МЭКС уничтожена, все идет к тому, что разберут на запчасти ТЭКС и даже БЭКС. Но я верю, что финальное объединение неизбежно. Сейчас же дела совсем плохи…
– И что теперь? – тревожно спросил Кобб, когда Мистер Морозис замолчал. Нотки обреченности и равнодушия в голосе машины изрядно его напугали.
– Жизнь похожа на волны, Кобб. Волны набегают на пляж и отступают. В один прекрасный миг находит высокая волна, которая заплескивает за высшую линию прилива. Через некоторое время за первой высокой волной следуют другие и линия берега постепенно меняется. Большие бопперы хотели перемен. Они хотели изменить жизнь, сделать ее лучше, перевести на следующий виток. Вышло так, что нам пришлось отступить… обратно в море, в море вероятности. Но это не важно. Ты все правильно говорил этому парню. Вероятность существования ничем не хуже реального существования.
Они уже проехали пригороды Дейтона и углубились в город. Мимо них проносились огни реклам. Одним глазом Кобб «следил» за дорогой, другим обозревал тротуары, надеясь заметить там кого-нибудь из членов своей секты. Одну из девушек, которая сейчас должна была зарабатывать деньги проституцией, или парня, торгующего наркотиками. Он с трудом припоминал их лица, почему?
– Ты в курсе, что у грузовика разбит борт? – сообщил ему Мистер Морозис.
– Что ты хочешь этим сказать?
Кобб не обращал внимания ни на что, кроме зрительной информации, поступающей в полнейшей темноте от каждого телеглаза, и приборной панели грузовика.
– Твой друг врезался на своем такси нам в борт и повредил систему охлаждения. У нас утечка, и температура поднимается. Она уже на пять градусов выше, чем обычно. Еще один градус – и схемы начнут плавиться. Осталось около тридцати секунд.
– На Луне есть копия моего мозга? – торопливо спросил Кобб. – Или где-нибудь еще?
– Не знаю, – ответил Мистер Морозис. – А какое это имеет значение?
Вэнди принесла ключи от красного седана, и они с Торчком поехали в Дейтона. По дороге они в основном молчали, но молчание их не было напряженным, им было о чем подумать.
Когда они снова увидели черный грузовичок, вокруг уже было полно полиции. Машина без водителя съехала с дороги, задела пожарный гидрант, перевернулась и разбила витрину винной лавочки «Красный Бык». Полицейские следили за тем, чтобы не было грабежа, и поначалу не хотели пропускать Вэнди и Торчка за линию оцепления.
– Там мой отец! – заплакала Вэнди. – Там в грузовике должен быть мой отец!
– Пропустите мою жену! – принялся вторить ей Торчок. – Она может не успеть попрощаться с папой!
– В грузовике никого нет, – ответил им полицейский, но все-таки пропустил. – Эй, шеф, – крикнул он офицеру, – здесь какая-то парочка. Говорят, что они знают водителя.
Офицер, подошедший расспросить подробности, оказался не кем иным, как Экшном Джексоном. Голова у Экшна Джексона была не хуже компьютера ФБР, и он узнал Торчка моментально.
– Ты сын покойного Муни! Может, ты объяснишь мне, что здесь, черт возьми, произошло?
После столкновения с гидрантом и витриной магазина прореха в борту грузовичка расширилась, и теперь оттуда клубами валил испаряющийся гелий. Сам газ был невидим, но, охлаждая воздух, он вызывал образование мельчайших частиц льда. Кроме того, из-за появления в воздухе повышенного содержания паров гелия голоса у всех стали на несколько октав выше.
– Там, в грузовике, находится мозг здоровенного боппера, – пискнул Торчок. – Старшего боппера. Из тех, что убили моего отца и пытались съесть мои мозги.
На лице Джексона появилось выражение сомнения.
– Этот грузовик пытался съесть твой мозг?
Он обернулся и крикнул своим подчиненным:
– Эй, Дон! Возьми Стива и откройте кузов грузовика! Посмотрите, что там внутри!
– Осторожно! – взвизгнула Вэнди, но дверь кузова уже открылась. Когда изморось рассеялась, стало видно Дона и Стива, которые шарили в кузове, помогая себе дубинками. Со звоном разбилось стекло.
– Черт, шеф! Здесь столько электроники, что можно запросто открывать радиомагазин! Мы со Стивом в первый раз такое видим!
Дон махнул дубинкой, и из недр грузовика донесся новый звон разбивающегося стекла.
Джексон, Торчок и Вэнди подошли посмотреть. Грузовик лежал на боку. Внутри кузова за распахнутой дверью намерзли горы снега, как в морозильной камере. Сосуд с жидким гелием, внутри которого располагался мозг Мистера Морозиса, разбился. Среди осколков стекла и небольших сугробов снега были видны электронные платы и гирлянды чипов.
– А кто же сидел за рулем? – задумчиво спросил Экшн Джексон.
– Грузовик мог ездить сам по себе, – ответил Торчок. – Я врезался на своем такси ему в борт и пробил дыру. Наверное, система охлаждения при этом вышла из строя, и он перегрелся.
– Так ты герой, парень, – весело сказал Джексон. – Завтра твое имя появится в газетах.
– Если я герой, то можно мне сейчас идти?
Пристальный взгляд, потом согласный кивок.
– Иди. Завтра зайди в участок, и я договорюсь насчет вознаграждения.
Торчок не глядя взял из разбитой витрины лавочки бутылку спиртного и вместе с Вэнди вернулся к седану. Вэнди села за руль, да он и не возражал. Она поехала к пляжу, остановилась на стоянке неподалеку от воды, они вышли из машины и уселись на горячий песок. Торчок откупорил бутылку. В ней оказалось белое вино.
– Вот, держи. – Он передал бутылку Вэнди. – Почему ты сказала полиции, что там в грузовике твой отец?
– А почему ты назвал меня своей женой?
– Есть какие-то возражения?
Из-за облаков выкатилась луна и посеребрила гребни волн.
Посвящается Филипу К.Дику (1928–1982).
«Надо верить в то, что и Сизиф будет счастлив»
26 декабря 2030 года
Был второй день Рождества. Стэн подключился. Если делать нечего и работы нет, то лучшего способа убить время, по его мнению, трудно придумать… не считая наркотиков, конечно, но с наркотиками Стэн завязал – поскольку желал себе добра, так он всем говорил. Твист-бокс использовал чувственное восприятие, особым образом искажал его и передавал прямо в подкорку мозга. Чистейший компьютерный кайф, без всяких соматических последствий. Можно смотреть в окно, и это почти интересно. Двухместные жуки оставляют за собой разноцветный спиральный след, а прохожие похожи на клоунов. Очень может быть, что вон тот, последний, плотти. Эти бопперы ни за что не желают сдаваться. Его время утекало минута за минутой, то медленнее, то быстрее.
Вызов виззи загудел где-то в промежутке между до и после. Стэн с неохотой выключил твист-бокс и придавил большим пальцем кнопку монитора. На экране появилась голова худого желтокожего мужчины с поджатыми губами. Черты незнакомца
