Громову внезапно стало так холодно, что зубы застучали. Мерзкое чувство внутреннего холода накрыло Макса целиком, будто его сунули в прорубь с ледяной водой.
Он поднял глаза на доктора Синклера. Тот продолжал стоять у окна, не глядя на Громова. Директор вынул из внутреннего кармана пиджака золотой портсигар, достал сигарету и закурил. Оглянулся и пожал плечами, иронично прищурившись.
— Надеюсь, ты не сдашь меня властям. Я начал курить в прошлом веке и намерен сохранить свою антикварную привычку, — сказал он, выпустив серое облако дыма. Повисла долгая пауза. Потом директор медленно произнес: — Создатель «Вторжения» — моя дочь. Дженни Синклер.
— Ваша дочь?! — Громов даже не успел удивиться. — Но...
Звук его голоса вонзился Громову в мозг с такой силой, что Макс непроизвольно схватился рукой за глаз. Появилось ощущение, что тот сейчас вылезет наружу от боли, она сконцентрировалась в виске и пульсировала, отдаваясь в глазной нерв.
«Ну что ж... Замечательно! Ни одного целого паттерна памяти за последние восемь месяцев...»
Дэз... Арена... Жетон... Ворота...
— Что со мной происходит?! — заорал Громов, вскочив и заметавшись из стороны в сторону, на мгновение утратив чувство реальности. Он не мог понять, что случилось.
Доктор Синклер что-то говорил и делал успокаивающие жесты руками.
— Тихо... Здесь тебе ничего не угрожает. Это флэш-бэк. Мозг не справляется с нагрузкой. Он принимает эпизоды игр за воспоминания из реальной жизни. Такое случается с геймерами, которые чересчур увлекаются. Я своими глазами видел проявления военного синдрома у пятнадцатилетних подростков...
Громов шарахнулся от него, держась за пылающий висок, зацепился за стул и что-то задел рукой. Раздался мягкий стук — небольшая статуэтка грохнулась на пол, устланный коврами. С трудом сохранив равновесие, Макс метнулся к окну и вдруг понял, что свет, мягко струящийся сквозь витражи, исходит от плоских люминесцентных панелей, закрепленных на бетонной стене. Скорее всего они глубоко под землей.
— Все ложь... Все обман... — забормотал Громов, беспомощно моргая. Картинка перед глазами помутнела и начала расплываться, словно Максима внезапно поразила сильная близорукость.
— Нет же! — крикнул директор. — Выслушай! Моя дочь примкнула к лотекам. Глупая! Они использовали ее. Их главная цель — Эден. Они пытаются его уничтожить!
Громов судорожно втягивал воздух. Голова закружилась. Ноги подкосились. Пошарив в воздухе руками, Максим нащупал подлокотник дивана. Отступив еще на шаг назад, сел и попытался отдышаться. На удивление — получилось. Зрению вернулась ясность. Картинка перед глазами перестала разъезжаться. Роскошная мебель, ковер, хрустальная люстра вернулись на место, обрели прежний шик и лоск.
— При чем здесь я? — спросил он, глядя на директора в упор.
Тот тяжело опустился рядом. Жестом попросил Громова подождать. Потом заговорил:
— Когда я узнал о твоем проекте — интеллектуальной программе, — то стал рассматривать заявку лично. У меня есть определенное чутье. Я не могу этого объяснить, но всегда чувствую, если кто-то на верном пути. Я верю, что ты способен сдвинуть проект «Моцарт» с мертвой точки. Это то, что касается тебя. Теперь наберись терпения и выслушай мою историю. Тебе это полезно, потому что по дурацкому закону квантовых случайностей твоя судьба оказалась неразрывно связана с моей.
Громов откинулся назад и слушал, не проявляя никаких эмоций. С учетом всего происшедшего за последние три дня удивляться чему-то просто нелепо. Его судьба неразрывно связана с судьбой доктора Синклера, директора Эдена? Что ж... Как любил говорить величайших из физиков Роберт Аткинс, открывший закон квантовых случайностей, «все может быть».
— Как я уже успел сказать, у меня есть дочь Дженни, — директор рассказывал своим обычным бесстрастным, похожим на цифровой, голосом. — Именно она стала причиной того, что теперь мы ставим человечность со всеми ее недостатками выше гениальности.
Директор усмехнулся и покачал головой:
— Есть все же странная ирония в происшедшем. Дженни росла в самом центре хайтек-цивилизации. С младенчества ее окружали роботы, интеллектуальные системы, ученые... За три года до того, как по автобану промчался первый реактивный турбокар, Дженни уже каталась на его миниатюрном прототипе. Я даже представить не могу, почему она примкнула к лотекам. Единственное объяснение этому дает квантоника! Принцип асимметрии в паре! Парные фотоны всегда имеют противоположные спины. Если один принимает положительный, то второй немедленно, даже если находится в сотне километров от первого, примет отрицательный. Закон вселенского равновесия на примере моей семьи... Ладно. На философские разговоры нет времени.
После некоторого молчания директор продолжил:
— Дженни нравилось играть, но миссии обычно казались ей слишком простыми. Однажды она пришла ко мне и сказала, что хочет написать собственную игру. Тогда я познакомил ее с Джекобсом, главным инженером «Фобоса». Дженни поехала к ним на стажировку. В их лабораториях она и создала «Вторжение». Сначала она придумала тренировочную площадку по виртуальной стрельбе — множество мишеней и все известное на настоящий момент оружие. Дженни сделала игру по мотивам своего любимого старого фильма ужасов — я купил для нее права на образ монстров. По мере разработки у Дженни появлялось все больше и больше идей. Игра усложнялась, пока не приняла свой настоящий вид. Хоть «Вторжение» создано много лет назад, оно до сих пор является одной из самых сложных — если не самой сложной — игр. Когда она появилась на рынке, то не принесла «Фобосу» больших прибылей. «Вторжение» получилось слишком мрачным, слишком страшным и слишком трудным для бестселлера. Но Дженни осталась им довольна.
А после начался настоящий кошмар. Мне позвонил директор Интерпола и попросил приехать. При встрече он начал сообщать мне одну ужасную новость за другой. Во-первых, что Дженни — хакер, известный под ником Электра. Во-вторых, у них есть доказательства ее вины и они обязаны произвести арест. И в-третьих...
Директор чуть побледнел, кашлянул в кулак. Похоже, признание давалось ему нелегко.
— В-третьих, именно Дженни помогла Джокеру уничтожить... уничтожить то, над чем я работал больше пятнадцати лет. Я... я был зол. Я был в отчаянии. Я до сих пор не понимаю, как она могла так поступить! Но поговорить об этом нам так и не удалось. Когда я вернулся домой — Дженни уже не было. Она исчезла. Я искал ее. Хотел понять! А потом... Потом была атака на Эден. Первая. Когда технопарк разрушили до основания. Среди нападавших была Дженни. Вместе с Джокером! Я не знаю, понятия не имею, за что она так ненавидит меня! Она моя дочь, но... — на мгновение директор прикрыл глаза рукой. — Мне ничего не остается, как бороться с ними! Они хотят разрушить Эден. Стереть с лица земли все то, над чем я работал всю жизнь! Джокер считает, что мы отравляем землю. Какой бред! Если бы не Эден, человечество давным-давно бы начало вымирать из-за голода, болезней, нехватки воды! Он даже представить не может, какой хаос начнется, если техносфера исчезнет! Чем он будет кормить двенадцать миллиардов человек? Где он возьмет достаточное количество пресной воды? Лекарств? Строительных материалов? Все это дает Эден! На планете больше нет ресурсов, нет свободного места! У природы нет сил на восстановление! Если Джокер победит — сначала начнется мор, потом бойня из-за остатков пищи, а под конец останется лишь голая, выжженная дотла пустыня. Его надо остановить. Для этого создается «Моцарт»...
— Но ведь «Моцарт» — не программа безопасности! — от удивления Макс перебил директора на полуслове. — Он же пишет музыку! Ну то есть должен...
— Задача в данном случае не имеет значения. Важен алгоритм решения, — покачал головой доктор Синклер. — Я объясню. Много лет мы не можем поймать Джокера. Мы не можем даже приблизительно узнать его местонахождение. Мы даже не знаем, как он выглядит! Хотя все это время он использует одну и ту же тактику — тактику интуитивных решений. К своим операциям он подолгу готовится. Изучает планы Сетей, зданий, добывает коды, узнает все, что имеет хотя бы отдаленное отношение к тому, что он задумал. Мы находили следы, его тайники, убежища — все говорило об этом. Но! — Директор поднял вверх палец. — Проанализировав историю его хакерских атак, мы выяснили, что Джокер никогда не придерживался плана. У него его попросту не было! Ни разу. Он просчитал главное: его единственное преимущество перед машинами — это способность к интуитивному творческому мышлению. И он использует это преимущество на все сто. Любые системы оказываются неэффективны. То, что делает Джокер во время атаки, кажется им набором нелепых действий и случайностей. Парадоксом, ошибкой! Ни одна программа не может противостоять ему, потому что действия Джокера не подчиняются логике. Взять, к примеру, его знаменитую атаку на главный сервер Интерпола. Считалось, что вскрыть его невозможно, но Джокер попытался. Он начал с самых дальних Сетей, прямо не связанных с Интерполом, и взламывал их одну за другой, пока не добрался до Сети компании «Гертц» — той, чьи офисы по прокату турбокаров есть в каждом аэропорту. Через нее перешел в Сеть службы безопасности аэропортов, которая напрямую связана с Интерполом. Ему оставался только один шаг, на котором бы его непременно остановили. Но только в том случае, если бы он был один. Тогда Джокер разослал свое знаменитое сообщение: «Хакеры Земли — валите Интерпол в 23:15!» И ровно через пять минут на главный сервер обрушилось двенадцать тысяч шестьсот восемьдесят три атаки. Дальше все зависело только от скорости Джокера. Со всеми хакерами система справилась менее чем за десять секунд. Но для этого ей понадобилось подключить всю дополнительную память. В том числе и ту, что обычно занята обработкой непрерывно поступающей почты. Джокер влез на самый защищенный сервер в мире самым простым из всех возможным способов — через почтовый ящик. Его атака заняла в общей сложности три дня. И все это время он действовал по наитию, не имея никакого плана. Просто носился по Сети, постепенно сужая крути, пока случайно не налетел на свою цель. А теперь скажи мне, ученик Громов, что является квинтэссенцией человеческой способности спонтанно брать из хаоса нечто, перемешивать, следуя одним лишь эмоциям и чувствам, а в результате получать уникальную, неповторимую гармонию?
