Я упорно продолжала петь молитву на латыни. Демон расхохотался и начал прорываться в брешь. Прореха заметно увеличилась. Мой арсенал был исчерпан. Заклятие, похоже, не работало. В конец концов я бессильно свернулась калачиком и заслонила собой Кристофа, который до сих пор лежал без сознания. Только бы когти твари не дотянулись до него! Но я еще не сдалась и успевала щелкать на демона зубами. Мои клыки удлинились, и, похоже, они сдерживали демона. Он явно не понимал, кто я такая, но не оставлял своих попыток уничтожить меня.
А я слишком устала. Мой голос звучал хрипло и тихо, а огонь набирал силу. Пламя даже опалило мою кожу. Демон тянулся ко мне, всем телом налегая на преграду. Он схватил меня за волосы и рванул к себе. Я выкрикнула очередное слово, понимая, что оно станет последним.
— Аминь!
Демон выпучил глаза и одеревенел. А внутри круга внезапно изменилось давление. У меня закружилась голова, к горлу подкатила тошнота. Я зажмурилась, чтобы сохранить равновесие, и меня вырвало. Когтистые пальцы твари на моей шее свело спазмом. Демон зарычал. Я знала: этот звук станет преследовать меня во сне и будет более жутким, чем предсмертные крики Айви. Но внезапно все стихло. Я осмелилась открыть глаза. Демон сгинул.
Но рана от его когтей пылала огнем. Я ощутила боль, на которую прежде не обращала внимания. Судорожно вздохнув, я увидела, как ко мне бегут Кевин и Бруно.
И провалилась в темноту.
— Удивительно, но тебя выписали из больницы, чтобы ты могла посетить поминки, — произнес Бруно, протягивая мне стакан с ледяной «Маргаритой».
Я слизнула крупинки соли с краешка и запила их крепким сладким коктейлем.
— Ну… я почти выздоровела, а завтра, согласно судебному предписанию, я должна явиться в Берчвудз.
У властей нет чувства юмора. Они решили доказать телепатическую манипуляцию, в результате которой меня отпустили из клиники до начала бейсбольного матча. По совету Роберто я согласилась пройти кучу тестов и благополучно их провалила. Я же не гипнотизер, а сирена. Но данного вопроса мне никто не задал, а мой адвокат не имел ни малейшего желания делиться с полицейскими лишней информацией. Он заявил мне, что этот факт «к делу не относится».
— Тебе следовало подать апелляцию, — добавила Эмма. — Университетское начальство помогло бы тебе изменить формулировку диагноза. Ты слегка чокнутая, но… «опасное животное»? Ты обычный «недоделок»!
Я сделала очередной глоток и ответила:
— Нашлось много свидетелей происшествия в Берчвудз. Но они, грубо говоря, связаны: как ни крути, но произошла утечка информации для прессы. Кроме того, несколько десятков рукоположенных священников, пасторов, раввинов и монахов на суде подтвердили, что я сражалась с демоном.
Однако чтобы не рисковать, меня вынудили согласиться на госпитализацию до тех пор, пока не будет «точно установлен уровень моей недееспособности».
Бруно кивнул Эмме.
— Фэбээровцы настаивали на помещении Селии в государственную психушку. Это ее изрядно повеселило.
— Я могу позволить себе Берчвудз. Шестьдесят дней, и меня отпустят на похороны Вики и Гибсона. Вдобавок мне предоставят палату Вики с видом на океан. Я справлюсь.
Вообще-то о палате я не просила. Настоял доктор Скотт. Думаю, отчасти из-за моих способностей сирены, ну и без компенсации не обошлось. Ведь именно он предложил мне Эвелин Грин в качестве психотерапевта.
Мы громко рассмеялись: еще один член нашей компании вышел на сцену и порадовал нас ужасным караоке. Потом наступил черед Алекс, которая затянула «Wind Beneath My Wings». [16]В кафе повеяло холодом, и на паркетном полу завертелись маленькие смерчи из конфетти. Здорово, что Вики пока не покинула нас.
Ее родителей не особенно порадовал последний пункт завещания. Думаю, они ожидали торжественного прощания, со вкусом обставленной церемонии, а не диких, на их взгляд, поминок в «Ешь и пой». Зал, как всегда, украшали сомбреро и фигурки животных из папье-маше, — так называемые пиньяты. Они были наполнены конфетти и пакетиками «PopRocks», [17]которые Вики просто обожала. Когда мы разбили первую пиньяту, ресторанчик огласился хлопками на манер фейерверков. Кстати, к нам уже не раз заглядывали копы и сокрушались, узнав истинную причину треска. Полицейские — это мой персональный эскорт. Еще до начала слушаний судья проявил дальновидность. Он беспокоился, как бы меня ненароком не умыкнули из страны. Кроме того, я являлась «темной лошадкой». И поскольку завтра я отправлялась в закрытую клинику, он настоял на своих требованиях. Во-первых, кафе должно усиленно охраняться, а среди гостей необходимо обязательно присутствие доктора Скотта. Сейчас Скотт отлично развлекался: они с El Jefe резались в дартс в углу.
— Это была их песня, — произнесла я, не адресуя свои слова ни к кому конкретно.
Алекс заплакала и продолжала петь в микрофон. Эмма кивнула и улыбнулась. Поминальная вечеринка получилась именно такой, какой ее хотела видеть Вики. Призрак дочери Джейсона и Кассандры был удовлетворен. Здесь находились только друзья Вики. Мне пришлось изрядно покопаться в Сети, чтобы разыскать всех тех, чьи имена она записала на салфетке.
Неожиданно я заметила, что Бруно уставился куда-то в сторону. Проследив за его взглядом, я обнаружила Джона Крида, сидевшего рядом с Кассандрой. Они с Бруно устроили настоящий безмолвный поединок. Я поддела Бруно локтем, но он был так погружен в собственные мысли, что даже не повернул голову. Я пожала плечами и возобновила беседу с Эммой. Мы будто вернулись в старые добрые времена, когда мы трое — Эм, Вики и я — были студентками.
Я решала коснуться деликатной темы.
— От Кевина вести есть?
— Никаких. Уволился из университета и исчез, — печально сказала она. — Но Кевин оставил для тебя письмо. Чуть не забыла его тебе отдать.
И Эмма вытащила из кармана белый конверт с моим именем. Распечатав его, я заглянула внутрь. На желтом листке были написаны две короткие фразы:
Сначала Лидия, потом Эриксон. Я вернусь за тобой.
Кевин.
Я вручила послание Эмме, которая дрожала от волнения. Похоже, она могла перелезть через стол и выхватить у меня бумажку. Эмма помрачнела и нахмурилась. Она, конечно, пребывала в неведении насчет предложения Джонса, но почувствовала что-то неладное. А меня напугала формулировка «Я вернусь за тобой». Может, я — третья в списке «потенциально опасных объектов», и Кевин меня предупреждал? Или пытался быть милым парнем?
— Как похоже на Кевина. Он думает, что выкладывает тебе всю подноготную, но изъясняется полунамеками, — усмехнулась Эмма — Ладно, проехали. Значит, Матти поддержал тебя в суде? Я-то полагала, что он тебя терпит с трудом.
Я кивнула.
— И я тоже. Да, я могла ему не нравиться,но теперь он меня уважает.
Эмма подняла стакан и чокнулась со мной.
— Выпьем за это.
Я пригубила «Маргариту» и принялась размышлять о Маттео. Похоже, он искренне рад увидеть меня живой и невредимой. А мамаша де Лука оказалась крепким орешком. Сердца ее мальчиков — это вам не игрушки. Но я, между прочим, давно выросла.
Словно услышав эти мысли, моей руки коснулся Бруно.
— Селия, давай выйдем.
Я изумленно вздернула брови. «Ешь и пой» набит битком, так что в зале и поговорить негде. Я торопливо попросила Эмму приглядеть за нашими напитками, встала и пошатываясь побрела по залу. Бруно придерживал меня под локоть. Мы зашли в женский туалет, где было попросторнее, чем в мужском.
— В чем дело? — осведомилась я. — Что вы с Джоном Кридом устроили? Вы так гневно пялились друг на друга: прямо мальчишки на детской площадке!
— Селия, он предлагал мне работу, — объяснил Бруно и постучал пальцем по виску. — Он телепат, или ты забыла? Ну да, конечно.
— Но ты уже трудишься в поте лица, Бруно!
Помимо прочего, он был связан стандартной клятвой не сотрудничать с конкурентами, чтобы не становиться двойным агентом. Нет ничего хуже для репутации фирмы, чем если ее сотрудник убивает клиента исключительно из-за того, что плохие ребята предложили завербованному крупную сумму.
— Но у тебя кончики пальцев начнут гореть и отваливаться, прежде чем ты успеешь подписать чужой контракт, пока не истек срок «родного»!
— Верно. Но официально я вкалываю на Восточном побережье, и контракт у меня с ними — до конца квартала. А Крид предлагает мне возглавить офис в Лос-Анджелесе. Денег поменьше, но… — Он сделал многозначительную паузу. — Местечко недалеко отсюда.
Я разинула рот и ощутила дуновение прохладного воздуха на своих клыках.
— Тебе интересно мое мнение? По поводу твоей карьеры? — спросила я.
Бруно пристально посмотрел на сушилку для рук, прикрепленную к стене.
