— Да, саркар ханум, вы правы, она …хм…пахнет и горит. Чёрная кровь есть только в Ханидане и получить её за пределами Ханидана можно только по личному разрешению Фетх Али-Шаха.
А Ирина подумала: — вот вы, ребята, удивитесь, сколько этой «чёрной крови» можно найти в Стоглавой, главное знать, где искать. Надо бы землицы прикупить. А то снова император-жадина свою лапу наложит. Пусть лучше со своей женой разберётся.
А вслух сказала:
— Благодарю, это поистине царский подарок
И поклонилась. По облегчённому вздоху со сторону наместника поняла, что всё сделала правильно. Посол Ханидана сразу заулыбался, демонстрируя крепкие белые зубы и тоже поклонился. После чего наместник пригласил всех за стол. Началось обсуждение цифр.
Сперва Ирина не вмешивалась в беседу. Её задача была предоставить цифры, а уже задача наместника и графа уболтать посла. Но уже через полчаса беседы Ирина поняла, что эти двое скоро не только разбазарят всё, но и сами «без штанов» останутся или начнётся драка. Потому что ханиданец торговался виртуозно. И Ирина решила помочь соотечественникам.
— Сколько вы хотите отгрузить через три дня? — громко, чтобы перебить всех тех, кто разгорячённо спорил, переспросила она
— Я хочу три тысячи фунтов, — жёстко, не делая скидки на то, что вопрос был от женщины, ответил посол.
Ах ты же, гад, — подумала Ирина, — это же всё что у нас будет, а на границу в армию Стоглавой что мы будем отправлять? Изначально предполагалось делить если не пополам, то хотя бы сорок на шестьдесят. И вот, «благодаря» наместнику, который в порыве откровенности «раскрыл все карты», ханиданец уцепился за максимальную цифру производства.
Тогда Ирина решила, что если он жёстко, то и она так же:
— Я смогу отгрузить пятьсот, — назвала она цифру и замолчала.
Здесь уже ханиданец растерялся: — Но как же, — указал он на наместника, — господин Гайко говорил, что вы произведёте три тысячи.
— Я смогу отгрузить пятьсот, — повторила Ирина, чётко глядя на посла и отслеживая всю мимику.
Посол обратился к наместнику:
— Господин Гайко, вы же говорили…
Наместник пожал плечами и развёл руками:
— Господин Абдул, это не моя фабрика, я мог ошибиться.
Тогда ханиданец попробовал пригрозить: — Мой шах будет недоволен
Но затем, увидев, что никто не среагировал. Ирина сидела и молчала, а все остальные, глядя на Ирэн, тоже взяли паузу. Гайко хотел что-то сказать, но Забела вовремя наступил ему на ногу под столом.
— Ну хорошо, — снова сказал посол Ханидана, — я согласен на две тысячи
О— подумала Ирина, — дело пошло, — и сделала свой «шаг»:
— Только из уважения к вам, господин посол, восемьсот фунтов.
Судя по тому, как крякнул Гайко, Забела снова наступил ему на ногу. Все молчали.
Ханиданец принял правила игры:
— Согласен на тысячу восемьсот, но через два дня
Ирина с удовольствием продолжила:
— Тысячу, но через четыре дня
И Забела и Гайко и военные сидели словно в театре по очереди глядя то на ханиданца, то на маленькую темноволосую женщину, с котрой тот разговаривал так уважительно как ни с кем до неё в этой комнате.
В результате сошлись на полутора тысячах фунтах через три дня и, когда Ирина предложила, а посол согласился, то в его глазах она увидела искреннее уважение.
Документы были подписаны, перед уходом посол обернулся к Ирине, низко поклонился и сказал:
— Для меня большая честь и удовольствие было вести этот разговор с вами. Я давно не был дома, но сегодня будто бы побывал.
Ирина подумал, что для любого восточного человека, в какой бы стране и мире он не находился процесс торга всегда будет сродни обязательному ритуалу, который доставляет удовольствие обеим сторонам.
Ирина уже собиралась в сторону семейного крыла, там, где ждала портниха, когда её окликнул один из слуг и сообщил:
— Госпожа вам записка
Глава 32
Записка оказалась от отца. Он передал срочное письмо от Картузова. На Златоустовском заводе сделали первую плавку, и сталь получилась, но не совсем такая, которую удавалось получать в литейке в Никольском. Эта сталь получилась ближе к чугуну, чем к булату.
Ирина подумала, что становится нервной, потому как первая мысль, которая пришла ей в голову, когда слуга её окликнул, была, что-то случилось… А впереди майские сезоны, там ей понадобится всё самообладание, которое у неё есть.
Картузов писал, что в стали большое количество неметаллических включений. Невзирая на то, что было непонятно подходит данная сталь для производства оружия, они всё равно сделали отливки для пушек, такого калибра, которые ранее никто не делал. И теперь опасаются, что этого делать было нельзя. Прислал данные по основным характеристикам.
В письме от Картузова был вопрос, опасно ли это для изделия, которое они делают из этой стали, и можно ли что-то сделать, чтобы это исключить.
Судя по описанию, которое прислал Иван Иванович, включения для прочностных характеристик стали проблемы не представляли, тем более что в таком объеме отливки, стопроцентный булат, конечно, не получался, но характерная зернистость присутствовала.
Но, видимо, Картузов сильно переживал, поэтому и отправил письмо Ирэн с пометкой — срочно.
Вместе с письмом от Картузова пришло также письмо от… супруга. Но супруг, в отличие от Ивана Ивановича, о проблемах со сталью не спрашивал, даже не упоминал. Он писал, что ввиду возникших обстоятельств вынужден будет задержаться и может не успеть к началу майских сезонов в столицу. Извинялся, «посыпал голову пеплом» и выражал искреннее желание, чтобы Ирэн обязательно поселилась в их доме в столице.
Ирина прочитала и усмехнулась:
— Он что серьёзно? В ИХ доме? А когда его сестра пыталась выставить из ИХ дома Ирину с разбитой головой, когда она вообще ничего не соображала, это как? Нет уж, дорогой супруг, задачу вам облегчать не буду, сын меня поймёт!
И Ирина без раздумий решила:
— Она остановится, как и планировала, в доме у наместника Гайко.
— Ну, где ты ходишь, Ирэн, — вдруг раздался громкий голос Прасковьи Валуевны, — портниха уже заждалась
— Ой, Прасковья Валуевна, простите, письма из поместья передали, зачиталась, — Ирина действительно увлеклась письмам и совсем забыла про портниху, а между тем это было важно. Ей и так будет непросто в столице, а, если она ещё и приедет в старых платьях, то придётся совсем несладко.
Она должна стать той, кому станут завидовать. У неё уже сейчас денег побольше, чем у многих аристократов, может себе позволить потратиться.
Всё-равно будут шептаться, хорошо, если за спиной, а то вообще будут пальцем показывать, так пусть ещё и злятся, что Ирэн выглядит дорого и необычно. Хорошо бы портниха смогла воплотить все задумки.
Портниха оказалась молодой женщиной. Обмерила Ирину, искренне похвалила фигуру. Фигура Ирины действительно стала как у девочки, с момента появления в этом мире Ирина точно потеряла около шестнадцати, или даже больше, килограмм. И, вот, преимущество молодости, кожа и мышцы подтянулись, ничего не обвисло, не осталось ни растяжек, никаких особых следов. Ирина еще усиленно втирала подтягивающий крим, собственного изобретения.
Ирина сначала попыталась объяснить, потом нарисовала. Художник из Ирины, конечно, был не очень, но уже как могла. Портниха ошарашенно смотрела на платья, под которыми не было ни корсетов, ни турнюров, ни металлических подъюбников.
— Похоже на домашнее платье, — выговорила портниха
И тут Ирина подрисовала, ленту, расположенную на завышенной линии талии.
Еще Ирина нарисовала костюм, юбка и пиджак из плотной ткани, для выхода на улицу, вместе с блузой.
— Вы действительно будете это носить? — ещё раз переспросила Ирину портниха
— А вы сможете сшить? — Ирине даже стало смешно, и она пошутила, — если сошьёте, то буду.
Пришла Прасковья Валуевна, увидела рисунки и задумчиво посмотрела на Ирину:
