предсказать все их перемещения за время сна.
Проснулся я уже среди систем Stizalec. Здесь у меня вызвали интерес Zeefrit Grovc. Некоторые не были такими уж холодными. Падающие на них кометы принесли воду. Света и тепла, исходящего из Stizalec, хватало, чтобы нагревать шары. В таких условиях в воде начала зарождаться новая жизнь.
Океаны наполнились растительностью и обитателями. Сначала новые существа, как и растения, развивались в воде, затем начали перемещаться на сушу. Я заснул ещё на некоторое время. Проснувшись, я увидел, что на Grovc уже ходят разумные существа. В основном это были Majure, гуманоиды. Они многим отличались от остальных обитателей, ведь неразумные существа старались превзойти друг друга силой. Гуманоиды же выделялись своим умением приспосабливаться к различным условиям, использовать окружение в свою пользу лучше, чем кто-либо ещё. Таким образом, гуманоиды стали доминирующими формами жизни на многих планетах. Неужели всё это сделал я? Я создал этот мир? Всю эту красоту? Невероятно!
В очередной раз я проснулся недалеко от гигантской синей Stezale. Вокруг него обращались две холодные Grovc и одна тёплая. Она была дальше всего от Stezale, и на ней сформировались условия, которых не было нигде. У Grov была очень огромная атмосфера. Постоянное тепло и огромное количество воды превратили деревья в гигантов километрами высотой и шириной. Они раскидывали свои ветви на огромные расстояния. В отличие от многих других заселённых гуманоидами Grovc, эта была населена разумными птицами огромных размеров. Они были более продвинутыми, чем любая раса, встречаемая мной ранее. Раса жила на деревьях, как в огромных городах, она строила себе жилища в стволах деревьев и выращивала растения на листве. Более того, птицы смогли достать из-под земли ценную горную породу, из которой они получали лучшие инструменты и прочие приспособления непонятного назначения. Я был так впечатлён, что не захотел расставаться с этим шаром. На счастье, моя скорость достаточно уменьшилась, поэтому я смог своими усилиями развернуться и начать двигаться в сторону Grov. Почти, ещё немного, вот-вот подлечу…
Вдруг издалека прилетел с колоссальной скоростью огромный раскалённый астероид и со всей силой ударился о шар. Он был почти такого же размера, поэтому от столкновения произошёл громадный взрыв. Grov дала трещину, из земли хлынула лава, деревья начали в секунду сгорать вместе с миллиардами птиц на них. Вскоре шар раскололся на куски. Взрыв отбросил меня и закрутил. Я начал удаляться от системы, пытался вернуться. Но безуспешно. Обломки Grov сталкивались, разлетались на мелкие куски, окончательно уничтожив всё живое. Однако, один кусок всё-таки остался цел. Он был небольшой, но на нем росло дерево, которое до катастрофы возвышалось над прочими деревьями. Видимо, оно было самое древнее, поэтому неразрушимое. Дерево не умерло, скорее всего, всё из-за сильного магнитного поля, которое образовывала гора. Гора стала своеобразным ядром новой маленькой планетки, сохранив в магнитном поле достаточно кислорода. Дерево своим мощным фотосинтезом быстро заполнило поле кислородом в избытке, а на дереве продолжили жить птицы. Увидев это, я твёрдо решил, что должен когда-нибудь вернуться на это дерево. Как я его назвал, «Великое Древо». Снова не в силах противостоять инерции, я решил погрузиться в ещё один сон.
Почувствовав, что я начал терять свою скорость, понемногу останавливаться, я проснулся. Ближе всего ко мне находилась маленькая системка. Эту систему освещал желтый карлик, крошечный по Вселенским меркам. В системе было восемь Grovc. Все эти шары были мрачными и пустыми. Кроме одной.
У меня не было выбора. Одна единственная Grov с жизнью в системе, да что там, во всех ближайших скоплениях…
Глава 2, Голодные годы
Алексей Клёнов
– Лёха, а ну пригнись! Ты хочешь всех нас убить? – прошептал мне Женя.
– Если хочешь сдохнуть, то так и скажи! Только сдохни не в пасти монстра, а у нас дома, нам хоть мясо достанется! – проворчал отец.
– Тс-с-с, тихо всем! Я что-то слышу… – заглушил всех Филипп Мохнатый.
Все огляделись. Вокруг никого не было, лишь какая-то птица, вроде как, ворона, но с белым пятном на груди, заходящим также на крыло, весьма жутко прокричала, взлетела и задела крыльями тусклые иглы ели. Я беспокойно сглотнул и сжал в руках копьё…
Но для начала вернёмся назад. Эту историю нужно было начать с начала. В общем, застали меня с семьёй самые, что ни на есть, голодные годы. У людей в моём посёлке не было ничего. Вообще ничего. Никакой еды. Как рассказывал ныне покойный старожил Иваныч, двадцать четыре года тому назад случилось что-то непонятное, из-за чего всё пошло наперекосяк. Иваныч умер в семьдесят седьмом году жизни. Он рассказывал, как в сорок люди только начинали жизнь, как раньше дышалось легче. Воздух был сладок и приятен. Сейчас в сорок люди похожи на трупы. Но это если повезёт, ведь до сорока ещё дожить надо. Этот голод… Он унёс и продолжает уносить жизни многих людей. Деревья перестали расти, стали погибать. Лишь ели по-прежнему пытаются сохранить иглы. Но и те очень тусклы. Видно, скоро придёт и их час. Про более мелкие растения я вообще молчу. На самом деле, я таких и не видел. Говорят, они давно исчезли. Единственный способ добычи еды – это охота. Всё бы хорошо, но после того таинственного события ближайшие леса наводнили монстры.
Монстры напоминали кошек, только в разы больших в размере, со светло-рыжим окрасом и пятнами по всему телу. Они очень быстры и сильны. После их появления почти все прочие лесные зверушки были сожраны. Чудовища начали поедать друг друга. Проблема в том, что эти существа могут мгновенно разделиться на двух таких же, но чуть меньших в размерах. Таким образом популяция их, даже с каннибализмом, не менялась. А вскоре они поняли, что под носом имеют весьма вкусное мясо. Поэтому начали терроризировать посёлок.
Было бы у нас оружие, более эффективное, чем копья и луки… Иваныч рассказывал, что в его время у людей было нечто особое, что называлось огнём. Огонь мог улучшать качество еды, давать свет по ночам, а также стал бы эффективным оружием против монстров. Более того, с помощью огня могли работать многие вещи, оставленные тем поколением. Однако огонь внезапно пропал. Его не могли разжечь никаким способом. Обыденная вещь стала недосягаемой. Теперь мы были вынуждены греться на солнечном свету, на зиму уходить под землю, в утеплённые всеми меховыми полотнами, что у нас были, комнаты. Все запасы в посёлке были съедены за
