадцатиэтажного дома открывался величественный, в полной мере панорамный вид.
Августовский полдень набирал силу, и при должном уровне фантазии можно было вообразить даже приятный теплый ветер, беззаботно ласкающий раскидистую цепь кряжей. Кряжей, которые им еще предстояло перепахать, подобно тому, как буйвол взрыхляет плодородное поле…
Женщина отложила головной убор на стеклянный край стола, раздвинула на затылке густые бронзовые волосы, нащупала разъем «балалайки» и подключилась к системам комплекса. Внутри прозрачной, похожей на омут столешницы-экрана перед подполковником побежали оперативные данные о состоянии комбайна.
Но текущие дела Чэнь просматривала вполглаза, не спуская проницательного взгляда с верного лейтенанта Ху.
Адъютант плотно задвинул створку на место, умостил фуражку на сгибе локтя. Как всегда наедине с хозяйкой, Болло сбросил с плеч наигранное солдафонское напряжение, без приглашения опускаясь на стул напротив Юйдяо.
– Немедленного рассмотрения требуют два вопроса, товарищ подполковник.
Лейтенант был невысоким, плотно сбитым мужчиной, в перспективе склонным к полноте, и его низкий голос только дополнял картину угрюмого крепыша.
Ознакомительная версия.
