— Какой ужас! — фыркнул Эрлиг, но от Найка отстал, так что полицейский пост группа миновала без эксцессов.
Концерт проходил в «Затмении» при полном аншлаге. Лаки нравился этот клуб, в основном, из-за атмосферы — звук в нем был довольно поганым. Но оказалось, что хозяева клуба недавно поменяли аппаратуру, и это было лучшей новостью за последнее время. Возле входа уже тусовались знакомые. Когда они остановились, на них налетела целая толпа.
— Не знал, что у меня столько друзей! — хохотал Эрлиг, прижимая к себе сразу трех девчонок.
— Все ко мне! Это я, Темный Папа!
— Ад-ский э-мис-сар! — прокричал знакомый голос, и Лаки увидел Скрэмпи, Хелла и еще каких-то парней.
— Убей в себе Бога! — проревел Эрлиг в ответ, вырываясь из женских рук.
— Какие новости? — спросил Лаки у Скрэмпи.
— Все по-прежнему, — улыбнулся тот. — Интересные футболки!
Лаки улыбнулся в ответ не менее очаровательно.
— Хочешь такую же?
— Лаки, идем. — Экстра взял его за локоть. — Скрэмпи, привет! Да дайте же пройти!
Фанаты совали им какие-то бумажки и ручки, но времени на автографы почти не осталось. У Экстры в голове, скорее всего, уже играла музыка, ему не терпелось взять в руки гитару.
Как всегда, группа «Нет Прощения!» приехала в самый последний момент. Музыканты тут же отправились в гримерку, а Страйк остался в зале, стараясь не попадаться Скрэмпи на глаза. Ему хотелось нажраться, но тот факт, что сегодня вечером придется стрелять в федералов, в чем он не сомневался, останавливал его.
Группа разогрева уже заканчивала выступление. Они играли неплохо, даже профессионально, но были при этом людьми, и это служило ограничением на сильные эмоции. Вялое пого под сценой напоминало шатание пьяных. Зал был готов. Еще немного, и всем станет скучно. Играть музыку может только тот, кто живет ею, Экстра доказывал это каждый раз. Потом установилась тишина, как перед бурей. Лаки почувствовал дрожь азарта. Сейчас этому залу предстояло взорваться.
Сейчас Экстра выплеснет на них все, что накопилось у него в голове. Главное, чтобы не приехали копы… Кто-то протянул ему прикуренную сигарету «Стразз», Лаки повернулся и снова увидел Скрэмпи.
— Что-то случилось? — спросил тот.
— Если ты будешь часто улыбаться, — ответил ему Лаки, — ты станешь дурачком.
Скрэмпи засмеялся. Тишина достигла критической точки, и этот смех показался Лаки каким-то неестественным. Он неприязненно поглядел на хакера.
— Извини, я хотел бы остаться один.
— Ты сказал, — усмехнулся тот, отходя и сливаясь с толпой, как это умеет лишь эмпи.
Лаки передернул плечами. Встретить перед акцией трайторского прихвостня — не самый хороший знак… Но в следующий миг зал утонул в приветственных криках, и Лаки заорал вместе со всеми, желая подавить неприятный осадок.
Экстра быстро подошел к микрофону, вскидывая сжатый кулак.
— Когда мы говорим «Нет прощения!», — проревел он, — это значит, что мы готовы сражаться!
— Дайте же терроризму шанс! — потребовал Эрлиг в соседний микрофон, и Лаки увидел, как Найк загнулся от смеха за ударной установкой. Значит, найти барабанщика им так и не удалось…
— Нет прощения! — твердо повторил Экстра, проваливаясь в транс. Музыка ударила по нервам, всколыхнула целую гамму забытых чувств, и пошла по нарастающей, вместе с волной эйфории.
Лаки понял вдруг, что ему хочется драки, он с разбега влетел в танцующую толпу — и неожиданно забыл обо всем, подхваченный вихрем эфира. Может, дело было в новой аппаратуре, или Экстра заранее знал, что никогда больше не будет играть, но поле искажали волны эмоционального шока, потоки адреналина в чистом виде захлестнули пространство. Когда Лаки услышал слова, он наконец-то понял все, что чувствовал Экстра.
«Я снова вижу тебя во сне,
Но не понятно мне одного —
Почему ты идешь во тьме?
Мне больше не нужен день.
Мне больше не нужен воздух.
Мне надо в открытый космос.
Мне надо туда, где ты…
Ты знаешь, что бывает после…»
Ему захотелось кричать, но кричали все. Он отпустил себя. Кто-то ударил его от избытка чувств, Лаки ударил в ответ, и понеслось…
«Наверно, это просто сон,
Но почему же тогда я могу
Прикоснуться к тебе рукой?
Мне больше не нужно солнце,
Мне больше не нужны сигареты.
Для этого слишком поздно.
Я почти не боюсь темноты…
Ты знаешь, что бывает после…»
Удары сыпались на него со всех сторон. Музыка сорвала покровы, стая почувствовала чужого и набросилась всем скопом, и Лаки был счастлив, что в его голове осталась лишь боевая пустота. Наверное, его глаза засветились серебром, так как дождь ударов неожиданно стих. Группа заиграла новую песню.
Лаки поглядел на свои сбитые руки. Его футболка была изодрана и залита чужой кровью, но так было лучше всего. Он окинул взглядом толпу и снова увидел Скрэмпи.
Четвертый экран.
Им удалось покинуть клуб за минуту до появления копов. Менеджер с безумными глазами кричал про какие-то контракты, площадки и фестивали, и Экстре пришлось врезать ему. Когда они уходили, менеджер орал им вслед, что они не получат кассовых сборов, чем вызвал у Эрлига истерику.
— Что дальше? — спросил Лаки, надевая шлем и включая встроенное переговорное устройство.
— Все зависит от того, во что ты веришь, — отозвался Эрлиг, срываясь с места. На нем снова был черный кожаный плащ, и девчонки на тротуарах сворачивали шеи, провожая его жадными взглядами.
— Дальше мы сделаем то, что должны, — ответил Экстра на вопрос в своей обычной манере, его голос глухо звучал из динамиков.
— Мне показалось, или я действительно видел Скрэмпи? — уточнил Найк.
— Видел, видел! — успокоил его Эрлиг. — Лаки, нам куда?
Страйк закрыл глаза и сверился с картой.
— Лучше всего вдоль коллектора, — сказал он. — Там меньше всего постов. Сворачивай через перекресток налево!
— Запросто! — взревел Эрлиг. — Налево, так налево!
— Что ты ему советуешь? — возмутился Экстра. — Он же дебил! Лаки, поезжай вперед и не отвечай на глупые вопросы! Ты понял?
Лаки промолчал. Все рассмеялись.
Когда они достигли окраины черты, все пошло быстрее. По коллекторной трассе можно было разогнаться до предела, ограничения существовали лишь на минимальную скорость. Знаки вдоль шоссе кричали, что ниже восьмидесяти ездить запрещено, и это всегда приводило Эрлига в щенячий восторг. Из-за этих знаков он утверждал, что в Стад-Pee царит настоящая демократия.
Это нравилось ему даже больше, чем легализация огнестрельного оружия и легких наркотиков, Эрлиг снова умчался вперед, Найк отправился его догонять. Экстра поехал рядом с Лаки.
— Акция не готова, — сказал ему Страйк. — Еще не поздно все отменить.
— Ты неправ, — возразил Экстра. — Мы все сделаем быстро. А потом вернемся и поставим ему свои условия.
— И он согласиться?
— Мы не оставим ему выбора.
— И что это будут за условия?
— Не сейчас, — попросил Экстра. — Когда вернемся.
Радарная система гермошлема подтвердила, что они входят в зону охвата федерального спутника.
— Радиомолчание, — скомандовал Лаки.
— Да пошел ты! — весело отозвался голос Эрлига. — Федералы — козлы!..
— Радиомолчание! — резко повторил Экстра, и Эрлиг заткнулся.
Четвертый экран на фоне заката выглядел довольно зловеще. Он напоминал инородное тело, и никак не вязался с привычным пейзажем. В нем было что-то космическое. Лаки, глядя на это чудо прогресса, начинал сомневаться, а хватит ли у них взрывчатки, чтобы уничтожить его.
Они подъехали к месту акции почти вплотную, когда их обстреляли сразу с двух сторон.
Местность вокруг грандиозной стройки была изрыта. Грунтовка петляла мимо куч щебня, рытвин и железного хлама, бывшего недавно сверхсекретным оборудованием. Вероятно, этот экран строили в три смены. Место для засады оказалось идеальным.
Экстра тут же оглушил федералов полем. Это позволило остальным разобрать железо и укрыться за стопкой бетонных блоков. Лаки сорвал с головы шлем, встряхнул волосами. Остальные поступили так же. Гермошлемы были настроены на федеральную волну, они помогали только против копов.
— Что будем делать? — меланхолично поинтересовался Найк, возясь с обоймой полуавтомата.
— Перебьем всех к чертовой матери! — горячо воскликнул Эрлиг. — А потом запалим эту помойку!
— Это умнее, чем ползти одному со взрывчаткой под прикрытием дружеского огня, — подтвердил Лаки.
— Мне все равно, — признался Найк, равнодушно пожимая плечами. — Но мы — в полной жопе.
— Решено, — подытожил Экстра. — Все готовы?
Они посмотрели друг на друга.
