Ознакомительная версия.
Да и язык в будущем изменился не так уж и сильно.
Мстислав коснулся пальцем красной четверки, начинающей длинный ряд бесовских (ха-ха) числовых знаков, и дважды оттолкнул ее от себя. На мгновение он застыл, обвел товарищей напряженным взглядом и отрывисто бросил:
— Поехали.
Вспомнил Юрия Гагарина и снова улыбнулся. Затем оттолкнул цифру в третий раз и превратил шестерку в семерку. «Трижды отвергаю Сатану», мелькнула в сознании непрошеная мысль.
А потом мыслей больше не стало, осталось только бездумное боевое возбуждение. Для начала выбраться из осинника… Выбрались. Теперь начинается самое интересное.
Мстислав отыскал взглядом облюбованную в прошлую вылазку удобную позицию для стрельбы, в шесть скачков добежал до нее и рухнул на землю. Отроки разбежались в разные стороны, они размахивали мечами и нечленораздельно вопили, как души грешников в аду. Бойцы вели себя великолепно, гораздо лучше, чем в прошлый раз. А если вспомнить первый раз… Мстислав поежился. Что бы ни говорили нерожденные мудрецы, бог все-таки есть, потому что достойным мужам всегда помогает высшая сила. Не будь этой помощи, лежать бы сейчас Мстиславу в бурьяне с простреленной головой, но не попустил господь и слава ему и аминь.
К воплям отроков стали примешиваться другие вопли, столь же громогласные, но не радостно-напористые, а растерянные и немного испуганные. Мстислав поерзал, устраиваясь поудобнее, проверил положение ног, навел автомат на приметную раздвоенную березу и щелкнул предохранителем. Досылать патрон в патронник не было нужды, это он сделал заранее. Надо было, кстати, автомат почистить, а то как бы утыкание патрона не произошло, пронеси, господи.
Прошла минута, а может, и две, в бою Мстислав никогда не мог точно отслеживать течение времени. Вот в кустах за поваленной осиной прозвучала короткая очередь, направленная вверх, она всегда звучала в этот момент. Мстислав прильнул к прицелу и навел ствол автомата на узкий проход между кустами, откуда сейчас должны появиться зеленые стражи. Мстислав знал, что стрелять он будет позже, когда стражи выйдут на поляну, а сейчас целиться, в общем-то, и не нужно, но он все равно прицелился — в бою лучше перебдеть, чем недобдеть.
Первым из кустов выскочил Алешка Хряк. Дружинники не сговаривались между собой, но каждый раз получалось, что бой проходил в одном и том же порядке, прямо как позорище какое-то. Позорище в старом, изначальном смысле, у нерожденных оно называется иноземным словом «спектакль».
Алешка картинно размахивал над головой полуторным прямым мечом и орал во всю богатырскую глотку:
— Врешь, мордва некрещеная, не возьмешь! Постоим за Русь святую и за великого князя Юрия Всеволодовича!
Следом за Алешкой на поляне появился первый из зеленых стражей — здоровенный бритоголовый мужичище с трехполосными железячками на тряпичных погонах — знак десятника в войске будущего.
Как и в прошлый раз, десятник выпучил глаза и заорал благим матом:
— Это кто мордва?! Я тебе, сука, покажу сейчас, кто здесь мордва! Я тебе сейчас язык твой поганый в зад засуну, на сто восемьдесят градусов поверну…
На этом осмысленные слова закончились, далее следовала одна сплошная ругань, многословная и витиеватая. После первой вылазки Алешка долго восхищался новыми словами, пришедшими в русский язык от клятых монголов, да поразит святой Владимир ихнего кагана поносом, падучей и слабоумием.
Алешка перестал вопить и теперь отступал молча, наслаждаясь хитроумным плетением бранных слов. Что-то остальные воины долго не появляются…
А вот и они — Никишка Сосун, Юрка Конопатый да Прошка Чурбак. Скачут, как молодые козлята, голосят один другого зычнее, словно блаженные на ярмарке. Зеленый десятник уже улыбается во всю рожу свою голобритую, да и рядовые ратники понемногу успокоились, главный испуг прошел, думают уже не о брани, а о том, как позорищем полюбоваться. Будет им сейчас позорище… А отроки и рады стараться — Юрка с Прошкой шутовской поединок устроили, Никишка меч в небо воздел, как архангел на фреске, позорники самые настоящие, как есть позорники. Увидел бы отец, что сыновьи дружинники вытворяют — протошнился бы от отвращения. Впрочем, нет, не протошнился бы, сам же говорил, что в военных хитростях стыда нет. Или это дядя Ярослав говорил…
Но достаточно, время подошло, целых двенадцать стражей уже собралось в одном месте. Хорошо стоят, кучно, с божьей помощью можно одним рожком управиться. Стоят себе и в ус не дуют, усов, у них, кстати, и нету, не принято в этом времени юношам усы отращивать. Но хватит, полюбовались на бесплатное зрелище, пора и честь знать.
Мстислав мысленно воззвал к богу и открыл огонь. Он выпустил девять коротких очередей по три патрона каждая. И еще одну сверх расчета по недостреленному бойцу, оказавшемуся слишком далеко от отроков — не успевали мечами достать. Как раз одного рожка на всех и хватило.
Пятерых врагов Мстислав положил чисто, наповал. Остальных отроки споро добили мечами, выстрелить не успел никто. Теперь главное сделано, но расслабляться не время, дело надо довести до конца.
Мстислав сменил рожок и побежал, пригнувшись, вдоль опушки к тому месту, где стоят палатки стражей. Сейчас все решает быстрота. Господи, на тебя уповаю…
Удача не отвернулась от Мстислава. Истратив половину второго рожка, он уложил оставшихся стражей. Из живых здесь теперь оставались только он сам дав четверо дружинников. Слава тебе, господи, и спасибо тебе, святой Георгий.
Мстислав задрал голову к небу и дважды взвыл волком, сообщая товарищам, что дело сделано. И начал деловито обшаривать трупы.
Он уже знал, какой будет добыча. Шестнадцать автоматов, столько же ножей, без малого две тысячи патронов, две большие палатки из отличной непромокаемой мешковины. И по мелочи: еда, книги, принадлежности для письма, хитрые браслеты, показывающие время, да еще два десятка совсем непонятных безделушек. Пригодится все, хотя главное, конечно же — оружие. Пятьдесят автоматов — не шутка, с таким оружием против тысячной рати можно смело выходить. А если расставить автоматчиков во втором ряду броненосной пехоты, такую рать никому не одолеть, главное — чтобы патронов хватило.
Собирая добычу, Мстислав не тратил лишнего времени на поиски, он уже знал, что где лежит. Работа ему предстояла несложная, но долгая и утомительная. За три раза перетащить добро к межвременным вратам. Потом свернуть палатки и по одной перетаскать туда же. К этому времени отроки справятся со своей частью работы и покойников таскать будут все вместе. А потом останется только пошевелить пальцами над волшебными числами и время станет почти настоящим, почти — потому что вернутся воины на тринадцать часов позже, чем ушли. Если вернуться раньше, можно встретить самих себя, а этого Мстислав старался избегать. Как-то неправильно это — смотришь на человека, вроде и другой человек, а вроде и ты. И жесты как у тебя, и разговаривает как ты, только голос у него не такой, какой должен быть, а визгливый и скрипучий. Мстислав знал, отчего так происходит — в одной умной книжке он вычитал, что когда сам говоришь, слышишь себя немного по-другому.
Через полчаса все было закончено. Трупы стражей, присыпанные землей, валялись в недалеком овраге. Если этот завал кто-нибудь когда-нибудь раскопает, он очень удивится, что похороненные здесь мертвецы присутствуют в трех личинах каждый. Подумает небось, что бесовское наваждение.
8.
Федеральный спецназ явился минут через пятнадцать после ухода Елены. Спецназовцев было четверо, одеты они были в камуфляжную броню, делавшую их похожими на полупрозрачных призраков. Забавно было наблюдать, как расплывчатые силуэты продираются, словно лоси, сквозь густой осинник, по привычке стараясь быть незаметными.
Данила громко кашлянул, привлекая к себе внимание. Не хватало еще, чтобы спецназовцы занервничали. Они, как правило, люди спокойные, но береженого бог бережет. Окажется среди них еще одна Елена Прекрасная… не дай бог.
Силуэты приблизились к Даниле вплотную и остановились. В следующую секунду они одновременно отключили камуфляж, очевидно, по команде, переданной по радиоканалу.
Данила подумал, что его глючит. Все четверо были здоровенными китайцами, похожими друг на друга, как родные братья. Неужели клоны?
— Суй Бай Цзю, — представился один из китайцев, очевидно, самый главный. — Ты Данила Круглов?
Он говорил на международном языке, в котором слова «ты» и «вы» не различаются. Но Даниле показалось, что спецназовец, задавая вопрос, подразумевал именно «ты», было в его интонации что-то пренебрежительное.
— Да, это я, — ответил Данила. — Принимайте пост.
— Что тут принимать? — пожал плечами Суй Бай Цзю. — Впрочем, покажи-ка мне объект, я должен убедиться, что он в полной сохранности.
Ознакомительная версия.
