Три тома «Полной истории первой войны Ненависти».
Да это просто праздник какой-то сегодня. Ох, такую бы красоту собрать, вот только вряд ли такое получится сделать! Но вот с этой штукой я не расстанусь ни за какие коврижки. Носить ее я не смогу, там сто двадцатый уровень нужен и до него я вряд ли дошагаю, но все равно — не продам. Владеть ей буду.
Я без раздумий достал свиток телепорта и отправился в Агбердин. Во-первый — таскать с собой такие ценности — как минимум глупо, так что — вперед, в гостиницу. Во-вторых — так и так сюда надо будет идти — тут же большое собрание вождей Пограничья состоится послезавтра, а мне на нем выступать. Искренне надеюсь, что все пройдет гладко — пора всю эту волынку с Мак-Праттами заканчивать. Пограничью нужен мир, а мне простор для маневра.
И еще мне надо как-то попасть в Эйген. Точнее — попасть туда, и не попасться там в лапы стражи. Каламбур так себе, но и смысл у него невеселый.
Варианты как это провернуть у меня есть, вот только все они не ахти — один другого сомнительней.
А вообще день задался. В игре. Что до вне игры — выйду из капсулы — узнаю.
— О, выполз все-таки — именно этими словами приветствовала меня Вика, сидящая на диване в позе пастушки — подобрав под себя ноги — и поедающая крупный, бордового цвета виноград — Не прошло и полусуток. Ну что, всех врагов убил?
— Не поверишь — ни одного в этот раз не прикончил — бодро ответил ей я, вылезая из капсулы — Я вообще исключительно миролюбив.
— Да? — Вика забросила в рот еще одну ягоду — А мне сказали, что ты обещал какого-то местного клерка на ноль помножить. Прямо вот убить обещал.
— Миролюбив — не означает, что не мстителен — пояснил ей я — Это разные вещи. Кстати — спасибо, что напомнила. Надо этого поганца найти и что-нибудь эдакое придумать, чтобы у него жизнь морским узлом завязалась.
— Бить будешь? — заинтересовалась Вика.
— Бить неинтересно — поморщился я — Бить любой дурак сможет. Нет, для этого поганца я что-нибудь отменно гаденькое придумаю.
— За что ты его так? — Вика повертела виноградную кисть перед глазами так и эдак, выбирая ягоду покрупнее.
— А он меня в бок пнул на проходной, когда я в здание пришел — пояснил ей я — Больно, но это не главное, боль — это временно. Это было унизительно, я такое с рук не спускаю. Ну, и потом — таких учить надо. Сегодня бомжа пнул, завтра у нищего деньги отнимет, послезавтра ребенка в рабство продаст, а через неделю, не дай бог, в депутаты выбьется. Зло — оно прогрессирует и некоторые его проявления надо пресекать. Я не слишком высокоморальный тип, но всему есть предел.
— И вправду скотина — признала Вика — Ты его как-нибудь особо цинично накажи. Есть будешь? Я мясо по-французски сделала и салат из категории «Весенний». Ну, капуста, морковка, редиска, огурцы — всего понемногу.
— Чутка попозже — я плюхнулся на диван рядом с ней, и, не удержавшись, отщипнул от кисти виноградину.
— Нуууу! — возмутилась Вика — Не кусочничай!
— Ладно тебе — ягода была сладкая и сочная — Что в редакции?
— Все нормально — Вика повертелась и устроилась поудобнее, положив мне голову на плечо — Все трудятся, Шелестова язвит, Соловьева тупит, Петрович гонит флегму, а Таша вся в конкурсах. Все велели тебе кланяться, ждут не дождутся, когда ты вернешься. По крайней мере так говорят, а что у них в головах на самом деле — я не знаю. Но вроде не врут.
— Трогательно — я улучил момент и стащил еще одну ягоду — А где вопрос — «Как твое здоровье, любимый? Ничего не болит?».
— А смысл? — Вика хитро изогнула руку и постучала меня по голове — Если тут ничего нет, и ты после своих похождений полдня торчишь в игре, то стоит ли о чем-то спрашивать? Все равно ты меня не слушаешь. И потом — я беседовала с Жанной, она сказала, что можно ничего не опасаться. Исключение составляет только возможность того, что ты будешь уклоняться от своих мужских обязанностей, проще говоря — симулировать.
— Это она о том, про что я думаю? — поперхнулся я.
— Нет — засмеялась Вика — Это про вбить гвоздь и на работу ходить. Про то, о чем ты думаешь, пока даже не мечтай. В общем — пока нельзя, шов может разойтись.
— Экая досада — опечалился я — Нет в жизни счастья. Ну, разве только мясо по-французски.
Уже в кухне, глядя на едящего меня, Вика сообщила.
— Вот еще что забыла. Мамонт увольняется.
— Да ты что! — чуть не поперхнулся я — Мамонт? Сам?
— Сам — явно не поняла меня Вика — Я же говорю — он увольняется.
— Вик, не тупи — я положил вилку и нож на стол — Бывает, что человек уходит, а бывает, что его «ушли». Здесь что имеет место быть?
— Без понятия — Вика, как мне показалась, изрядно удивилась подобной реакции с моей стороны — Мне про это Шелестова рассказала, она курила с девчонками из редакции, те ей про это и поведали. Вроде как сам, но так это или нет на самом деле — не поручусь.
— Плохо — сказал ей я — Жалко старика.
Мамонт был сварлив, громогласен, корыстолюбив и невероятно авторитарен, но меня это никогда не пугало и от него не отталкивало. При всех своих недостатках и слабостях он всегда был на стороне сотрудников и в глубине души нас любил. Да и не в глубине — тоже.
Лично я был ему признателен за многое, и в первую очередь за то, что некогда он взял меня на работу, плюнув на тот факт, что я ничего тогда не знал и не умел. Если бы не он, не стал бы я тем, кем стал. Нет, как журналист я из себя почти ничего не представляю — один из тысяч обычных писак, но кабы не Мамонт, то я и таким бы не стал.
— В понедельник с тобой поеду — сообщил я Вике, снова берясь за столовые приборы — Надо с ним поговорить.
— Зачем? — удивленно пожала плечами она — Уходит — и уходит. Может, у него пенсионный возраст подошел, может, он решил просто на покой отправиться. Ну, в парках сидеть, в шахматы играть, что там еще пенсионеры делают?
— Может и так — признал я — Но я сам хочу все узнать. Да и потом — чего дома сидеть? Скучно же.
— И то — Вика покивала — Лучше в редакции побудь, чем в этой игре сутками торчать. Небось, все выходные тоже в ней будешь куковать?
— Фиг — помахал вилкой я — Точнее — пол-фиги. Про воскресенье не скажу, но завтра я собираюсь посвятить тебе. В кино пойдем.
— Да кто нас в кино отпустит? — невесело спросила Вика.
— Так ты сама говорила — тут кинозал где-то есть, для своих — напомнил ей я — Вот в него и пойдем. Может, там даже попкорн продают. Я его не люблю, он на зубах скрипит, но традиция, однако.
— Тооочно! — Вика захлопала в ладоши — Я про него и забыла! А потом пойдем в кафе, будем пирожные есть! Эклеры и «картошку».
— Слабая замена фаст-фуду, после кино хорошо крылышек навернуть под картошечку- «фри», если уж мы о студенческих забавах заговорили — критично заметил я — Но — хорошо, пусть будет так.
И все вышло очень и очень здорово. Кинотеатр тут на самом деле обнаружился, на третьем этаже — маленький зальчик на сорок мест, но зато оборудованный по последнему слову техники. И с очень приличным репертуаром.
В кафе мы тоже сходили, где крайне душевно посидели.
А вечером плюнули на предупреждения Жанны. Елки-то-палки, один раз живем. И в нашем конкретном случае есть еще и неизвестность со сроком этой жизни. В моем — так точно. Если сегодня ничего от бытия не возьмешь, завтра такого шанса может и не быть.
И, что следует отметить, все это мое подвижничество оказала благодатное воздействие на Вику, по крайней мере когда я полез в воскресенье в капсулу она ничегошеньки мне по этому поводу не сказала. Да оно и не странно — к ней в гости пришла привычно сонная в это время дня Генриетта и они сейчас в две ложки препарировали очередную банку варенья из наших нескончаемых запасов.
Ведь вот что примечательно — мы эти банки и раздавали, и сами ели, а они все не кончаются. Может, тетя Света втихаря сюда приезжает и пополняет наши запасы?
Но все это вылетело из моей головы, как только я оказался в Агбердине. Какое варенье, о чем я!
Город был забит народом до предела — горцы, игроки всех мастей, рыцари Ордена, невесть чего тут делающие, я приметил даже мелькнувшую в толпе черную рясу, которая несомненно принадлежала одному из бухгалтеров брата Юра. Это и неудивительно — он подобное мероприятие не пропустит, оно на все сто процентов в зоне его интересов.
— Н-на редкость шумно т-тут нынче — раздалось у меня за спиной и от неожиданности я даже подпрыгнул.
Ну вот что такое! Почему они всегда подходят сзади, что за голливудские шаблоны? И еще — помяни черта. Хотя — если совсем честно, то я соскучился по этому невысокому человеку с умными глазами и сединой в волосах.
— Так мероприятие — повернулся я к казначею Ордена Плачущей богини — Знаковое.
— И это п-плохо — с недовольством оглядел толпу брат Юр — С-серьезные решения приним-маются в тишине, а не в таком г-гвалте.
