Они спрыгнули на землю и принялись рубить демона в капусту своими тяжелыми палашами. Изредка посверкивали разряды боевой магии на клинках. Похоже, один из них был неплохим волшебником.
Идиоты. Я бы на их месте бежал как можно дальше. В подтверждение моих слов один из них отлетел на десяток метров от удара агонизирующего демона и с противным треском врезался в дерево. Но оставшимся удалось прикончить порождение преисподней. Один из кавалеристов направился ко мне, вытирая свой клинок тряпицей от темной демонской крови.
— Господин оберст, вы, наверное, пролили что-то… — сказал он.
— Что? Где? — удивился я.
Поручик молчаливо указал на мои штаны. Мда… Позор, конечно, зато живой! Я запрыгнул в карету и прикрыл дверь. Тут подошли остальные трое. Похоже, мертвый товарищ, проткнутый как кусок шашлыка ветвью дерева не вызывал у них никаких эмоций. Впрочем, чего еще ждать от кавалеристов. Они со смертью на короткой ноге.
Моя физиологическая реакция у него, как ни странно, смеха не вызвала. Его лицо скорее выражало понимание и сочувствие.
— Вы позволите проводить вас в расположение части? Путешествовать здесь в одиночку небезопасно, — сказал он, убирая клинок в ножны.
— Спасибо, поручик, я уже заметил, — меня трясло от запоздалого ужаса.
Один из гусар залез на передок кареты и взял вожжи. Остальные запрыгнули в седла, и мы двинулись дальше. Я сменил штаны и ополовинил залпом свою флягу с бренди. Поручик ехал чуть позади кареты. Деликатно дождавшись, когда я покажусь в окне, он поравнялся с экипажем.
— Господин оберст, вы нам очень помогли. Оторваться от него мы не могли, дать бой — тоже. Если бы не вы, то он нас всех положил…
— Вам спасибо, что вернулись, — я протянул ему флягу с остатками бренди, — надеюсь, вы не будете распространяться про некоторые подробности…
— Благодарю, — он протянул бренди обратно, — Конечно, нет!
Я постепенно успокаивался. Что меня расстраивало, так это то, что я лишился слуги. Впрочем, да что бы его там сожрали волки, как он посмел бросить своего господина в опасности?! Пускай сам выбирается, а я и без него обойдусь!
До армейского лагеря мы добрались вечером. Там я и заночевал. Ротмистр, командовавший эскадроном гусар, вошел в мое бедственное положение и оказался настолько любезен, что выделил мне унтер-офицера в качестве временного денщика и перезарядил маной мой амулет от портативного гномийского аккумулятора. Это решило множество проблем.
Он даже обещал написать письмо в столицу о представлении меня к награде. Если бы не мое вмешательство, то жертв было бы гораздо больше. Эта перспектива мне льстила. Наконец-то у меня появится хоть одна медаль, кроме как за выслугу лет.
Пару дней, пока мой путь лежал в безлюдной зоне вокруг очага прорыва Инферно, меня сопровождал эскорт из четырех гусар. Но остаток дороги мне пришлось проделать в компании с пожилым фельдфебелем, заменившим мне кучера и слугу. Несмотря на старость, унтер был на редкость расторопным, исполнительным и молчаливым. Настоящим солдатом старой закалки. Тех времен, когда никому и в голову не приходило обсуждать отмену крепостного права или, смешно сказать, конституцию на манер эльфийской.
Губернская столица, Фридрихсбург, к моему сожалению, осталась в стороне от нас. Я бы с удовольствием посетил этот легендарный город мастеров, где концентрировалась добрая половина мануфактур по производству магического оружия в кайзеррейхе. Но ради этого мне пришлось бы делать большой крюк. Так что мне пришлось наслаждаться видами на озеро Фиршес, еще не до конца очистившееся ото льда, ёжась на влажном промозглом ветре, дувшем с гор. Вдали на горизонте уже виднелись заснеженные вершины хребта Кур-саг. Мои родные края были уже близко.
По пути мы заглянули в Брюгге — небольшой уездный город, рядом с которым находилось мое семейное поместье. Местечко, несомненно, замечательное. Это был осколок старых, еще довоенных времен. Налеты костяных драконов и демонов, рейды народа зверолюдей бистаа, удары магии стратегического назначения — все это обошло этот милый пасторальный городок стороной. В его окрестностях я провел ранее детство и вот теперь, через три десятка лет возвращался…
Спустя еще четыре часа пути по тряскому тракту я оказался у своего родного дома. Поместье встретило меня покосившимися воротами на въезде в парк. Дорога к самой усадьбе заросла травой, и только узкая тропинка помогла найти путь.
Карета остановилась, я отодвинул шторку и окинул придирчивым взглядом усадьбу. Дом оказался внезапно ухоженным. Стекла стояли на месте, двери и ставни блестели свежей краской. Крыша на вид тоже была в порядке.
Я вздохнул с большим облегчением. Я был готов к тому, что за тридцать лет отсутствия хозяев холопы растащили все ценные вещи, разорили дом, и ближайшие полгода мне придется провести в гостинице в Брюгге. Но вместо руин меня встретила вполне приличная двухэтажная усадьба, построенная пускай и без архитектурных изысков, но зато готовая выдержать небольшую осаду, благодаря стенам двухметровой толщины и окнам-бойницам.
На крыльце стоял пожилой селянин в простой домотканой одежде с древним, наверное, еще довоенным магическим стрелковым посохом в руках.
— Здоровы будьте. Меня Нестор звать. Кто такие, зачем пожаловали? — спросил он меня подозрительно прищурившись.
— Барина не признаешь? — Я усмехнулся. Откуда им было меня узнать. Я уезжал отсюда еще маленьким ребенком, и ни разу не возвращался. Крестьянин побледнел, но не растерялся.
— Господин Петер?
— Он самый, — фельдфебель наконец догадался открыть мне дверцу кареты, и я ступил на землю. Покопавшись в кармане, я нашел серебряную монету в половину рейхсмарки и кинул ему. — Свободен. Передай мою благодарность ротмистру.
— Спасибо ваше высокоблагородие! Обязательно передам! — он отвязал свою лошадь от кареты и начал ее седлать.
— Господин Петер, вы, эта, может бумагу покажете какую… А то ездют тут всякие… — Крестьянин относился ко мне с подозрением и опаской. Я изобразил гнев на лице, но протянул ему свою подорожную. Реакция холопа на мой приезд порадовала. Похоже, был хороший шанс, что дом не только снаружи содержали в порядке, но и внутри не разворовали.
Нестор смешно шевелил губами, читая грамоту по слогам. Наконец, продравшись через хитросплетения юридических оборотов, он попытался сотворить верифицирующие чары. Я с усмешкой смотрел за его попытками. Наконец бумага в его руках вспыхнула желтым светом, и в воздухе над ней зависло изображение герба Таирского кайзеррейха — золотой венок из дубовых листьев. Нестор с поклоном протянул ее мне.
— Господин Петер, мы тут вас совсем не ждали, значится. Я староста тутошний. Извольте, я вас тут на веранде пока устрою, и своих из деревни кликну, чтоб они дом в порядок привели. Не топлено там, пыльно. Пускать вас стыдно внутрь.
— Давай, Нестор. — Я последовал за ним и уселся на скамье за столом на летней веранде, увитой диким виноградом. Крестьянин с поклоном убежал, но вернулся через пару минут с пыльной бутылью и каким-то свертком.
— Это вам, господин, вино местное, оно может не такое как с югов то привозят, но настроение тоже хорошо поднимает, — на стол рядом с бутылью он поставил глиняный стакан и положил полголовы сыра и вчерашний хлеб. А затем быстро удалился.
Через облака проглянуло солнце и начало греть мне спину. Мне определенно начинало тут нравиться. В Несторе не чувствовалось того приторного лицемерного подобострастия столичных лакеев. Я даже допускал мысль, что он действительно был рад меня видеть. Да и терпкое кисловатое вино оказалось достаточно приятным. Припекающее весеннее солнце, усталость от дороги и оказавшийся предательски крепким напиток разморили меня, и я задремал.
* * *
За пару дней дом приобрел вполне жилую атмосферу. Пара крестьянок из близлежащей деревни неутомимо вычищали комнату за комнатой от пыли и паутины. От их жизнерадостных голосов и пошловатых шуток сама собой пропадала атмосфера одиночества и запустения, окутывавшая старую усадьбу. На кухне что-то шкворчало и бурлило, распространяя по всему первому этажу дивные ароматы.
Нестор на следующий день привёл мне конюха и еще одного туповатого молчаливого паренька, рубившего сейчас дрова на заднем дворе. Нормального управляющего в поместье не было, но староста прекрасно выполнял его функции. Конечно, оставался открытым вопрос, сколько золотых десятины я недополучил за последние годы, пока не велись бухгалтерские книги, но по столичным меркам местного оброка мне бы в любом случае хватило только на один обед в ресторации. А начинать свое присутствие со скандалов не хотелось.
«Смотаться, что ли в деревеньку, глянуть, как там мои крепостные живут?» лениво подумал я, сидя на веранде со стаканом наливки в руке. «Может и крестьянку себе какую присмотреть… Нет, лень.»
