неработающие фонари, выцветшие магазинные вывески. Вот только в отличие от того места, здесь жили люди. Несмотря на полупустые улицы, в некоторых домах горел свет. В тёмных уголках, между домами, сидели небольшие компании сомнительной наружности. Один водил баллончиком по стене здания, другой — привалившись к ней спиной, сидел прямо на отсыревшем от дождя асфальте и играл с раскладным ножом, третий — бесцельно наворачивал круги вокруг них.
— Если он действительно здесь, то местечко — самое то, ― с долей грусти произнёс доктор Райан.
— Это отдельный мир, Джон. Он хоть и связан с городом, но тут царят свои правила. Люди здесь не живут, а выживают. Для тех, кто привык быть «наверху», это место самый настоящий кошмар. Не туманный городок в заброшенной промзоне, а именно рабочие кварталы, ― отозвался мистер Чен. Его голос был такой же серый и безэмоциональный, как улицы, которые мы проезжали.
Доктор Райан втянул носом воздух и с шумом выдохнул. Сжал и разжал пальцы, покоящиеся на руле. Снова посмотрел куда-то перед собой и негромко спросил:
— Тебе удалось выяснить причину, из-за которой был удалён канал?
— Можно и так сказать, — отсутствующим голосом ответил мистер Чен. Свечение его глаз погасло, затем он продолжил: — Он уничтожил свой коммуникатор. На вопрос «зачем?», отвечу так: либо был хвост, и парень решил перестраховаться, чтобы не привести его куда не надо. Либо его смогли поймать.
— Первый вариант более правдоподобный, — хмыкнул Джон. Мельком взглянул на собеседника и добавил: — Нет, я не пытаюсь утешить ни себя, ни нас. Просто хорошо знаю Нейтана и…
— Настолько ли хорошо, друг мой? — перебил его мужчина с тихой усмешкой. — За последнее время он успел порядком удивить нас. Боюсь, это уже не тот мальчишка, которого ты привык видеть, — с долей грусти и в то же время с некоторой гордостью произнёс мистер Чен.
Я не вмешивалась в их диалог, не вникала в его суть и не старалась расслышать детали за шелестом колёс и шумом проезжающих мимо машин. Вместо этого отчаянно отгоняла непрошеные мысли, которые словно снежная лавина нахлынули на меня. Даже думать не хотелось, что могло произойти что-то действительно страшное.
Чтобы хоть немного отвлечься от всего этого, я молча продолжала смотреть в окно, как одинокие прохожие торопливо шли по своим делам. Хоть это были самые обыкновенные люди или те же ауги, их силуэты больше напоминали лишь тень от них самих. Блеклые, безликие и такие же зыбкие, как весь наш видимый мир. Большинство встречающихся были без респираторов, что говорило о преобладании аугов над обычными людьми.
Сложно было описать те эмоции, которые я испытала при виде всего этого. Они просто непередаваемые. Больно и невыносимо смотреть на эту картину… Я будто на себе ощутила, какого людям, находящимся тут. Какого это каждый день идти по тёмным улицам, не зная, что ждёт тебя за поворотом. Какого это, когда каждый сам за себя и все друг против друга. Когда у тебя нет практически ничего, кроме одной-единственной цели: выжить. Либо ты, либо тебя, другого не дано. Люди без права на выбор и свободы воли превращаются в механизм, который рано или поздно даст сбой. Это место буквально пропитано болью, отчаянием, ненавистью и злобой.
— Мы на месте, ― доктор Райан припарковал автомобиль в тени неработающей неонового стенда, и заглушил мотор.
Не говоря ни слова, мы вышли в пронизывающую сырость улицы. Это и правда был отдельный мир со своими правилами, законами и устоями. Где-то вдалеке были слышны крики вперемешку со звуками выстрелов. Возле здания, к которому мы шли, лежал человек. В его остекленевших глазах отражались проплывающие по небу тучи и блики рекламной вывески магазина напротив. Мимо него спокойно, как ни в чём не бывало проходили люди, будто тело на обочине — это совершенно обыденное дело. Они не обращали внимания на тело. Их лица не выражали ровным счётом ничего. Люди просто шли. Лишь некоторые плотнее кутались в куртки, защищая себя от порывов ветра. Но того, чьё тело, словно тряпичная кукла, лежало на асфальте, никто не смог защитить. Ни от постигшей его участи, ни от того же ветра.
Чем дольше я смотрела на это, чем дольше находилась тут, тем больше понимала: так не должно быть! Да что там говорить, это неправильно, противоестественно! И лишь вопрос времени, когда люди очнутся ото сна во лжи, откроют глаза и, оглянувшись по сторонам, сами поймут это.
Здание, в которое мы зашли, отдалённо напоминало улей или муравейник. Пожалуй, оно было самым большим и длинным зданием в районе, занимавшем половину улицы. Десять этажей с множеством крохотных окон, в которых в хаотичном порядке горел свет. На первых двух этажах стояли самодельные решётки из подручных материалов. Этот своеобразный великан выглядел устрашающе и тоскливо одновременно. Он был такой же серый, как и многие другие дома. В некоторых местах виднелись следы от пуль, и лишь разноцветные граффити выделялись на фоне унылости и бросались в глаза.
Внутри стояла приглушённая какофония разнообразных звуков: топот этажом выше; работающее радио, в котором озвучивали очередные новостные сводки; крики детей вперемешку с воплями выпивающих в конце коридора; сладострастные стоны и ругательства. В противоположной стороне, в небольшом закутке возле лестницы, ведущей на верхние этажи, слегка покачиваясь из стороны в сторону, стояла парочка. Они по очереди передавали друг другу сигарету и что-то невнятно бормотали, периодически тихонько подхихикивая.
— Ты уверен, что это тот дом? ― с долей скепсиса спросил доктор Райан у мистера Чена. Он внимательно осматривался по сторонам, а на лице играло явное сомнение.
— Уверен. В координатах была лишняя цифра и она никак не относилась к местоположению. Что может говорить о том, что это номер дома, ― ответил мистер Чен. В отличие от собеседника, мужчина сохранял прежнюю безэмоциональность и маску бесстрастия.
— Допустим, ― хмыкнул Джон. Повернулся к мистеру Чену и добавил: ― А как нам искать его, ― обвёл руками вокруг себя, ― вот здесь? Не зная, на каком этаже, номера квартиры, мы можем блуждать тут очень и очень долго.
Вопрос вполне логичный. Тут было сложно не согласиться. Райан прав, это самое многоквартирное здание в квартале. Чтобы обойти хотя бы один этаж, потребуется немало времени, чего уж говорить о всём доме. К тому же мы не можем входить во все двери: это незаконное проникновение — раз, и два — привлечение излишнего внимания. Если за нами идёт след, то без сомнений кто-то из
