В зале опять поднялся сильнейший шум. Кому-то стало плохо. Раздались крики:
– Врача!
– Дайте дополнительный кислород!
– Прекратите это безобразие!..
Джокер с экрана обвел зал недовольным взглядом.
– А ну-ка тихо! – прикрикнул он.
Все присутствующие мгновенно затихли как мыши.
– Чтобы сэкономить свое и ваше время, предлагаю сразу перейти к сути, – продолжил Джокер. – Уважаемые докладчики собирались поведать вам, как трудно отключить Сеть, как много вы потеряете от перезагрузки и почему на эти жертвы надо пойти. Я невысокого мнения относительно ваших умственных способностей, но все же отдаю себе отчет, что в конце концов вы все согласились бы на перезагрузку. Черт возьми! На вашем месте я бы и сам решил, что это единственный способ от меня избавиться. А поскольку свои умственные способности я ценю повыше ваших, то стал соображать, как же мне вас обставить.
Джокер хитро подмигнул присутствующим и, словно фокусник, ловким движением вытащил из-под трибуны большой голубоватый кристалл. Размером с ноутбук. Прямоугольной формы, идеально чистый, прозрачный, светящийся.
Раздался отчетливый вздох Отто Крейнца.
Идзуми заметил, что технический эксперт судорожно вцепился в бортик своей ложи.
– О, я вижу, мистер Крейнц уже обо всем догадался, – весело заметил Джокер. – Пожалуй, он все же на что-то годен. Это, господа, загрузочный диск «Ио», центрального сервера Сети, мощнейшего квантового компьютера на Земле. Я знаю, что в Эдене вы нашли похожую штуку, но уверяю вас – она в дублеры «Ио» не годится. Разумеется, то, что я держу в руках, всего лишь муляж. Сам диск там, где ему и положено быть, но с ним все же кое-что произошло…
Джокер подбросил кристалл в воздух, и тот исчез.
– Не буду томить вас ожиданием, вижу, что треть государственных мужей уже и так близка к обмороку… В общем, господа, я покопался в кодах «Ио» и… Отныне у нее другая загрузочная программа. Отгадайте, какая…
Джокер выдержал эффектную паузу.
Буллиган вскочил со своего места. Его лицо побагровело.
– Ты!!! – заорал он. – Ты записал себя в качестве программы-ключа для загрузочного диска «Ио»?!!
– Бинго! – щелкнул пальцами Джокер. – Ах, старина Буллиган… Мне будет тебя не хватать.
– Не дождешься, – мрачно ответил ему шеф Бюро информационной безопасности.
– А вот это ты зря, – обиделся Джокер. – Твоя беда в том, что ты всегда меня недооценивал. Поэтому никак не мог поймать. Самоуверенность – грех, Буллиган. Грех! – он повернулся в сторону Крейнца: – Да-а… Наш эксперт выглядит, прямо скажем, плохо. Думаю, он уже все понял. Для тех, кто не понял, могу пояснить, о чем же мы шептались со старым другом. Разгадав несложный ход вашей мысли, я принял меры предосторожности. Слушайте внимательно, повторять я не намерен и отвечать на вопросы тоже.
Отныне я – единственная загрузочная программа-ключ для главного сервера Сети. Если вы примете решение о перезагрузке – вы от меня избавитесь. Но и перезагрузить Сеть не сможете. Все установочные данные, существующие в единственном экземпляре, будут утеряны. Роберт Аткинс, великий гений, написавший генеральную программу «Ио», умер. Не уверен, что кто-то из ныне живущих сможет повторить математическую симфонию его генеральной программы… Так что вопрос, который вы собрались обсуждать, морально устарел. Предлагаю вас подумать над другим – как с пользой прожить оставшееся вам время.
По залу прокатился протяжный вздох.
– Видите ли, господа… – Джокер прищурился. Похоже, он был доволен произведенным эффектом. – Получив доступ к вашим архивам, я узнал, что дела человечества обстоят гораздо плачевнее, чем это может показаться. Я увидел, что никакая технология не в силах сделать человека лучше. Ничто не в силах изменить его обезьяньей природы. Ничто не в состоянии обуздать в нем звериные инстинкты…
Тут Джокер посмотрел на генерала Ли долгим выразительным взглядом. Но тот выдержал это, не шевельнув ни единым мускулом.
– Вся человеческая история – это войны. Одни войны. Ни одно другое существо на планете так не преуспело в уничтожении себе подобных, как человек. Ни одно существо не было так последовательно в этом. Ни одно существо не решилось бы разрушить среду собственного обитания целиком и полностью. Довести свою природную нишу до полного истощения и продолжать искать все новые пути наступления!
Единственный способ предотвратить гибель всего человеческого рода – это ускорить его эволюцию. Поэтому, получив новые, почти неограниченные возможности, я решил этим заняться.
Я намерен оставить в живых десять тысяч лучших представителей человечества. Я отберу их лично. Я укажу им безопасные убежища. Сразу предупреждаю, что ни одного из вас, за исключением, может быть, инспектора Идзуми… среди этих десяти тысяч не будет.
На отбор мне потребуется некоторое время. Десять дней. Рекомендую вам провести их с пользой. Сделать что-нибудь действительно важное. Потому что после того, как все выбранные мною люди будут в безопасности, я очищу мир от всех остальных.
Меня бесполезно умолять. У меня больше нет чувств. Решение, принятое мной, окончательно. Так что не задерживайтесь в этом душном зале. Помните, каждая секунда – это секунда остатка вашей жизни. Можете передать это всему остальному человечеству.
В зале заседаний стояла гробовая тишина. Люди сидели неподвижно, как мертвые.
Неожиданно со своего места встал инспектор Идзуми, хлопнул несколько раз в ладоши и обратился к Джокеру:
– Хорошая речь, – сказал он. – Если я все в ней правильно понял, ты у нас кто-то вроде Бога? Спасешь десять тысяч по своему усмотрению, а всех остальных сотрешь, чтобы под ногами не путались? Можно узнать, какой смертью предстоит умереть одиннадцати миллиардам девятистам девяноста тысячам человек? А то мне не хочется всю оставшуюся сохраненную жизнь хоронить покойников. Устроишь ядерный взрыв? Или старый добрый потоп? А?
Идзуми прищурил один глаз и уставился на Джокера. Тот на секунду оторопел. Потом ответил:
– Вы смелый человек, инспектор. Не волнуйтесь. Вам не придется никого хоронить. Все сгорит. Дотла. А потом пойдет дождь. Я также открою плотины, чтобы побыстрее смыть пепел.
– То есть, если кто случайно не сгорит, тот неминуемо утонет? – уточнил Идзуми.
– Именно, – кивнул Джокер.
– Хитро придумал, – всплеснул руками Идзуми. – Ну а потом ты, видимо, научишь выживших ремеслам, сельскому хозяйству и почитанию тебя, так?
– Примерно, – Джокер улыбнулся, пытаясь понять, куда клонит инспектор.
– А потом у штуковины, куда ты сохранишься после взрыва, кончится аккумуляторный заряд, и ты сгинешь, завещав людям следовать твоим советам?
– Вероятно, через пару-тройку столетий это случится, – иронично согласился Джокер.
– Тогда твои заветы станут пересказывать и запишут в книге, чтобы не забыть, как ты создал мир за шесть дней, – продолжил свою мысль Идзуми. – Ясно. Можно тогда тебя спросить? Как давно ты решил стать Богом? Давно у тебя такое желание возникло? Я знаю одного толкового личностного аналитика. Может, она поможет тебе с этим справиться? Слушай, ты не обижайся, но я ожидал от Джокера большего. Ты меня разочаровал. Вот уж никак не думал, что враг хайтек-цивилизации номер один окажется самым обычным психопатом, мечтающим взорвать мир. Что с тобой такое? До сих пор не изжил подростковые комплексы? Я уж не говорю о полном отсутствии оригинальности мысли…
– Хватит, – перебил его Джокер. – Ты забываешься.
– Нет, я-то как раз в порядке, – заверил его Идзуми. – Это у тебя крыша поехала. Что с твоей фантазией, Джокер? Поверить не могу, что ты стал таким шаблонным и предсказуемым…
– Замолчи! – потребовал тот.
С ним стали происходить странные метаморфозы. То и дело на лице Джокера вспыхивали белые точки, будто из него пытались вылезти какие-то символы.
– Извини, что испортил тебе такое выступление, – развел руками Идзуми, – я старый туповатый зануда, которому всего-то и надо, что дотянуть до пенсии. Я еще помню те времена, когда существовали театры. Это было до войны. Так вот, там бытовал один забавный обычай. Если какой-нибудь актер плохо играл – переигрывал или просто выглядел как полный идиот, его освистывали. Вот так, – инспектор сунул пальцы в рот и издал громкий свист.
Некоторое время было тихо. Джокер явно не ожидал такого исхода.
Тут со своего места поднялся Буллиган и тоже начал громко свистеть.
Через секунду ушам стало больно от громкого, отчаянного свиста, которым люди ответили на угрозу Джокера. У того в глазах мелькнуло замешательство, и экран тут же погас.
В зале опять наступила тишина.
Инспектор вдруг подумал, что вот сейчас возможно решить две проблемы одним махом – уничтожить и Джокера, и проект «Рой». Идзуми перелез через барьер своей ложи и направился к трибуне. Все молча смотрели, как он, прихрамывая, ковыляет двадцать метров до микрофона. Дошел, постучал по нему пальцем, помахал рукой полумертвому от впечатлений Крейнцу и сказал:
