Ознакомительная версия.
– Не переживайте так, Валентин Александрович. – Вальчиков встал с модного алого табурета на гравиамортизаторе. – Где ваша техника?
В операционной, отделенной от зала пластиковой прозрачной перегородкой, уютно мигала огоньками тошибовская система «Зевс». Очень дорогая система, к тому же, насколько я понимал в подобной технике, индивидуальной сборки.
Вальчиков тоже поразился и похлопал хирурга по плечу:
– Да вы, Валентин Александрович, профессионал! Вон какую штуку забабахали! Показывайте, где у вас тут система уничтожения файлов. И запомните: ничто в этом мире не пропадает бесследно.
– «Ничто на земле не проходит бесследно, и юность ушедшая тоже бессмертна…» – пробормотал хирург философски.
– Это что? – осведомился я.
– Знаете, я филофонист. Собираю песни прошлого века… – застенчиво улыбнулся хирург.
Еще бы, с его-то доходами. И позапрошлого можно начать собирать, если не прикончат.
– Сколько вам заплатил клиент? – поинтересовался Вальчиков, который уже вовсю копался в мозгах «Зевса». На экране бежали разноцветные таблицы.
– Стандартные расценки. Никаких надбавок за секретность я не брал, – развел руками хирург. – Я, знаете, вообще не привык иметь дело с нелегальщиной… Боялся. И, как видите, не зря.
– Ну что вы, милейший. Никто вам ничего плохого не сделает. Переделывайте на здоровье носы, уши и прочие полезные органы. Тем более вот… Опа! Поймал я кое-что из уцелевшего. Посмотрите-ка, Валентин Атександрович, не эти файлы?
Я подошел к монитору вслед за врачом. Вальчиков гордо тыкал пальцем в список файлов.
– Неужели? – поразился хирург. – А меня уверяли…
– Это же техника, – укоризненно сказал Вальчиков. – Нельзя ей так безоглядно доверять. Вот, смотрите, face. fdf. ger – этот файл?
– Да.
– И соответственно facel. fdf. ger, face5. fdf. ger и face7. fdf. ger. Остальные подпорчены, не стоит пока с ними возиться. Если с этим все в порядке – вопрос решен. Ну, начнем, благословясь?
На экране появилась фотография болезненного вида человека лет тридцати с небольшим. Тип лица неуловимо напоминает восточный. Кореец или вьетнамец… Нельзя сказать, что он обладал какими-то особыми приметами. Белесые волосы и брови, высокий лоб, узкий тонкий нос, бесцветные губы… В глазах – испуг, заметный даже на снимке.
– Неприятное лицо, – заметил Вальчиков.
– А это уже промежуточная, – сказал хирург, когда снимок сменился другим. Здесь человек выглядел гораздо старше и еще более неприметно.
– Да вы мастер, – уважительно произнес Вальчиков, и я понял, что хирург попался. Скоро ли, нет ли, но шеповская команда приведет к нему кого-нибудь переделывать внешность. Вот тебе и никакой нелегальщины. Хотя черта с два он до сих пор делал все легально, небось не купил бы себе такой драндулет, как этот «Зевс», подтягивая задницы старушкам.
– А это предпоследняя, – сказал хирург. Последняя не очень сильно отличается, я только немного подправил уши.
Лысый, омерзительно лысый, ссохшийся, морщинистый, заплесневелый старикашка. Шедевр пластики. Таких старикашек возле каждой приличной помойки десятки, бренчат медалями и ищут остатки жратвы. Никто на них не смотрит, а если и обращает внимание, то лишь при надобности пнуть или оттолкнуть с дороги.
– Как его зовут?
– Никак. Ни имени, ни фамилии…
Хирург, судя по всему, и впрямь не знал имени. Да и с чего бы клиенту светиться? Я бы тоже не сказал.
– С вашего позволения, файлы я скопирую и параллельно уничтожу. Так… Так… И вот так. Теперь их действительно у вас нет, – сказал Вальчиков, убирая в карман чехольчик с кристаллом. – Засим позвольте откланяться, Валентин Александрович, и посоветую вам никому не распространяться относительно нашего визита. Договорились?
– Договорились, – кивнул хирург.
– Теперь он наш, – уверенно произнес Вальчиков, когда мы садились в мою машину. – Сегодня вечером его найдут. Если он, конечно, еще здесь. Хотя с такой внешностью сесть на самолет или в поезд будет проблематично. Он решил спрятаться с Москве, и я не могу не согласиться с таким решением. В нашем бардаке скрыться может даже дилетант… А наш герой таковым и является. Хороший изобретатель и техник не обязательно хороший конспиратор. Поперся к хирургу, засветился… По объявлению, вы слышали? – Думаете, его будет легко найти? —
– Думаю, да. Вопрос в том, удастся ли найти его живым. События последних дней все чаще наводят меня на мысль, что в Москве жить опасно.
– Вы только сейчас это поняли?
– Понял давно, но осознал на днях, – хихикнув, сказал Вальчиков. – Страшно, уважаемый… Сижу и думаю иногда: а вот возьмут меня и убьют. Мало ли что бывает. Я же не философию в университете преподаю. Хотя когда-то именно этим и занимался. Къеркегор, знаете ли, Маркузе, Ясперс, Фромм… У меня даже печатная работа есть по Ясперсу. Уже плохо помню, в чем там суть, но в свое время вызвала интерес в определенных кругах. Ну, Константин, плюнем на дела и воспоминания? Посидим, поговорим, выпьем и закусим… Только не в «Алебастре», разумеется. В «Былине».
«Былиной» именовался престижный ресторан в самом центре, выдержанный в русских традициях и с русской же кухней. По здравом рассуждении я согласился. Все равно создателя НЕРвов будут искать шпионы и боевики Шепа, а мы с
Вальчиковым – человеком мудрым и интересным собеседником – можем откушать соляночки под водочку. Игорь пребывал в моем загородном имении, наслаждаясь покоем и пивом, над душой никто не висел, так что…
Горячая сборная соляночка с грибами, грибы соленые, икра, расстегаи с визигой, вареная картошка с укропом, гусь с яблоками… Вальчиков, судя по скорости официантов и качеству исполнения заказа, бывал тут часто. Что он и подтвердил после первой же рюмки:
– Люблю русскую кухню. Все настоящее, все съедобное, на все можно смотреть без содрогания. Ни жаб богомерзких, ни червей, ни жуков… Живыми никого не едят. Если соус – то в рот взять можно и огнетушитель не нужен… И водочка, само собой. Куда ж без водочки.
– Водочка, заметьте, все-таки не фонтан, – сказал я.
– Черноголовка бастует. Акцизы повысили, оно и ясно… – с грустью сказал Вальчиков. – Вот и пьем ерунду. Но все равно наша, отечественного производства.
– Хоть что-то мы еще сами производим…
– Послушайте, Константин, вы сами-то верите во всю эту ерунду с НЕРвами? – поинтересовался Вальчиков, отламывая гусиную ногу.
– Верю, – рассеянно отозвался я, пытаясь поймать на вилку соленый рыжик.
– А я не верю. Слишком анекдотично. По-моему, вся эта каша заварена с одной целью – перессорить московские группировки. Обратите внимание, в последние года три жизнь была спокойной и безоблачной. Никого не убили. Никого не посадили. Все знали свои места и не преступали границ – ни милиция, ни ТехКонтроль, ни черные, ни желтые, ни белые, ни киберы… Мирно сосуществовали. Делились по мере надобности. Решали трудные вопросы коллегиально. И вот кто-то решил, что такое миросостояние не подходит, и запустил утку насчет НЕРвов. Нанял, возможно, вот этого шибздика на роль создателя. И вот все бегают, спорят, стреляют, продают и покупают друг друга, в то время как… – Вальчиков запил гуся квасом, – в то время как на самом деле никаких Алмазных НЕРвов нет. У нас нет ни одного свидетельства специалиста. Каждый, кто включается в игру, рассуждает примерно так: поскольку НЕРвы уже ищет Шептун, значит, они существуют. И начинает искать сам. Следующий думает, что ищут уже двое, следовательно, дело серьезное. И строится грандиозная пирамида.
Я налил водки.
– А вот паренек один представил мне другой вариант событий. Не менее фантастический, прошу заметить. Как будто все происходящее – огромная виртуальная игра, а мы – персонажи. И не догадываемся об этом.
– Тоже неплохо, – похвалил Вальчиков. – Ах, да… Вы тут говорили про андроида, который вас убить-то хотел. Я запустил щупики и узнал кое-что. Представьте себе, вполне реально. Делают андроидов, и неплохих. Есть подпольный цех, где трое умных мальчиков собирают их по специальному заказу. Если бы не вы, я бы на них и не вышел, потому что не верил. Мы их придавили, тем более они вроде ни под кем не ходят – свободные художники. Разберемся. Анди нам нужны как воздух.
– А где тот, что меня выцеливал?
– Откуда же мне знать? Они своих питомцев выпускают на свет Божий, а за судьбой уже не следят. Так что остерегайтесь.
– Куда уж мне остерегаться…
– Я, знаете, завидую этому вашему Ояме, – снова сменил тему разговора Вальчиков, запуская в икру ложку. – Столько пожил, столько видел и, главное, столько помнит. А там, глядишь, мозг пересадит в тельце помоложе – и пошел на новый виток. Я понимаю, что тельце еще найти надо, но рано или поздно найдет. Три случая удачной пересадки – уже хорошо.
Ознакомительная версия.
