В тебе, гибком, семнадцатилетнем парнишке, жизни настолько много, что даже на грани отчаяния ты не можешь преодолеть ее запреты. В тебе много жизни, Арин, чтобы ты там не думал. Иначе бы ты не вырывался раз за разом из лап смерти, иначе бы ты не смог бы выдержать лечение биопластиком, не смог бы остаться жив после операции.
Чертов мир, проклятый мир. Подойдите, суки, посмотрите в глаза мальчику, которому всего семнадцать лет. Подойдите и скажите каждый — "тебя убивал я".
Признайтесь. Признайтесь, наконец, что убивали его с самого его рождения, с самых ранних лет, по очереди, спокойно, наслаждаясь. Признайтесь и посмотрите в его глаза, кроме ненависти, вы ничего не увидите, но эта ваша ненависть, ваш яд, жрите его, суки и сдохните вслед за ним.
Это и мой яд. Это и моя ненависть. Я тебя тоже убивал. Глупости все это…
Никому не нужные слова.
Слова, ветер и кеторазамин.
Его мысли прервал визг рвущегося металла, на этаж выше, не выдержав порывов ветра, лопнула проржавевшая до язв железная пластина. Скай поднялся, подошел к Арину ближе, стал за его спиной:
Пошли отсюда, хреновое местечко.
Арин медленно повернулся, и Скай понял, что осознавать его слова тот сейчас не в силах — осмысленность исчезла, расширились зрачки, а по коже поползли лихорадочные, красные пятна.
Ладно тебе, — сказал Скай, привлекая его к себе за плечи. — Ты так просто отключишься здесь и свалишься вниз. Самоубийца, Арин, это тот, кто надеется отомстить миру, и не понимает, что миру на него по хер. И это нормально, что миру на нас по хер. Он нам ничего не должен.
Скай почувствовал, как под его ладонями дрогнули округлые плечи и успел подхватить расслабившееся, ставшее безвольным, тело.
Я всегда говорил, что нервы у тебя ни к черту, — отметил Скай, приподнимая потерявшего сознание Арина.
В машине вновь пахло озоном и терпкой хвоей, этот запах привел Арина в себя.
Приоткрыв глаза, он увидел легкие лучи фар, летящие впереди, освещающие сплошное полотно укатанной дороги. В салоне тоже горел свет, карамельный, рассыпающийся, под пальцами ощущался приятный холодок пластиковых сидений.
Привычная обстановка, привычный гул мотора, что-то вязкое и отвратительное позади, равнодушная пустота внутри.
Скай искоса взглянул на него, снял ладонь с руля, подтолкнул ближе распечатанную пачку сигарет. Пачка скользнула по панели, и Арин рефлекторно протянул руку, но остановился, услышав голос Ская:
Левой, придурок.
Арин поморщился, послушался, зубами вытащил сигарету из открытой пачки, отложил в сторону, поискал глазами зажигалку, не нашел и просто прикусил зубами фильтр.
Приехали.
За окном виднелась знакомая стоянка, крытая грязноватым полупрозрачным пластиком, за ней возвышалась громада многоэтажного дома-улья.
Это же твой дом, — неуверенно сказал Арин, приподнимаясь, чтобы протиснуть руку в узкий карман джинсов. — Разве все кончилось?
Твоими стараниями — да. Выходи.
Под треснувшей рваниной купола на этот раз виднелись оранжево-дымные всплески, томящиеся над южной частью города. Откуда-то веяло горелым, дымным, горьким.
Что там? — тихо спросил Арин, найдя, наконец, зажигалку, закуривая на ходу. — Не молчи, я себя и так идиотом после всего этого чувствую.
Да так и есть, — откликнулся Скай, открывая тяжелую подъездную дверь. — Потом расскажу. Только без истерик. Будешь пытаться сброситься с балкона моей квартиры — сам выкину на хер и жалеть не буду.
Не буду я… — хмуро ответил Арин. — Обойдешься без такого удовольствия.
Скай ответил не сразу, только в лифте, скользнув взглядом по склоненной устало лохматой голове, подрагивающей руке, которой Арин уперся в стенку, проговорил:
Просто опять пошел наперекор?
Нет.
А сейчас?
Сейчас — да.
В огромной квартире все осталось по-прежнему, так же тускло, раздвигая пространство, светились ртутно-серебристые зеркала, те же прямые линии, неглубокие ниши с встроенными полками и одна, побольше, полукруглая. В ней стоял стол, на котором горел мягким синим светом работающий монитор.
Первым делом Скай снял с одной из полок аптечку, кинул на кровать упаковку бинтов и несколько инъекторов. Следом легли маленькие серые коробочки.
Иди сюда. Если ты еще не понял, в тебе наркоты сейчас больше, чем во всех твоих подружках вместе взятых. Отпустит — будешь выть от боли.
Арин приподнял руку, посмотрел на розовые бугристые шрамы, стянувшие обрубок запястья, подумал немного, но все же лег, повинуясь указующему кивку Ская.
Я так понял, ты его убил, — сказал Скай, закатывая рукав его водолазки выше.
Да, — помолчав, ответил Арин.
Первая твоя заслуга. Об остальном потом.
Арин почувствовал его пальцы на своем предплечье, и в глубине души шевельнулась тревога. Странное ощущение — страх, отвратительный, практически паника.
Тихо, — сказал Скай, проталкивая иглу инъектора под гладкую кожу. — Я тебе ничего не сделаю.
Вслед за короткой болью по руке разлился приятный холодок, и жгучие стальные веревки боли, опутавшие запястье, ослабли.
Скай провел рукой по его плечу:
Снимай.
Арин приподнял край водолазки, неловко потянул плотную ткань вверх, изогнувшись, пытаясь высвободиться из одежды. Удалось это не сразу, мешал высокий и узкий воротник, а левая рука слушалась плохо. Лишь через полторы минуты, разозлившись, Арин дернул сильнее и откинул водолазку в сторону. Под неярким светом вмонтированных в потолок и стены ламп легким серебристым светом засияла гладкая кожа, испещренная неровными, свежими шрамами.
Скай скользнул взглядом по его животу, протянул маленькую круглую коробочку:
Бесконтактный биопластик. Больно не будет.
Отдав коробку Арину, он поднялся, пересек комнату и остановился перед компьютером, наклонился, упершись руками в стол, тронул пальцами мышку.
Арин проводил его взглядом, посмотрел на коробочку. Завинчивающаяся крышка.
Пришлось приложить коробочку к сгибу локтя и попытаться открыть другой рукой.
Удалось не сразу — прижатая к груди, плотно закрытая крышка не хотела проворачиваться. Повозившись с полминуты, Арин нашел другой выход и, с силой прижав крышку боком к плечу, нажимая, провел коробочкой ниже. На кровать высыпались тугие пластиковые шарики, наполненные бесконтактным биопластиком.
Давай быстрее, — сказал Скай, не отрываясь от монитора.
Арин приподнялся, прижал к животу хрупкие шарики. Те, лопнув, моментально растворились в рваных линиях швов. Перетерпев колючую, обжигающую боль, он встал, прошел по комнате, остановился за плечом Ская.
Смотри, — сказал поисковик, открывая запароленную папку на рабочем столе.
По монитору сначала побежали кривые полосы, но потом, дрогнув, установилась четкая картинка.
"КетоМир — за что они платят" Знакомый двор, накрытые столы, тяжелая изумрудная зелень бутылок с элитным спиртным. В центре двора, в окружении дорого одетых людей, в тонкой стальной сети детское обнаженное тело в росчерках тонких ран.
Картинка снова сменилась яркой надписью.
"КетоМир — цена за жизнь" Вывернутые хрупкие запястья, светлые слезы на искаженном страданием лице ребенка лет четырех, кровь, льющаяся по белой нежной коже бедер.
"КетоМир — монополист-убийца" Машины, заполненные восковыми изломанными телами. Крупный план — посиневшие пухлые пальчики. Резкий окрик. Крупный план — открытые зеленые глаза. Крупный план — обрубленные по колено ноги с лохмотьями обескровленного мяса.
"КетоМир — взгляд изнутри" Улыбающееся холеное лицо, поставленный, звучный голос:
Большинство доходов от продажи кеторазамина идет на содержание детских домов и спонсирование инъекций для так называемых детей-отбраковок. Наша компания находится в тесном содействии с государством, и мы считаем своим долгом сохранять жизни будущих работников и просто граждан страны.
Холодные комнаты, железные прутья, непонимающие глаза, бессвязная речь. Питомцы.
"КетоМир — источник основного дохода" Операционные, сосредоточенные лица хирургов, хруст под мелкозубчатыми пилами.
Контейнеры, наполненные отрезанными конечностями. Робко улыбающаяся из-под прозрачного окошка подарочной коробки девочка — ярко накрашенная кукла, изуродованное тельце.
"КетоМир — безграничные услуги" Картинка пропала, из колонок донеслось шипение, через которое можно было различить слова:
Пятерых сегодня на поезд. К заказчикам они попадут через четыре часа, рассчитайте дозу правильно, чтобы сдохли не по дороге, а на месте назначения.
Сопровождающие должны указать точное время. Отследите все внимательно. Если что — давайте противоядие и делайте поправку. Исполнение заказа снимайте на камеру, мы должны убедиться в том, что мальчишки умерли во время секса. Иначе нас могут попытаться обмануть и предъявить претензии.
