Через пару минут, получив деньги, мой подельник просит посмотреть в камеру и обещает, что завтра всё будет готово.
Жму лопату-ладонь и выхожу из автомобиля. Хотел бы я знать, как сильно Тимон меня поимел, но услуга специфическая. Нельзя выйти в сеть и проверить предложения конкурентов, да и сомневаюсь я, что они у него есть. Надеюсь, он всего лишь заломил цену вдвое, и не исчезнет с моими деньгами.
Похоже, сегодня у меня первая ночь не под крышей дома. Хотя бы в Верхнем Городе. Здесь безопасно.
Я бросаю аэроборд и ловлю в полёте. Теперь я не могу позволить себе бездумно кататься по городу. Энергия стоит денег, домой я не вернусь, а значит, не смогу зарядить доску бесплатно.
Завтра мне предстоит отправиться в Нижний Город — трущобы, населённые людьми, которые не смогли найти нормальную работу или купить себе биологические "запчасти". Жители Верхнего Города боятся, что любой чип в любой бионической руке, ноге или даже ребре может быть подконтролен искусственному интеллекту. И, если его вдруг-таки не добили, то в следующий раз он может начать действовать не ядерным оружием, а руками людей, в которых есть металлические части. И не важно, что большую часть имплантов и протезов навострились делать без чипов вовсе. Ток проводят — значит, опасны, а то, что это лишь немного усиленные нервные импульсы — никого не убеждает.
Весьма суеверный страх, на мой взгляд, но и не сказать, что он полностью лишён оснований.
Чтобы избавиться от слежки и попасть в Нижний Город под чужой личиной, мне надо лишиться правой кисти, а чтобы вернуться в Верхний — неплохо бы её сохранить. С бионическим протезом меня не пустят, а жить с одной рукой я не согласен.
К решению таких задач жизнь меня не готовила. Я с силой кидаю доску, и она автоматически зависает в сантиметре от асфальта. Всё-таки надо прокатиться, чтобы хорошенько подумать!
Чёрт возьми, как отрезать самому себе кисть со следилкой, да ещё и сохранить её на будущее?
Глава 3
Главное, чтобы Тимон меня не кинул. Уже одиннадцать утра, а он всё не звонит и не звонит.
Переночевав в самом дешёвом хостеле, я понял, что слишком погорячился, решив не возвращаться домой, пока не разберусь с тем, кто влез в инфон отца одновременно со мной. У меня хороший инфон и отличная доска, они протянут без зарядки до вечера, может, до завтра, но потом этот вопрос придётся решать.
Лучше сейчас, чем в Нижнем Городе. Да, я могу спокойно вернуться домой за подзарядками, сменной одеждой. У меня есть пара вещей, за которые можно выручить кое-какие деньги. Но взгляд отца, полный презрения, как бетонная стена преграждает мне путь назад. Не могу. Не хочу снова ощутить этот взгляд на себе. Уж лучше бомжевать в Нижнем Городе, чем чувствовать себя ничтожеством.
Я уже закупил рюкзак, смену белья, зарядки для всего и дешёвый внешний аккумулятор для инфона. Вроде бы не в лес иду, но всё равно неуютненько.
Я уже потихоньку начал разрабатывать план действий без фальшивой личности, когда получил сообщение от Тимона. Он написал, что ждёт меня у КПП через полчаса. Я прибыл на место чуть раньше и, подтвердив свои догадки, пошарил по городской сети в поисках ближайших камер. Я думал, в Верхнем Городе нет мёртвых зон. Оказывается, есть. Интересно, дорога, на который меня подобрал мой дилер личностей, тоже не просматривалась?
Через пару минут подкатывает знакомая мне огромная чёрная машина. Дверь приглашающе приоткрывается, и я покорно ныряю внутрь.
Ожидаемо, когда сделка уже свершилась — делец утратил добрую половину шарма и харизмы. Даже не протянув руку, он молча водрузил мне на колени небольшую сумку.
— Значит так, слушай внимательно, лучше запись включи, а то забудешь, — не пренебрегая советом, я моргаю, активируя запись звука на инфоне. — Накладки на морду — увидишь, поймёшь, ты вроде не дурак. Чуть-чуть изменят форму скул. Камеры и те, кто не рос вместе с оригиналом, тебя от него не отличат. Теперь ты Бросов Вадим, известный в узких кругах аэрогонщик. Он тусил в Верхнем Городе. В Нижнем знакомых быть не должно.
— Ясно, — бормочу я, чтобы хоть что-то сказать.
Тимон продолжает давать инструкции каким-то неестественным, слишком сухим для него языком. Где тот рубаха-дядька, которого я встретил вчера?
— Его инфон прилагается, в нём найдёшь общие сведения о твоей шкурке. В соцсетях игноришь всех, ну и вообще заходи, только если понадобится что-то сделать с аккаунта Вадима. Ну и сам понимаешь, если нарвёшься на близких друзей или у копов будет повод думать, что ты не тот, за кого себя выдаёшь — раскрутят тебя на раз, даже если биографию наизусть выучишь. Так что прям запариваться не советую, но по диагонали прочти, чтоб совсем уж впросак не попасть.
— А если мне понадобится новая… шкурка?
— Ты за эту расплатиться не забудь.
— А её обратно сдать вариант?
— Шутишь? Я знать не хочу, что ты в ней сделаешь. По-твоему, я буду перепродавать использованный товар? Чтобы нового покупателя за твои дела повязали? Тебя в детстве не роняли?
— Понял-понял.
Я уже собираюсь выйти, но Тимон кладёт мне в ладонь небольшой шарик. В его голос возвращаются вчерашние залихватские нотки:
— А теперь навязанная услуга. Будешь должен плюс пятьдесят кэсов.
— С чего бы? — я изображаю возмущение, но не похоже, чтобы он продавал мне кирпич.
— Это "зонтик".
— Что значит "зонтик"?
— То и значит, активируешь, и будет вокруг тебя зонтик, который любую слежку заблочит и немного в сторону уведёт. Включать не под камерами. Работает полчаса. Используй с умом, что-то мне подсказывает, ты ещё придёшь с новыми заказами. Всё, дуй отсюда.
Каким-то магическим образом его благодушное вроде бы похлопывание по плечу выталкивает меня из авто. Через секунду чёрная машина скрывается из переулка.
***
Будка, шлагбаум и длиннющая лестница. Я начинаю медленно топать по ступенькам. Вход в Нижний Город — свободный, а вот с выходом всё не так просто. В случае восстания машин в Верхнем не должно быть ни одного человека с аугментацией тела. Ведь тогда он сможет подобраться ко включателям ЭМИ-генераторов. Да, ответственный не будет один, но рисковать никто не хочет. Так что с железной кистью я не выйду, но поставить её придётся.
Делать что-либо, когда кто-то следит за тобой — глупо. Ввязываться в авантюру с одной рукой — тоже не очень умно. Тимону я даже не врал. Я ведь не говорил, что денег нет, я честно сказал, что распределение бюджета не позволяет мне закупиться у него без рассрочки. Оставшиеся кредиты уйдут на бионический протез.
Но где их ставят? Я пробегаюсь по сети. Неверный вопрос. Где их ставят, не делая записей? Что я вообще хочу найти? Никто не станет давать объявление типа: подпольная хирургия, отрежем и пришьём всё что хотите без смс и регистрации.
Если Верхний Город стремится выглядеть красиво, заполировать блестящее, побелить белое, подкрасить серое, а чёрное отделить рамочкой, то здесь, в Нижнем, никто не борется со ржавчиной, никто не моет улицы. Кажется, даже асфальт не латают.
Я оглядываюсь назад. Широкая лестница на крутой берег давным-давно пересохшей реки, а там наверху — красивые белые блестящие небоскрёбы. Там моя прошлая жизнь.
Глубоко вдыхаю и начинаю путь вперёд. Застройка здесь тоже не одноэтажная, но и высотками эти дома не назвать. Этажей двенадцать-шестнадцать. Вдоль узких улиц поднимаются стены из потемневших, почти обугленных кирпичей и серовато-чёрного бетона.
Я перешагиваю очередную лужу и вливаюсь в поток людей. Они так же спешат и суетятся, как муравьи или жители Верхнего Города, но мне кажется, на их одежде и лицах куда больше грязи, но меньше фальши. Возможно, это лишь иллюзия, но за первые пять минут меня дважды толкнули в плечо, но вместо извинений плюнули вслед и порекомендовали смотреть, куда пру.
Я не привык глядеть под ноги и уворачиваться от прущих навстречу людей. Мне казался узким тротуар, на котором две пары могли бы разойтись так, что между ними поместится третья. Здесь же его с запасом перекроют три человека, вставшие плечом к плечу. А народа не сказать, что меньше.
