— А ты с кем говорил? — Вика таращилась на меня.
— С работодателем нашим, с Зиминым.
— С самим Зиминым? — Глаза Вики, и без того огромные, стали еще больше.
— В смысле?
— Ну Зимин — это очень большая шишка в «Радеоне». Простые смертные с ним не общаются, в лучшем случае — с его секретаршей. К нему попасть нереально. Даже наш ректор с его замом дела ведет — они же одни из спонсоров нашего универа. Конкретно — журфака и юрфака.
— Да? — Я в самом деле удивился. — Я с самого начала только с ним общаюсь. И с Валяевым еще.
— Круто. Еще и с Валяевым, — повертела головой Вика.
— А я думал, что это они вас прислали ко мне. Они говорили, что вроде сами вас отобрали. Из лучших выпускников.
— Да ты что, нас отбирали кадровики «Радеона». Не думаю, что они даже наши резюме видели. А чего он про меня спрашивал?
— Да ничего не спрашивал. Уточнил, назначил ли я заместителя. Я сказал что да, тебя. Он одобрил. Так что ты теперь официально мой зам. И денежку тебе еще добавят.
Вика покраснела, опустила глаза и подтянула одеяло вверх, скрывая свои прелести. Я все понял и сказал успокаивающе:
— И совершенно ни при чем то, что было нынче ночью. Я тебя и так назначил своим замом, забыла, что ли?
— Надеюсь на это, — смущенно пробормотала Вика. — Я на самом деле не такая…
— Я жду трамвая, — перебил ее я. — Ты взрослая девочка, я тоже немолодая молодежь, так что закрыли тему. Ты лучше скажи — чего меня так вырубило? Ты сама чего помнишь?
— Все помню, — улыбнулась Вика.
Я сел на диван и глубоко вздохнул:
— Ну тогда рассказывай.
В общем, неудивительно, что меня снесло. Эти два удода, Самошников и Юшков, когда кончился коньяк, сгоняли еще в магазин, благо десять вечера еще не пробило, и, руководствуясь то ли своими предпочтениями, то ли разницей цен, взяли не коньяка, а водки. Понятное дело, мы были уже здорово вдетые, и когда водка легла на коньяк, нас всех выбило. Кроме Вики, которая водку не пьет по идейным соображениям. Хотя, как я понял, ей и коньяка хватило с лихвой. Тем не менее она умудрилась как-то организовать наше почти невменяемое войско и отправить нас на выход, правда, кроме Самошникова, которого не удалось разбудить. Он так и остался дрыхнуть на столе в моем кабинете. Н-да, невеселое у него будет пробуждение. И не дай ему бог… В общем, водка на коньяк на слабые желудки действует по-разному. Так что, если я хоть учую запах — он не жилец.
На улице Вика поймала две машины. В одну она загрузила своих коллег, которые и отправились предположительно домой, во вторую меня, выбила из меня мой адрес и вознамерилась отвезти домой, действуя одновременно и как добрая самаритянка, и как хитроумная карьеристка — все-таки шеф, глядишь, зачтется. Вот только все осложнилось тем, что, разбудив меня для добычи адреса, угомонить меня она уже не смогла. Я рвался сначала отвезти ее домой, а потом уж ехать к себе. Вика воспротивилась, поскольку крепко сомневалась и в том, что я доеду, и, самое главное, в том, что потом дойду до дома (а двух коллег отправила на другой машине в состоянии дров и глазом не моргнула). Тогда я начал говорить, что ей просто необходимо пойти ко мне, а уже утром отправиться к себе, так как всю ночь я не найду себе места, потому что буду очень за нее переживать. Со слов Вики, я был очень убедителен, и она, подумав, согласилась, предварительно выбив с меня обещание, что я не буду приставать. После чего я снова уснул.
— Ну вот как-то так, — закончила она свой рассказ.
— Кхм, — кашлянул я. — Точно все?
Вика слегка замялась, а потом задала мне вопрос, который поверг меня в жуткое недоумение:
— А кто вообще эта Эля?
— А при чем тут Эля? — с замиранием сердца спросил я.
— Ну как при чем? — слегка покраснев, спросила Вика, и я услышал вторую серию своих вчерашних похождений.
Выгрузив меня из машины, Вика подперла меня с правой стороны (а крепкая девчонка-то) и, определившись с направлением, бодро поперла меня к подъезду. У подъезда ее остановила девушка со слегка раскосыми глазами и поинтересовалась:
— Ты кто такая?
— Вика, — ответила опешившая Вика. — А тебе какое дело?
Полагаю, моя верная заместительница в этот момент струхнула — она же даже не знала, женат я или нет, она просто предположила, что я свободен, исходя из моего поведения и отсутствия кольца на пальце. А ну как это жена? И вообще, когда в ночи тебя останавливает человек с вопросом: «А ты кто такой?» — любому может стать не по себе.
Но тут проснулся я, опознал стоящего перед нами человека и сообщил Вике, что перед ней мое личное проклятие, которое меня бьет, пользует, ругает и изредка кормит, в большинстве случаев — несъедобной едой. И когда кормят, то еще не ясно — накормить меня хотят или отравить. Вика поняла, что оказалась между двух огней, и стала прикидывать, как бы сдать меня с рук на руки этой явно опасной даме и сбежать. В это время Эля сообщила мне, что я сволочь, тварь и безвкусное быдло. Произнеся последнее, она окинула взглядом мою юную заместительницу. Вика переключилась с мысли о бегстве на мысль о том, не надо ли обидеться на слово «безвкусное» и ответить грубостью, но тут снова к разговору подключился я.
Я обрадовал свою, теперь уже точно бывшую, подругу сообщением о том, что у этой девушки, в отличие от нее, Эльвиры Гинматуллиной, есть совесть, поскольку она не бросает меня посреди проезжей части, более того, она подставляет мне свое хрупкое плечо и волочет домой. И есть доброта, которая ей, Эльвире, не присуща отроду. И еще у нее есть грудь, что тоже очень важно. И вообще, теперь я, Харитон Никифоров, буду ухаживать именно за этой девушкой, если улыбнется удача, ее любить, и если совсем уж повезет, то с ней и спать, а она, Эля, может и даже должна валить в степь и мчаться по ней, раздвигая полынь своим мускулистым плечом. Или чем там еще.
Тут Вика замолчала.
— Н-да, — сказал я. — Почему полынь? Почему плечом? Она же, полынь, вроде невысокая совсем травка? Может, я хотел сказать: «Ковыль»?
— Я не знаю, — вздохнула Вика. — Я полынь не видела никогда. Вроде из нее абсент делают. Хотя я и ковыль никогда не видела. Я в городе выросла.
— А что дальше было? — спросил я.
Дальше все было совсем уж неожиданно. Эля заплакала и убежала. Я ошарашенно на это смотрел, а потом сообщил, что нынче — ночь чудес и открытий. Мотивировал я это тем, что железная леди плачет — и это чудо, а я нашел себе новую девушку, которую искал всю жизнь, — и это тоже чудо и вместе с тем открытие. Потом я предложил Вике проследовать ко мне, и Вика проследовала, поскольку все произошедшее окончательно подточило ее силы. Плюс я был очень красноречив, убеждая ее в том, что она именно та девушка, которую я искал всю жизнь, и именно она дала мне силы сбросить с себя цепи опостылевшего мне ига, а в благодарность за это я буду ей хорошим и верным спутником. Про иго Вика не поняла, но слышать все это ей было приятно, хотя она, конечно, особо мне не верила. Но парня у нее сейчас нет, а я ей нравлюсь, поэтому она пошла ко мне. Хотя, конечно, сейчас об этом немного жалеет.
Последнее было сказано с хитрым взглядом и требовало комментария.
— Не жалей, — решил я сжечь мосты, раз уж все равно обсохатился. — Все правда — и про иго, и про поиски, и про грудь. И самое главное — мы пережили встречу с Элей и даже не искалечены. Уже неплохо. Тебя дома-то не потеряют?
— Не-а. Я с сестрой живу, она взрослая и половозрелая особа, старше меня на семь лет. Мы друг другу не мешаем. Кстати, фанатка «Файролла».
— Да ты что?
— Да. Все свободное время там сидит и даже, по-моему, маленько на этом деле сдвинулась. Когда я ей сказала, где буду работать, она предупредила: «И не задавай мне никаких вопросов о моем персонаже и моем клане, все равно не отвечу». Очень мне надо.
— А у нее свой клан?
— Я не знаю. — Вика мотнула головой. — Да откуда? Она ж не олигарх, она училка в школе.
— Училка?
— Ну да. Учительница начальных классов. Синий чулок. Ей тридцать лет. Замужем не была, любовника нет. Школа да Файролл — разве это жизнь? А ты был женат?
— Ага, — кивнул я. — Давно правда.
— А дети есть?
— Нет, детей нет. Ну по крайней мере, я о них не знаю.
— Ну вот и хорошо. — Вика довольно улыбнулась. — А про меня тебе не интересно знать?
— Не-а, — сказал я. — Меньше знаешь — крепче спишь. Да и какая женщина скажет всю правду? Уж лучше так.
— Умный, — уважительно протянула Вика.
— Опытный, — сказал я и полез под одеяло.
Спустя два часа я помахал ей с балкона, она села в такси и отбыла. Я был накормлен завтраком, который она приготовила из ничего, так что, выходит, зря я на нее наговаривал, умеет девчонка готовить. И в других областях она очень даже хороша. И мозги она мне не ела: мол, когда увидимся и все такое. Прямо скажем, повезло мне. А что коллега — ну что теперь. Может, и есть исключения из батиного правила?
