– Кто ты? – ревет монстр. Голос тоже искажен.
– Дайвер! – кричу я. Мне сейчас нечего скрывать.
– Жди! – велит ифрит. Искры на его ладонях гаснут, и Вика отключает «веб».
Делать нечего, жду. Монстр неподвижен, лишь глаза поблескивают, обшаривая меня цепким, почти физически ощутимым взглядом. В прошлый раз были цветочки – меня пропустили в мышеловку, будучи уверенными, что уйти я не смогу. Сейчас получившие головомойку программисты корпорации способны обрушить на меня все порождения своей фантазии. А среди них наверняка есть такие, что не только меня, не только Маньяка, самого старика Лозинского в ужас приведут. Очень некстати вспоминаются байки о вирусах, губящих «железо» – материальную часть компьютера…
– Иди! – оживает монстр.
Я ступаю на волосяной мост.
Глубина-глубина…
На этот раз меня встречают не двое карикатурных охранников. Целая толпа с оружием. Если бы меня так конвоировали в прошлый раз – черта с два я бы утащил мегабайтный файл.
В ледяном молчании охрана ведет меня по улицам. Я ожидаю, что меня отведут в прежнюю беседку, но наша процессия движется мимо.
К мрачному серому строению.
В тюрьму меня хотят посадить, что ли? Смешно. Дайверы неуязвимы. Можно помешать нам воровать файлы, но нельзя запереть в виртуальном мире.
Часть стражи остается у ворот, четверо вводят меня внутрь каземата. Двое впереди, двое сзади. Мечи наголо. Ох, посадят мне на компьютер вирус, мало не покажется. Тот, кому случалось пережить гибель винчестера, меня поймут. Однажды, в мелкой и почти бесприбыльной операции, я поймал, на свою голову, очень милый вирус, перемешавший фэт-зону и партитушен тэйбл твердого диска в равномерный коктейль. Маньяк сутки выковыривал из мертвого винчестера остатки информации. Почти все спас. А я плел какую-то ерунду о пиратском игровом компакт-диске, с которого подцепил вирус.
Если уж те лохи ухитрились заразить мой компьютер такой пакостью, то и думать не хочется, что могут сделать ребята из «Аль-Кабара».
Дверь за спиной тяжело хлопает, закрываясь. Каземат погружен во тьму. Я иду на ощупь, меня подталкивают в спину. Все ясно. Предельно сжат канал связи, по которому информация идет ко мне. Чтобы еще чего не унес. Обрезаны зрительные образы.
– Стой! – командуют в спину. Послушно замираю.
Окружающим я наверняка виден как на ладони, и это не придает особой бодрости.
– Вы набрались наглости явиться снова, Иван?
Узнаю голос Урмана – точнее, интонацию его переводчика. Поворачиваюсь, стараясь не таращить слепые глаза.
– Такова была наша договоренность.
– Неужели?
– Вы добровольно отдали мне файл в обмен на обещание повторной встречи.
Пауза. Долгая. Я не вру, и Урман оказывается в дурацком положении. Как хорошо – не врать. Да и зачем? В мире так много правды, что ложь просто не нужна.
– Чего вы хотите?
– Я? Ничего. Вы просили меня о встрече – очевидно, у вас есть какие-то предложения?
Снова молчание. Разумеется, Урман не ожидал, что я приду после попытки меня выследить. На всякий случай добавляю:
– Кстати, не надо отслеживать канал связи. Иначе я уйду.
Молчание затягивается, и я мысленно вижу Урмана, кивающего охранникам – «а ну-ка, отделайте его как следует…».
– Восстановите его канал связи в полном объеме, – приказывает Урман. – И снимите наблюдение.
Яркий свет. Жмурюсь, разглядывая внутренности каземата сквозь полуприкрытые веки. Мрачные тяжелые стены, поверх стен – решетки, крошечные оконца – из зеркального стекла. В центре помещения – стол, кресла.
– Это зал совещаний, – объясняет Урман. Он в строгом костюме, при галстуке. Вероятно – его одежда автоматически подстраивается под интерьер помещения. Слышал я про такие штучки. – Здесь проводятся совещания совета директоров и некоторые встречи…
Понятно. Наиболее защищенное место в виртуальном пространстве корпорации. Отсюда не убежишь, как из беседки.
Впрочем, мне не с чем бежать – я пришел абсолютно безоружным.
– Оставьте нас, – продолжает раздавать приказы Урман.
Охрана повинуется беспрекословно.
– Спасибо, Фридрих, – говорю я.
Урман молча кивает, садится в одно из кресел. Я устраиваюсь рядом.
– Продали… яблочко? – интересуется Урман.
– Да, спасибо.
– Рад за вас.
Кажется, он не очень-то злится. И это меня настораживает.
– Надеюсь, это не очень осложнило финансовое положение корпорации?
– Нет. Не очень.
Вопросительно смотрю на Урмана.
– В прошлый раз я забыл сообщить вам, что у замечательного лекарства есть один недостаток, – замечает Урман. – Побочный эффект. Мы выявили его почти случайно… полагаю, что господин Шеллербах и «ТрансФармГрупп» на него не наткнутся.
Мне становится неуютно.
– Не переживайте, дайвер, в ваши обязанности не входило проверять лекарство на безвредность, – смеется Урман. – Кстати, ничего смертельного… не онкология и не терратогенный эффект. Но пациенты будут недовольны.
«Аль-Кабар» подстраховался… Интересно, что за побочный эффект у средства от простуды? Окраска кожи в зеленый цвет, импотенция, облысение? Урман не скажет.
Что ж, я до конца дней своих буду лечить простуду аспирином.
– Ладно, забудем взаимные обиды! – великодушно предлагает Урман.
Киваю.
– Как я уже говорил – у меня есть к вам интересное предложение… – говорит директор «Аль-Кабара». – Постоянная работа.
– Нет.
Смотрим друг другу в глаза. Говорят, они зеркало души. Вот только есть ли души у наших виртуальных тел?
– Некоторые дайверы имеют постоянные контракты, – замечает Урман. – Значит… не запрещено?
– Не запрещено. Но есть разница в работе на развлекательный центр или бюро виртуального сыска – и в работе на вас. Через месяц, два, три – вы меня вычислите.
– А вы так боитесь огласки, Иван?
– Конечно. Мы алхимики виртуального мира. Колдуны. А ни один нормальный царек не выпустит алхимика из комфортабельной подземной темницы. Дабы не придумывал пороха врагам.
– Печально… – Урман не спорит. – Вы во многом правы, русский дайвер… Русский, уж извините, я это знаю. Ваш голос был проанализирован – это никак не программа-переводчик.
Я тоже с ним не спорю. Такая мирная и хорошая беседа. Мы так лояльно друг к другу относимся – загляденье.
– Тогда – предлагаю вам разовое сотрудничество! – весело говорит Урман. – Работа несложная, а платим мы хорошо.
– Полагаете, вытащить Неудачника из «Лабиринта» – так легко?
В яблочко! В наливное! Лицо Урмана дергается, потом он овладевает эмоциями, но тик под левым глазом остается. Один-ноль, нет!.. пять-ноль!
– Объясните, о чем вы? – неубедительно вопрошает господин директор.
– После вас.
Или меня сейчас убьют, или выложат карты на стол.
Урман все же умеет держать удар.
– Одной из областей деятельности корпорации является демографический контроль Диптауна.
Качаю головой – я не понял…
– Количество обитателей виртуальности – в каждый момент времени. С точностью до человека. По районам, зданиям, пространствам в пространстве, вроде нашего.
– Зачем? И по какому праву?
– Это было общее решение, принятое еще год назад, – пожимает плечами Урман. – Сравнение нагрузки на отдельные серверы, привязка к времени суток – все это позволяет скоординировать работу, удешевить пользование виртуальным пространством. «Америка Он Лайн» – один из основных заказчиков, мелкие компании тоже присоединились.
Опять меня подводит пренебрежение к открытой информации.
– Мы вели контроль по числу входящих-выходящих сигналов на серверах, – продолжает Урман. – Очень просто и надежно. Очень оперативно. Серверы отчитываются каждые две минуты. Ничьи права не нарушаются, а мы знаем общее количество людей, находящихся в виртуальности. Это не слежка, только статистика.
Киваю.
– Параллельно ведется контроль количества обрабатываемых компьютерами объектов в каждом районе, – продолжает Урман. – Таким образом мы знаем, сколько человек находятся в той или иной области пространства. Отчет также каждые две минуты. Легко понять, что если сложить активно действующие объекты всех районов, то получится уже известная цифра – количество людей, вошедших в глубину.
Я понимаю.
– Цифры не сошлись?
– Да. В виртуальности находится на одного человека больше, чем должно быть. Компьютеры его видят, он функционирует в киберпространстве, но он никогда не входил в сеть.
Урман встает, взмахивает рукой – и на стене, поверх бетона и стальной решетки – разворачивается огромный экран. Я привстаю. Это карта Диптауна и окрестностей, словно сшитая из крошечных лоскутков. Каждый лоскуток – сервер, обслуживающий данный участок пространства. Поверх лоскутков – мелкая красная сыпь, это входные серверы, телефонные линии, по которым можно войти в глубину.
