— Я студентка. Учусь на менеджера. Третий курс закончила…
— Как сессию закрыла?
— На «хорошо» и «отлично».
— Значит, у тебя, студентка, летние каникулы? Ты местная?
— Нет, я не местная. Здесь комнату снимаю у бабушки одной.
— Хочешь задержаться в большом городе? — спрашиваю без намёка, просто констатирую факт. Когда мне было девятнадцать, я тоже рвался прочь из провинции. Вот и вырвался, оставив Олю с родителями, а сам пытался устроиться в жизни.
— Я пришла к Роме не для того, чтобы задержаться в столице! — возражает Мира.
— Неужели? — усмехаюсь. — Как правило, о том, что парень станет отцом, сообщают с намёком на дальнейший брак! — поясняю я. — Так?
Не знаю, для чего говорю всё это. Со стороны послушать, так я словно пытаюсь выставить Миру охотницей за большим кошельком. Но это абсолютно не так. Просто я пытаюсь выяснить, какие отношения связывают моего оболтуса и эту невинную крошку. Откровенно говоря, уже не невинную, если она беременна.
И вообще-то кто сказал, что она на самом деле беременна? Срок небольшой, живота невидно! И даже если беременна, где гарантия, что беременна от моего сына? Ох, чёрт. Как же сложно в сорок с небольшим доверять людям! Даже таким красивым и трогательным крошкам, как Мира.
Кажется, все сомнения написаны у меня на лице. Потому что Мира словно замыкается в себе. Она сцепляет пальцы в замок и не говорит ни слова. Поджимает пухлые губы и смотрит прямо перед собой. Девушка сидит неподвижно, словно каменное изваяние. И я, честно говоря, пытаюсь в этот момент вспомнить, какие эмоции я испытывал, когда нам с Олей строго заявили, что свадьбе быть. Кажется, не верил до последнего, пока не услышал марш Мендельсона.
Но сейчас Мира — по ту сторону баррикад. Сам чёрт ногу сломит, что творится в моей голове. Я уже и баррикады какие-то мысленно возвожу…
Надо завязывать с этим. Сначала поговорю с Ромкой, потому буду думать, как поступить дальше. Ведь разгребать проблемы за Ромкой придётся именно мне. Парень у меня неплохой, но малость ветреный и мамой избалованный. Чуть что, сразу плачется Оле по телефону. Исподтишка, разумеется. Но потом раздаётся ответный звонок бывшей жены. Оля начинает насиловать мой бедный мозг. Упорно. Методично, словно действует по специально выработанной схеме, отточенной с годами до совершенства.
Так что мысленно я готовлюсь… Вот только не могу понять, к чему готовиться — убеждать юную деву, что аборт — есть необходимость или уже можно начинить присматривать рестораны для свадебного торжества и искать самого лучшего тамаду?
— Спасибо. Всего хорошего!
Мира выскальзывает из автомобиля прежде, чем я успеваю задержать её. Поспешно иду вслед за ней, спешащей к подъезду. Бежит так, словно за ней сам чёрт гонится. Хотя, может быть, я в этой ситуации и есть чёрт?
— Мир, постой!
Моя ладонь опять по собственному желанию накрывает худенькое, узкое плечо девушки. Мира вздрагивает.
— Мне пора идти. Я с вами уже попрощалась! — твёрдым голосом заявляет пигалица.
— Ты попрощалась. Я — нет, — смотрю на старенькую хрущёвку. — На каком этаже живёшь?
— Я не сообщаю свой адрес незнакомцам! — хмурится Мира.
— С незнакомцем ты погорячилась. Я — отец твоего парня. Рома же твой парень? Или всё-таки нет?
Мира поджимает губы и смотрит на меня так, словно из последних сил сдерживается, чтобы не зареветь.
— Оставьте меня в покое! — чеканит она. — И… и Роме можете ничего не говорить! По вашему поведению я уже поняла, что моя беременность — это только моя проблема. Не ваша и не вашего сына. У таких, как вы, проблем не бывает!
Мира всё-таки изворачивается и выскальзывает из моего захвата.
— У тебя проблемы? Деньги нужны? — спрашиваю.
Но ответа не дожидаюсь. Дверь подъезда захлопывается с жутким грохотом. Похоже, девочка жуть как обидчива. Или я просто ляпнул совершенно не то? Отхожу от подъезда и сажусь в автомобиль. Но не спешу уезжать. Прокручиваю в голове короткий разговор. Теперь я чувствую, что в моих репликах было слишком много обвиняющих тонов и скрытых намёков.
Неудивительно, что Мира обиделась. Но ведь поговорить можно было нормально! Не замыкаться, не поджимать пухлые, сочные губёшки, а поговорить открыто. Хотя… Помню я те разговоры со своими родителями и с родителями Оли! На нас смотрели так, словно мы совершили ужасное преступление, за которое нужно расплачиваться до конца дней своих, ведь учёба Оли была отложена, а на девочку возлагали большие надежды.
Удивительным образом настоящее моего сына переплетается с моим прошлым. Вроде я должен смотреть на ситуацию иначе, ведь сам проходил через нечто подобное. Но сейчас известно ещё очень мало, чтобы делать какие-то выводы.
Сижу в машине, проворачивая мысли в голове. Наблюдаю за подъездом — вижу, как несколько человек поднимаются вверх. Запоздало думаю о том, чтобы пойти следом… Ладно, сначала позвоню Ромке.
Набираю номер сына. Когда Мира сидела на кухне, Рома не поднимал трубку. То же самое происходит и сейчас. Просто гудки. Я отправляю сыну сообщение с намёком. Скидываю ему ссылку на рекомендацию о защищённом сексе и следом отправляю ссылку о беременности.
Я не стал писать сообщением Роме о том, что ко мне пришла девушка и заявила о беременности от него. Подобные разговоры должны решаться тет-а-тет. Не посредством телефонного разговора и уж тем более, не через сообщение.
Можно же тронуться с места и поехать домой. Вернее, на временное убежище — квартиру. Но вместо этого я выхожу и зачем-то трусь возле подъезда. Слышится писк домофонного замка. Выходит пара средних лет.
— Вечер добрый. Не подскажете, в какой квартире могу найти Самойлову Мирославу?
— У нас такие не живут! — пытается отделаться от меня мужчина.
— Двадцать лет, студентка, снимает комнату у бабушки, — чеканю я.
— А-а-а, это про квартирантку бабы Жени, — подсказывает спутница мужчины. — Пятый этаж. Дверь налево. Только бабульку на «скорой» увезли недавно. Ей с сердцем плохом стало!
— Спасибо огромное. Чудесного вечера!
Я прощаюсь с жильцами и быстро поднимаюсь на нужный этаж. Стучу по двери. Мне никто не открывает. Начинаю стучать сильнее. Слышу разговоры на повышенных тонах, и от души пинаю дверь пару раз, начиная беспокоиться за Миру.
Дверь наконец распахивается. На пороге стоит мужчина средних лет, хмурый и недовольный.
— Чё надо?
— Во-первых, здравствуйте. Во-вторых, я ищу Мирославу. Она снимает комнату у бабы Жени.
— Никто у моей бабки комнату не снимает! — огрызается мужик. — Это ещё понять надо, откуда у неё ключи от квартиры! Аферистка, может, какая-нибудь!
— Не гони, мужик. Она студентка.
Мужчина явно не собирается меня пускать.
— Ко-о-о-оль, вызывать ментов или нет? — кричит из глубины квартиры женщина.
Потом я слышу всхлип. Точно Мира. Двигаю мужчину плечом и захожу внутрь, не разуваясь.
— Эй! Ты!
Мужчина кидается следом. Я резко разворачиваюсь, выбрасывая вперёд ладонь.
— Не стоит, приятель. За девчонку я ручаюсь.
— Ручаешься? Значит, забирай! — цедит сквозь зубы мужик. — Нам воровки и аферистки не нужны!
— Где она?
Мужик указывает рукой на коридор, подсказывая:
— Направо.
Я захожу в комнату, видя картину маслом. Мира сидит на кровати. Перепуганная. Глаза как огромные плошки, полные слёз. Ящики из шкафа вывернуты. Рядом с Мирой стоит тучная женщина, а вторая собирается кому-то звонить.
— Мир, всё в порядке?
— О-о-о-олег? — кажется, её глаза в этот момент становятся ещё больше.
— Да. Это я.
— Вы кто такой? — голосит полная женщина, выбрасывая вперёд руку, чтобы не позволить Мире встать. — Сообщник?
— Женщина, вы в своём уме? Какой сообщник?
— Такой! Откуда у неё ключи от бабкиной хаты? Мы в квартиру зашли, а она по шкафам шныряет! Воровка!
— В шкафу лежат мои вещи, — говорит Мира, смахивая слёзы.
— Будьте так любезны. Отойдите, — прошу я. — А за клевету можно и получить штраф в немалом размере!
