Ознакомительная версия.
— Эва как, — проникся я. — Не знал… А он серьезный человек, я теперь его еще больше зауважал. Спасибо за информацию, при случае передам ему от вас привет. Ну все, я пошел, бывайте.
Я направился к двери, догадываясь, что меня остановят. Даже если бы я не был в этом уверен, то все равно стал бы выкореживаться, ибо дедок этот очень уж палку перегнул со своими диктаторскими замашками, а поскольку ситуация явно позволяет по полной пальцы покрючить — видать, у этого старого хрыча есть свои резоны меня на это дело подрядить, и, судя по всему, немалые, — то грех этого не сделать. Мне же в любом случае надо грохнуть этого Мак-Линна, ну или хотя бы обнести, и если эту задачу можно упростить за счет Мак-Соммерсов, то почему бы так и не поступить? А коли подвернется случай еще и подзаработать…
— Точнее, он был лейрдом Морригота, ну и всем остальным он тоже был. Теперь же он наемник Лейн, — уже в спину сообщил мне бейрон.
— И я не заметил, чтобы он был этим сильно недоволен, — повернулся к нему и резко сказал я. — Да, мы были соратниками, да, мы были приятелями, я даже его спас, правда, после того, как он помог мне. И что? Почему я должен убивать этого Мак-Линна, которого даже не видел? И потом — как вы себе это представляете? Спеть у него под окнами песню «Выходи-ка, Билли, чтоб тебя убили»? Или мне придется опять устраивать переворот? Это даже не смешно. Если бы я это прочел в какой-нибудь книге, то сказал бы: «Повторяется автор, уносит его все больше и больше в какие-то бредни».
— Стоп, стоп, стоп, — остановил меня бейрон. — Очень много слов, эмоций, слюной вот ты на меня попал. Давай я тебе кое-что объясню, спокойно и по порядку. Ты садись вот за стол, ну или куда еще, где тебе удобно будет.
Я сел в кресло около камина и уставился на бейрона, который садиться и не подумал, а стоял и смотрел на меня.
— Извини, если мое пожелание прозвучало слишком резко, — мягко сказал он. — Просто я забыл, что вы, люди Запада, сильно отличаетесь от нас, жителей Пограничья. Дело в том, что месть за друга — это для нас святая обязанность, она даже больше, чем месть за семью. Семью мы не выбираем, она нам дается свыше, а вот друга мы выбираем сами, и, значит, что месть за его смерть или его обиду — это долг перед ним и перед самим собой. Когда у Рэналфа трое молодых Гетсбиров убили в холмах друга, он шел по их следу три дня и три ночи, он гнал их как волк и убил одного за другим.
— Последнему я глотку перегрыз, — пробасил Рэналф. — Он меч у меня выбил, ну я и…
Бр-р-р… Ну и нравы. Робин, Робин, бедный Робин, куда ты попал?
— Вот я по привычке и сказал тебе о твоем праве на месть. — Старичок сплел пальцы в замок. — Я назвал тебе имя убийцы семьи Лоссарнаха и виновника всех его бед, полагая, что ты примешь на себя кровь его семьи и его обиду. Просто, видимо, сделал я это немного неверно.
— Есть такое, и даже не немного, — заверил я его, а после спросил: — А не разумнее ли будет, если это сделает сам Лейн? То есть Лоссарнах.
— Увы, но он потерял право на месть в тот момент, когда бежал из страны, — печально вздохнул старичок. — Но позволь, я расскажу тебе все по порядку.
Бейрон вещал долго и обстоятельно, с витиеватыми оборотами и лирическими отступлениями. За час я узнал многое о Пограничье, о его территориальном строении, о сложной системе его управления, о традициях и обычаях гэльтов и о многом другом. К самому главному глава клана Мак-Соммерсов подошел под конец.
Оказывается, мой приятель Лейн был довольно-таки большой шишкой по местным понятиям. Он был лейрдом, а значит, ему был подвластен ряд земель Пограничья, в которых его слово было законом, а его действия не обсуждались никем. Никем, кроме него самого, ну и еще пары его приятелей, с которыми он рос и которым много сходило с рук. Для Пограничья это было нормально, будущие правители всегда воспитывались вместе с двумя-тремя сыновьями приближенных к вождю людей, из которых потом вырастали преданные до костра сподвижники. Им позволялось больше, чем кому-либо, но и смерть от руки врага они принимали одними из первых.
Клан Лейна, то есть клан Мак-Магнусов, был одним из старейших и богатейших в Пограничье, но, увы, к тому времени, когда мой приятель занял место владетеля земель, очень малочисленным. Несколько войн и моровое поветрие способствовали тому, что в живых из всего клана остался только сам Лейн, его племянник, совсем уж малолетний Абстер, и какая-то тетушка по материнской линии, немолодая и некрасивая. Может, где еще были какие кровные родственники, но они не объявились. Это, как ни печально, и сыграло роковую роль в тех бедах, которые обрушились на моего приятеля.
На его земли и на замок Морригот давно завистливо косились ближайшие соседи — не очень богатый, но зато очень многочисленный клан Мак-Линнов, возглавляемый неуправляемым, жестоким и безжалостным лидером по имени Кэннор. При всех этих недостатках Кэннор был еще и умным (такое сочетание качеств — огромная редкость) и поэтому прекрасно понимал, что в прямом столкновении у его клана шансов не так уж и много — родни у Лейна не было, а вот с воинами было все в порядке.
Тут надо пояснить, что война — это нормальное состояние жителей Пограничья. То и дело какая-нибудь пара кланов начинала выяснять, кто у кого кувшин разбил сто лет назад. После враги находили уютную ложбинку между холмами и там в спортивно-оздоровительных целях пускали друг другу кровь. Вот такие вот славные обычаи. Случалось и так, что затевалась эта война с захватническими целями, но и тут все было по правилам — осада, после резня на улицах, но при этом ни детей, ни женщин никто никогда не трогал, ну если, конечно, те сами не брались за оружие. Война — дело мужчин, а женщины и дети дома должны сидеть. Да и глотки безоружным не резали, это было бесчестно, поскольку каждый имел право умереть с оружием в руках.
Вот именно эти неписаные законы практичный и, по всему выходит, прогрессивно настроенный Мак-Линн и решил обойти. Он наведался к повелителю Юга, неизвестно какими правдами и неправдами попал к нему на прием, и там то ли красноречием, то ли какими подарками выпросил у него полтора десятка нурабийцев, которые славились на весь Раттермарк как очень умелые диверсанты и искусные убийцы.
В одну ужасную ночь случилось так, что вся стража была перерезана, ворота в Морригот открыты, и Мак-Линны ворвались в спящий и ничего не подозревающий замок. Кое-какое сопротивление было оказано, но его очаги быстро загасили, преимущественно ударами в спину. Все друзья Лейна дрались отчаянно и погибли, защищая его, сам же он упал с крепостной стены в реку и все это время считался мертвым. Именно поэтому бейрон и удивился, поняв, что я говорю о погибшем несколько лет назад Лоссарнахе. Дело в том, что пойти в наемники — это для жителя Пограничья дело невозможное. Можно пристать на правах вольного воина к какому-нибудь барону с его бродячим войском, наняться в городскую стражу… Но пойти в наемники, убивать за деньги… Старик был неглуп и понимал, что на такое мог решиться только человек, которому нечего было терять, и шустро смекнул, кто мог так низко пасть. После он спросил меня про кольцо — и вуаля.
Ну да ладно. Мак-Линны замок, понятное дело, захватили, но со смертью Лейна для них еще ничего не закончилось — Лоссарнаху наследовал малыш Абстер, опекуном же при нем была бы немолодая, но вполне репродуктивная тетушка. И вот тут случилось то, что заставило почти все кланы отвернуться от Мак-Линнов, — Кэннор размозжил голову малыша об стену, а его безжалостный племянник Дункан задушил последнюю из рода Мак-Магнусов. Этот Дункан вообще был очень необычный и очень опасный малый — сильный, ловкий, отличный мечник. И с массой странностей. Например, во время походов, оказавшись в лесу, он зачем-то обязательно спрашивал у кукушек: «Сколько мне жить осталось», — а после хохотал во все горло, слушая их заполошное «ку-ку». А эта его привычка отрубать всем врагам, даже павшим, головы? В общем, та еще семейка. Кстати, за последние пару лет верхушка клана Мак-Линнов здорово уменьшилась. На них обрушилось просто какое-то поветрие — то один, то другой погибали странным и таинственным образом. Причем напасть косила лишь тех Мак-Линнов, которые могли бы претендовать на кресло Кэннора. Чудеса, да и только.
В результате выходило, что за смерть Мак-Магнусов отомстить было некому. По кодексу гэльтов, месть мог принять либо кровный родственник, либо друг. И те и другие сгорели на погребальных кострах и отомстить никак не могли. И вот тут-то появился я.
— Теперь ты понимаешь, тан, почему я сообщил тебе имя убийцы? — закончил старичок пафосно, его глазки посверкивали, ноздри раздувались. Он просто полыхал праведным гневом. — Ты можешь принять на себя святое право кровной мести. По моему мнению, ты просто обязан это сделать.
— Понимаю, — кивнул я. — Поверьте, бейрон, я-то все понимаю. А вот вы, видимо, обманулись моей внешностью. Смею вас заверить, что даже если я выгляжу как дурак, то это совершенно не означает, что я им являюсь.
Ознакомительная версия.
