— Ну, не совсем с врагом. Капитан сказал, Британия и Австрия не объявляли друг другу войны.
— Верно. Но граф Фольгер все время слушает радио: по его мнению, война между нашими странами — вопрос недели, не больше.
Алек грустно улыбнулся.
— Забавно. В данный момент политики как раз пытаются определить, враги мы или нет.
— Черт знает что, — буркнула Дэрин.
Сейчас тут стоит она, а не какой-то политик! Значит, и решать ей.
— Алек, я обещал!
— Но ты приносил присягу воздушному флоту и королю Георгу, — напомнил тот. — Я не хочу, чтобы ты изменил присяге. Ты для этого слишком хороший солдат, Дилан.
Дэрин переступила с ноги на ногу.
— Как с тобой поступят?
— Запрут на семь замков. Я слишком ценный пленник, чтобы мне позволили сбежать и затеряться на просторах Османской империи. А потом, когда мы вернемся в Англию, я, скорее всего, окажусь в тюрьме до конца войны.
— Вот свинство, — пробормотала Дэрин. — Но ты же всех нас спас!
Алек пожал плечами. В глазах у него затаилась глубокая грусть. Не слезы отчаяния, а ровная, безнадежная тоска. И причиной ее на этот раз была она, Дэрин. Она только что лишила его надежды…
— Я никому ничего не скажу!
— Тогда я сдамся сам. Все тайное когда-нибудь становится явным. Я не хочу, чтобы тебя повесили, Дилан.
Дэрин попыталась спорить, но Алек упорно стоял на своем. Он знал правила. Неповиновение командиру в военное время считается изменой и карается смертной казнью.
— Это доктор Барлоу во всем виновата! — рявкнула Дэрин. — Я бы в жизни не догадался, кто ты, не будь она такой пронырливой! Заметь, она тоже помалкивает, но военные никогда не повесят такую мудрилу, как она!
— Конечно не повесят, — согласился Алек. — Во-первых, она не солдат. А главное, она женщина.
Дэрин застыла с открытым ртом. Точно, она совсем забыла! В армии никогда не казнят женщин. Конечно, ее сразу выгонят, лишат всего: корабля, который стал ее родным домом, и самого неба… Но, черт побери, никто не станет вешать пятнадцатилетнюю девчонку!
Губы Дэрин сами расплылись в улыбке.
— Не волнуйся за меня, Алек. У меня есть пара тузов в рукаве.
— Не валяй дурака, Дилан. Это не какое-нибудь твое очередное безумное приключение. Все очень серьезно!
— Все мои приключения были адски серьезными!
— Но я не могу позволить тебе рисковать, — сказал Алек умоляюще. — Многие уже умерли из-за меня, и я не хочу, чтобы ты к ним присоединился. Пошли к капитану, прямо сейчас. Я все ему расскажу.
— Нет, не расскажешь, — возразила Дэрин.
Она чувствовала — Алека не переспоришь: он не поверит, что ей не грозит казнь, пока не узнает правду. И самое странное — она хотела рассказать. Поделиться своим секретом в обмен на его тайну.
— Меня не повесят, Алек, — сказала Дэрин, подходя к нему ближе. — Я тоже вовсе не тот, за кого меня все принимают.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурился он. Дэрин глубоко вздохнула.
— На самом деле я…
Лязгнули ключи, распахнулась дверь. Доктор Барлоу возникла на пороге, устремив на Дэрин возмущенный взгляд.
— Мистер Шарп, а вы что здесь делаете?!
Никогда еще Алек не видел ученую леди такой сердитой. Ее взгляд перебегал с Дилана на яйца, словно она подозревала мичмана в попытке кражи.
— Извините, мэм, — промямлил Дилан, так и не договорив то, что начал. — Я просто заглянул сюда, прежде чем выгулять Таццу.
Алек схватил его за руку.
— Стой! Подожди меня! — Он повернулся к леди и сказал: — Мы идем к капитану. Собираемся рассказать ему, кто я такой.
— И зачем мы собираемся это сделать?
— Он приказал Дилану следить за мной и докладывать обо всем, что узнает.
Алек приосанился и продолжил, стараясь подражать интонациям отца.
— Мы не имеем права требовать от Дилана, чтобы он нарушил присягу.
— Не беспокойтесь насчет капитана, — отмахнулась доктор Барлоу. — Это моя миссия, а не его.
— Нет, мэм, не только его, — возразил Дилан. — В адмиралтействе стало известно о жестянщиках на борту, и лорд Черчилль приказал выяснить, кто они такие.
— Опять он! — Доктор Барлоу помрачнела, как туча. — Так я и знала! Этот кризис — полностью его вина, и он еще смеет вмешиваться в мою миссию!
Дилан хотел было что-то сказать, но сдержался.
— Кто такой этот лорд? — спросил Алек.
— Она говорит о лорде Черчилле, который возглавляет адмиралтейство и управляет всем флотом — и морским, и воздушным! — подсказал Дилан.
— Его аппетиты простираются гораздо дальше, — проворчала доктор Барлоу. — Однако сейчас лорд вышел за пределы своих полномочий.
Она поставила стул возле ящика и села, мимоходом убрав от больного яйца пару нагревателей.
— Садитесь оба. Пора вам узнать, в чем дело. Алек и Дилан переглянулись и сели на пол рядом с ней.
— В прошлом году, — начала леди, — Османская империя собиралась купить построенный в Британии военный корабль. Подобное судно, вместе с сопровождающим подводным монстром, дает в море огромное преимущество. Корабль был уже готов к спуску на воду…
Доктор Барлоу сделала паузу, чтобы взглянуть на термометр, и передвинула несколько обогревателей.
— Но за день до того, как вы забрали меня в Риджентс-парке, лорд Черчилль приказал оставить его в Англии, хотя покупка была уже оплачена.
Леди покачала головой.
— Конечно, лорд Черчилль действовал из высших побуждений. Назревала война, и он не хотел отдать столь мощное оружие в руки потенциального противника. Подумать страшно, что будет, если «Осман» станет воевать на стороне Германии. Алек нахмурился.
— Мне кажется, это самый обычный грабеж.
— Не буду спорить.
Доктор Барлоу отщипнула клочок соломы.
— Важнее, что это был очень грубый дипломатический ход. После такой выходки присоединение Османской империи к жестянщикам стало почти неизбежным. Цель нашей миссии — предотвратить это.
Она погладила больное яйцо и умолкла.
— Хорошо, но какое это имеет отношение к моей тайне? — спросил Алек.
Доктор Барлоу вздохнула.
— У нас с Уинстоном разногласия относительно Османской империи. Ему не слишком нравится, что я пытаюсь исправить его ошибки, и поэтому он ставит мне палки в колеса. А если он узнает, что мы захватили сына эрцгерцога Фердинанда, то получит повод развернуть «Левиафан» обратно.
— Захватили?! — Алек скрипнул зубами. — По-моему, наши страны между собой не воюют! И позвольте напомнить, кто управляет двигателями этого корабля!
— Это просто моя личная точка зрения, — кротко сказала доктор Барлоу. — Теперь, надеюсь, понятно, почему я не хочу, чтобы вы с Диланом шли к капитану? Это вызовет самую натуральную междоусобицу на борту, последствия которой будут непредсказуемыми. Сейчас, когда наш полет протекает так гладко…
— А ведь она права, — сказал Дилан с явным облегчением.
Доктор Барлоу снова повернулась к яйцам.
— Предоставьте лорда Черчилля мне.
— Но это не только ваша проблема, но и Дилана, — нахмурился Алек. — Каким образом вы собираетесь его защитить? Кто вы такая, мэм, чтобы совладать с первым лордом адмиралтейства?
Женщина встала со стула и приподняла котелок.
— Я — та, кого вы перед собой видите. Доктор Нора Дарвин Барлоу, главный хранитель Королевского Лондонского зоопарка, к вашим услугам.
Алек удивленно заморгал. Что она сказала? Дарвин? У него перехватило дыхание.
— Вы хотите сказать, — пролепетал Дилан, — что ваш чокнутый дедушка-пчеловод…
— Я не говорила, что он был пчеловодом! — засмеялась леди. — Просто пчелы пробуждали в нем вдохновение. Без них его теории никогда не обрели бы свое безупречное, законченное изящество. Так что не тревожьтесь насчет лорда Уинстона, мистер Шарп. Я с ним справлюсь.
Дилан кивнул. Он был бледен.
— Пойду-ка проведаю Таццу, мэм.
— Отличная идея.
Леди открыла перед ним дверь.
— И постарайтесь больше не появляться тут без моего позволения.
Проскальзывая в дверной проем, Дилан на миг обернулся, поймал взгляд Алека и кивнул.
Он был поражен почти так же, как Алек. Подумать только! Доктор Барлоу оказалась не просто дарвинистом, а внучкой самого Чарльза Дарвина! Родственницей человека, который изменил весь мир…
Палуба качнулась у Алека под ногами — видимо, летающий кит поворачивал.
Со всех сторон принца окружало то, чего его с самого детства приучали бояться и ненавидеть, но Алек чувствовал, что «Левиафан» больше его не пугает и он готов безгранично доверять этому удивительному живому кораблю.
Доктор Барлоу занялась яйцами, по-новому раскладывая в соломе обогреватели.
— Что будет, когда мы прилетим в Константинополь? — спросил Алек, сжимая кулаки и стараясь говорить твердым голосом. — Не запрут ли меня под замок, когда вы и ваш груз окажетесь в безопасности?
