Ознакомительная версия.
И он замолчал, ожидая реакции. Реакция оказалась неожиданной.
— Почтенный Орлангур, — сказал я неожиданно для самого себя, — почему у тебя в каждом глазу всего один зрачок, а не четыре, как написано в Оранжевой книге?
— Идиот! — ответил Орлангур. — Какая разница, сколько у меня зрачков? Маг моего уровня может выбирать любой облик. А четыре зрачка… Это просто дешевый трюк, чтобы производить впечатление на разумных. Я считаю вас выше подобных фокусов.
Олорин приподнял лист пергамента и спросил:
— Это твои стихи, почтенный Орлангур?
— Нет. Я нашел эти стихи в одном из астральных миров, там их много. Эти мне понравились, я их перевел. Но я не разделяю мнение автора.
— А кто автор?
— Кто-то из астральных сущностей того мира. Там было упоминание перед текстом… Кстати, авторов двое… Дик… Диксон, что ли… И Мур… не помню.
— Ты посетил много миров, почтенный Орлангур, — сказал Уриэль, — и ты, очевидно, обрел большие знания в этих мирах. Ты не поделишься с нами?
— Нет, — отрезал Орлангур, — более того, я оставляю вас в живых только потому, что убить вас не в моих силах. Мне стоило бы дематериализовать тебя, почтенный Уриэль, во время твоего первого визита сюда. Может быть, тогда ты не притащил бы сюда майара. Мелькор тебя разорви, Уриэль, зачем ты решил сдаться майарам? Я возлагал на тебя такие надежды!
— Я не сдался майарам, — возразил Уриэль. — Олорин присутствует здесь не как майар, а как частное лицо.
— Частное лицо! — передразнил Орлангур. — Думаешь, я поверю в этот бред? Думаешь, я не знаю, какими магическими узами опутаны майары? Когда вы вернетесь в Средиземье, Манве уже через несколько минут будет знать о том, как пройти сюда. Нет, почтенные, я не могу допустить вас в пределы Великой Сферы. Жалко терять доступ в родной мир, но другого пути отрезать порождениям Арды доступ в миры Великой Сферы, к сожалению, нет.
— Что это за Великая Сфера, которую ты постоянно упоминаешь? — спросил Уриэль.
— А это не твоего ума дело! — резко ответил Орлангур. — Ты притащил сюда майара и тем самым не оставил мне выбора. Я закрываю врата миров и не советую вам прорываться сквозь них вслед за мной. Обратно вам не вернуться.
— Подожди, Орлангур! — взмолился я. — Перед тем как уйти навсегда, расскажи мне, что случилось с Фол ко Брендибэком. Как закончился его путь?
— Фолко жил в пределах Великой Сферы, пока не умер от старости. А о том, как он покинул Средиземье, лучше спроси у почтенного Олорина. — Орлангур нехорошо ухмыльнулся и исчез.
Несколько секунд спустя магическая волна прокатилась по пещере. Врата миров закрылись навсегда.
Олорин и я сидели на ступенях исполинского трона и молчали. Глупо получилось. Шли-шли, и вот на тебе, цель путешествия помаячила перед самым носом и бесследно сгинула.
— Скажи мне, почтенный Олорин, — вежливо обратился я, — что имел в виду Орлангур, когда говорил про Фолко?
— Не скажу, — резко ответил Олорин, — и не проси. Это, пожалуй, самая позорная страница в истории валаров. Брр… — Он передернул плечами. — После Исхода творился такой бардак… Нет, больше я тебе ничего не скажу.
— А правда, что Манве узнает все, что знаешь ты?
— Не знаю. До этого момента я думал, что нет, но теперь не знаю, что и думать. Орлангур никогда не лжет. Иногда умалчивает, но не лжет, видимо, считает ложь недостойной духа познания. Тоже позорная страница. Даже возвращаться не хочется.
— Если ты не вернешься, летом оживет твой зомби.
— Возможно, это лучший выход. А что, — Олорин натянуто улыбнулся, — будет два Олорина, один в Средиземье, а другой — хрен знамо где. Ты ведь бывал раздвоенным?
— Бывал.
— И как?
— А никак. В первые минуты после объединения ощущения очень странные, но не болезненные, а потом очень быстро привыкаешь. А до объединения вообще не ощущаешь ничего необычного.
Олорин тяжело вздохнул.
Из тьмы вынырнул Уриэль.
— Ну что, путешественники, — сказал он, — загрустили? А зря. Я тут в прошлый раз оставил один артефакт…
Уриэль замолчал, наслаждаясь театральным эффектом.
— И что? — Я не выдержал первым.
— А то, что, помимо врат, тут еще есть каналы. Я, конечно, не большой мастер пробивать каналы в другие миры, почтенный Олорин владеет этим искусством куда лучше, я бы не рискнул уходить в междумирье по каналу без помощи опытного товарища… Но провести сканирование соседних миров я могу и сам.
Уриэль снова замолчал, приняв эффектную позу.
— Не тяни! — взмолился Олорин. — Договаривай!
— Так я уже почти все сказал. В общем, я просканировал кое-какие миры… Большинство из них — чисто астральные, но есть и такие, где можно жить в нормальном теле. Есть даже один мир, где действует магия. Вроде бы.
— У тебя есть координаты?
— А как же!
— Тогда чего мы тянем?
— Ну… я не знаю, — Уриэль, кажется, растерялся, — надо бы отдохнуть, поесть, поспать. Нельзя же лезть очертя голову неизвестно куда, даже не отдохнув.
— Ты что, сможешь сейчас спать? — удивился Олорин.
— Гм… пожалуй, нет.
— Ну так пошли!
— Ладно, пошли, — согласился Уриэль. — Он взял со стола первый попавшийся лист пергамента. — Гляди, Олорин, еще одни стихи с переводом.
Олорин взял лист в руки и несколько минут всматривался в него, беззвучно шевеля губами. Наконец он произнес:
— Прямо про нас. Орлангур, он что, пророк или издевается?
И Олорин начал декламировать:
И дорога стала мне как жена.
Только гордость и честь мне нужна,
Я испил эту чашу до дна,
Все, что нужно, дала мне она,
Все, что нужно магу.
И влачусь я, слепой, словно крот.
Только знание движет вперед.
Куклами двигает кукловод.
Путник страждущий,
Странник жаждущий,
Называй меня хоть бомжом.
Но мой выбор со мной навсегда,
И свобода со мной навсегда,
И решаю я сам за себя,
Где бы я ни бродил,
Дом мой всюду, где знают мой скилл.
И земля для меня словно трон,
Тем, кто знает, не нужен поклон.
Под бродячей звездой я рожден,
Одинок, но удовлетворен —
Это главное.
Никому не поймать меня в сеть,
Лучше приобретать, чем иметь.
Нет меня там, где бал правит плеть.
Путник страждущий,
Странник жаждущий,
Называй меня хоть бомжом.
Но мой выбор со мной навсегда,
И свобода со мной навсегда,
И решаю я сам за себя,
Где бы я ни бродил,
Дом мой всюду, где знают мой скилл.
Мое тело лежит средь могил,
Но мой дух правит сотнями сил,
Где бы я ни бродил.
Олорин замолчал, с минуту в пещере стояла тишина. Наконец Уриэль прервал молчание.
— Ну что, путники страждущие, — сказал он, — будем пробивать канал или все-таки поедим и спать?
— Пробивать, — резко сказал Олорин.
— Пробивать, — подтвердил я.
— Ну что ж, пробиватели каналов, давайте пробивать канал, — подытожил Уриэль. — Олорин, мне потребуется твоя мана. Хэмфаст, от тебя пока пользы немного, просто держись поближе к нам. Дальше трех футов не отходи. Ну, поехали!
Пару минут ничего не происходило. А потом волшебный огонь, зажженный Олорином, начал понемногу тускнеть, пещера все больше и больше наполнялась мраком, причем освещенный круг не сжимался под натиском мрака, просто разница между светом и тьмой становилась все менее значительной и… важной, что ли. Трудно описать это чувство. Мир растворялся, воздух постепенно превращался в подобие вязкого студня, двигаться становилось все труднее, наконец это стало совсем невозможно. Еще пять минут (или пять часов?), и вязкая пассивная среда стала затруднять дыхание. Я попытался дышать чаще и глубже, но это не помогало — чем выше вздымалась моя грудь, тем больше сил уходило, но измененный воздух больше не давал телу требуемых сил. Невероятным усилием воли я заставил себя умерить дыхание. Стало чуть легче, но, как говорят аннурские маги, процесс уже пошел. Сознание начало плыть, и я внезапно понял, что моя вторая жизнь вот-вот кончится так же бесславно, как и первая.
И свет померк окончательно.
Часть вторая. ХОББИТ, КОТОРЫЙ СЛИШКОМ МНОГО ПУТЕШЕСТВОВАЛ
Ознакомительная версия.
