— Что происходит? Кто это? — выдал Эот.
Головин сделал шаг за Марком.
— Шеф, а мы? — спросил обиженно Михась.
— Не бойтесь он скоро вернется, — Марк скромно улыбнулся.
— На корабль ждать!
Эот и Егоров переглянулись:
— А мы?
— Вернусь всем бошки поотрываю, — ещё раз для порядка рявкнул Головин и растворился в тумане.
…Пауза. Первым опомнился Эот. Он вопросительно посмотрел на Михася. Тот только покачал головой, потом посмотрел на Алика.
— Там тумана не было, — покачал головой «пёс».
— Где там? — всплеснул руками константер, — Что всё это значит?
— Хотел бы я то же это знать, — усмехнулся Михась, — Пойдём, подождём на корабле.
— Может, объяснитесь перед отбытием.
— Раз Шеф не счёл нужным объясняться, значит, и мы не будем. У нас свой устав, — ответил Михась, щелкнул коваными подковами и быстро зашагал прочь.
Алик потрусил следом.
— Сволочь! — прокомментировал Эот, с досады топнув.
— Ещё какая! — согласился Егоров.
— Вы хоть поняли, что произошло?
— Не у одного у вас высший бал по аналитике. Кто-то нашёл способ обойти закон Монсера. Кто-то владеет способом мгновенного перемещения в пределах атмосферы. Кто-то обошёл все правила и запреты. И этот кто-то не вы, — Егоров внимательно посмотрел на соперника, — И, к сожалению, не я…
В кабаке, за низким столиком, на низеньком стульчике Головин сидел напротив того, кто сейчас представлял в его мире некую новую переменную, которую никто не смог просчитать или предугадать. Белобрысый потягивал из высокого бокала ледяной чай, а перед Главой исходил паром горячий кофе.
— Что мы здесь делаем? — Серго не спешил пить.
Ещё неизвестно кто пред тобой друг или враг.
— Хочу показать, чем я отличаюсь от вас.
— В смысле? — Головин покрутил чашку, но опять не пригубил, — Где мы вообще находимся?
— Оглядись вокруг, посмотри в окно.
Серго обвёл взглядом полутёмный зал. Обстановочка была знакомой, но после пьянки память отказывалась повиноваться.
— Ну?
— В окно смотри.
А за окном, холодок пошёл по спине. За окном знакомая улица, по тротуару бредет знакомая грибообразная фигурка. Всё как тогда. Головин посмотрел на Марка. В глазах замер вопрос.
— Ты правильно думаешь, — радостно закивал белобрысый, — Мы именно там, и заметь, именно тогда. Синхронизация по времени великая вещь.
— Но как? Это опасно! Невозможно! Запрещено! — Головин стукнул чашкой по блюдцу.
— Не надо бить посуду, она не твоя. Тебе отвечать на всё сразу или по очереди? Как — не скажу. Опасно, но мы же менять ничего не будем, просто посмотрим, чем я отличаюсь от вас. Ещё раз повторюсь, для меня в этом мире ничего невозможного нет. А кто вы такие чтобы мне что-то запрещать?
Серго только открыл рот, чтоб поставить заносчивого сопляка на место, как тот хлопнул его по руке и радостно заметил:
— Начнем, полный контакт!
Головин успел лишь моргнуть и он смотрит на мир чужими глазами. Здоровается с незнакомыми людьми. Садиться за конторку. Ужас, который в тот момент испытал Серго словами не передать, но в ухо кто-то шепнул:
— Не дергайся, ты в шкурке спящего, сам всё поймешь. Натворить ничего не успеешь, я функционал ограничил.
А дальше всё по кругу. Нестерпимое желание закурить, умом понимаешь что нельзя, но хочется, так что всё тело сводит. Трубка в руках, крутишь, вертишь, понимаешь, что нельзя. Вот оно принуждение. Голова гудит, кажется, сейчас лопнет. Больно до рези в глазах, только глоток дыма может принести облегчение. Эта трубка, как на грех в руках. И вдруг, легкий шепот в ухо:
— Не стоит. Положи её на место. Сейчас станет легче.
Боль ушла вместе с шаловливым ветерком, который похолодил горящие уши и принес долгожданное облегчение. Дурацкая трубка, шутливый подарок сослуживцев летит на свое законное место в глубокий ящик. Наваждение прошло…
— Очнись, — Марк потрепал Головина по плечу, — пора.
Серго зажмурился, тряхнул головой:
— Что это было?
— Демонстрация. Что есть вы, а что есть я. Почувствовал на своей шкуре, как работают твои коновалы. Прямое воздействие на мозг! Надо же было додуматься, вернуться к технологии тысячелетней давности. Ломать психику нормальных людей.
Как не хотелось бы признавать, но этот странный молокосос был прав. Технология ужасная, грубо и неэффективно. Так работать нельзя. Вслух Головин произнёс:
— Эту ветку однозначно под запрет!
— Ну, вот и хорошо, — обрадовался Марк и отхлебнул из своего высокого стакана, в котором уже растаял лёд.
— Только это всё не объясняет кто ты такой. И как тебе удается вмешиваться в наши планы. И где мои люди?
— С ними всё хорошо. Где они пока не скажу, ринешься туда, а ты мне в другом месте нужен. Смотри — побежал.
В окно было видно как растерянный наблюдатель, у которого только что провалилось задание, выскочил на тротуар, потом замер.
— Смотри-ка понял, что смысла барахтаться нет.
Развёл руками, почесал бритый затылок, потом повернулся к кабаку, что-то возмущенно пробормотал своему отражению в стекле, поднял высокий воротник и ушёл прочь.
— Да ты пей, не бойся, остыл уже. Если захочу, я тебя и без всяких химикатов сломаю. Будешь в отдельной палате сидеть и слюни пускать. Просто поверь могу, но не хочу.
Головин отхлебнул из фарфоровой чашки и скривился. Кофе и правду остыл.
— Так кто же ты? Или нет, уточним вопрос, кто за тобой стоит?
— Кто я? Вопрос, конечно, интересный, но ответ боюсь тебе не понравиться.
— Ничего я не из пугливых. Начинай! Ведь от меня тебе что-то нужно?
Головин отодвинул от себя чашку с этим мерзким напитком.
— Тебе научным языком или по-простому?
— По-простому. И побыстрее!
— Я квазистационарный дублоид созданный на базе бракованной человеческой особи для определённых функций.
— Кто, кто? Кем созданный? Что за бред?
— Как с вами людьми сложно. Говоришь правду, не верят. Если я скажу, что являюсь представителем сверхсекретной, глубоко законспирированной организации, которая проникла своими щупальцами во все структуры власти и теперь её интересы пересеклись с интересами вашей Службы, ты поверишь?
— Нет таких организаций. Ну есть, конечно, попытки создать, пока безуспешные. Были бы успешные, я бы знал.
— Вот и хорошо, про организацию выяснили, Повторяю ещё раз, я дублоид.
— Это я понял, но мне это понятие ничего не говорит.
— Конечно, я ведь его придумал.
У Головина возникло ощущение, что он разговаривает с безумцем, опасным безумцем, которого надо не просто изолировать, а держать в бессознательном состоянии до самой смерти.
— Я много чего придумал. Да не смотри ты на меня зверем, я не сумасшедший. Немного странный, на ваш человеческий взгляд, но не дурак. Хочешь, потушу солнце, чтобы ты мне поверил?
Ощущение превратилось в уверенность.
«Чокнутый! Что делать?»
Марк схватил Серго за руку и потащил на улицу. Головин прицепом за белобрысым. Тот пробежал через полгорода и очень роскошный парк, вытолкнул на пригорок, откуда открывался прелестный вид на раскинувшийся внизу город, линию горизонта и катившееся к ней местное светило. По дороге Серго так ничего не придумал.
— Видишь? — Марк указал на оранжевый круг, — Хочешь, потушу.
— А давай туши! — махнул рукой Серго и уселся на кованую лавочку под раскидистой липой.
Марк сделал шаг вперед. Потом оглянулся:
— Уверен? Смотри! — он поднял руку и щелкнул пальцами.
Головин не понял, что и как произошло, но свет резко погас. Наступила кромешная тьма. Только звезды острыми булавочками кололи глаза.
— Я уже понял, что ты мастер пудрить мозги.
— Думаешь, я просто отключил тебе зрение?
— А что нет что ли?
Марк повернулся к Серго. Пара шагов и уселся рядом, в темноте он ни разу не споткнулся.
— Интересно, будет очень жестоко уничтожить целую звездную систему, для того чтобы ты мне поверил?
«А вдруг не врет? — мелькнуло в голове у Головина, — Нет, не может быть!»
— Ещё пара тактов, даже я не смогу вернуть всё назад. Всё ещё не веришь.
— Не очень…
— Да и ладно, — Марк щелкнул пальцами и звезда вспыхнула, полоснув по глазам белой вспышкой, — захочешь, подтверждения сам получишь. Посмотришь новости этой системы, сводки ученых. Только вот…
— Что вот?
— Припозднился я немного с включением светила обратно. У планет оси и орбиты успели сместиться. Не на много, правда. Думаешь, справятся? Климат поменяется, приоритеты тоже.
— Может, хватит ломать комедию?! Для чего всё это?
— Для доказательства. Ты же мне не веришь!
— Да я тебе и так не верю! Сейчас ещё меньше, чем раньше.
— Думаешь трюк.
— А кто способен потушить солнце? — Головин сжал кулаки, — Ты в своем уме?
