Ознакомительная версия.
И халфлинги нанесли ответный удар, в воздухе засверкали десятки огнешаров, выпущенных шаманами. Камней не видно вовсе, похоже, слингеры в полном составе сражаются с паутиной, но даже без их помощи залп шаманов получился поистине сокрушительным.
Нежные спрайты окутывались пламенем и падали вниз, разбрасывая во все стороны жалкие комочки горящих перьев. Мое сердце непроизвольно сжалось — неправильно, что такие прелестные создания находят такой страшный конец. Но шаманы беспощадны, один залп — и в воздухе осталось не больше половины спрайтов, остальные рухнули на землю, окутанные огнем.
Кустарник, очерчивающий границу рощи, зашевелился, и моему взору предстало пехотное сопровождение спрайтов — десять пауков, каждый размером с крупную собаку, точно такие же твари, как те, которых я разглядывал в бестиарии Сакред Вейла. Крупные и подвижные, покрытые хитиновой броней, вооруженные мощными лапами и ядовитыми челюстями. Не самые опасные твари Аркануса, но и не самые слабые.
Спрайты продолжали метать волшебные иглы, поле покрылось частой сеткой выжженных проплешин, клубы дыма поднимались и таяли, рисуя в воздухе сложные и запутанные фигуры. Но цепь халфлингов стояла на прежнем месте, и в рядах моих воинов по-прежнему не было видно убитых и раненых.
Второй залп шаманов. Спрайты десятками падают вниз, объятые пламенем, в воздухе их уже почти не осталось. Часть шаманов перенесли огонь на пауков, но те приближаются быстро и неумолимо, лишь один валяется кверху брюхом и жалко сучит обожженными лапами. Пауки набирают скорость, и вот они уже мчатся, как пони на полном скаку. Последние спрайты ведут отчаянный огонь, но всем ясно, что большого ущерба противнику им не причинить.
И я вижу то, что наполняет меня уверенностью в благополучном исходе битвы. Один за другим спеленатые слингеры освобождаются от паутины, те, кто успел раньше, помогают менее удачливым товарищам, брешь в строю заполняется, воины разминают плечи, еще минута, и они нанесут сокрушительный удар.
Не успели. Шаманы сумели сжечь еще двух пауков, но оставшиеся врезались в толпу слингеров, еще не сбившихся в плотный строй, когда каждый прикрывает щитом не только себя, но и соседа. Короткая схватка, взблеск мечей, поле битвы оглашают разноголосые стоны с треском огнешаров и визгом волшебных игл, сливаясь в безумную симфонию.
После минутной неразберихи слингеры сумели-таки соорудить каре, и паукам теперь уже ничего не светит. Один за другим твари падают на землю, скрываясь в высокой траве от моих глаз, и лишь судорожно дергающиеся конечности выдают места, где бьются в агонии лесные твари. Единственный паук ухитряется отступить, разорвав дистанцию прямого контакта, но в следующее мгновение шквал камней обрывает его жизнь. Десяток огнешаров разрываются над лесом, и все закончено.
Через полчаса я получаю доклад: уничтожено десять пауков и около шестидесяти спрайтов, потери составляют девять раненых, убитых нет. При осмотре паучьего гнезда обнаружен артефакт, который, наверное, и охраняли твари. Артефакт выглядит как маленькая деревянная коробочка без каких-либо надписей и украшений. Я приказываю открыть ее, и в мое хранилище перетекает двести духов маны. Теперь можно и поколдовать.
Я объявляю благодарность бойцам и обещаю выплатить щедрую премию. Солдаты радостно вопят, они очень довольны, никто не ожидал, что таинственное проклятое место, которым много лет пугали детей, так легко падет под их натиском. Они выкрикивают славословия в мой адрес, но я прекрасно знаю, что я здесь ни при чем. Они все сделали сами.
Ну что же, бой прошел замечательно, девять раненых — это не потери, спрайтов немного жалко, но что делать… Глупо горевать по поводу того, что ты не в силах изменить.
Я велел взять под охрану переход в Миррор в ста милях от города Ханипула, расформировать флот (зачем мне корабли, если весь Арканус представляет собой один большой континент? И зачем мне целых две боевые триремы в пятидесятимильном Иствейском озере? Рыбу с них ловить?), а несоразмерно большие гарнизоны уменьшил, отправив лишних воинов к ближайшим магическим аномалиям. Пусть приносят пользу обществу вместо того, чтобы даром жрать хлеб. У героев, который год безвылазно сидящих в Торвелле, тоже кончилась праздная жизнь — я велел им исследовать пещеры Торгарда, где явно имеет место какое-то магическое присутствие.
Заброшенная темница в окрестностях Ханипула, издавна пользовавшаяся дурной славой, оказалась вообще без охраны, а странные эффекты, наблюдавшиеся по ночам в ее окрестностях, объяснялись наличием в ее подвале артефакта, подарившего мне еще пятьдесят духов маны.
А потом был второй бой.
Примерно в восьмидесяти милях на юг от города Миреана с незапамятных времен находится вулкан, носящий имя Миреадур. Это обычный вулкан, извергающийся раз в столетие, не примечательный ни высотой скального конуса, ни глубиной кратера, ни целебными минеральными водами. Как и большинство вулканов Аркануса, Миреадур с момента сотворения мира аккумулировал энергию хаоса. Несколько столетий назад в его жерле созрел полноценный магический узел, который привлек множество разнообразных тварей, и те плотно заселили его склоны.
Было бы неплохо освободить этот вулкан от нечисти и подселить туда магического духа. А если двести сорок шаманов не справятся с местными тварями, то тогда с ними не справится никто. И я приказал гарнизону Миреана выступать.
Осторожно проведенная разведка показала, что склоны Миреадура облюбовала не только всякая мелочь вроде адских гончих. Неподалеку от жерла устроил себе берлогу самый настоящий спон, он здорово откормился на волнах магии хаоса, и даже адские гончие избегают приближаться к лежбищу хозяина вулкана. Если, конечно, любимое место отдыха спона можно назвать лежбищем — будучи стопроцентно магическим созданием, спон не нуждается в мягкой лежанке, он никогда не касается земли, паря в нескольких футах над ней. Я вспомнил слова Юргена и решил не отступать. Не может быть, чтобы двести сорок шаманов не смогли расстрелять одного спона, которого, как говорил Юрген, расстрелять совсем несложно.
Командир шаманов (я опять не запомнил его имя) побледнел, услышав эти слова, но не дерзнул перечить всесильному хозяину. И настал момент истины.
Двести сорок шаманов выстроились широким прямоугольником на краю кратера, и спон явился. Я впервые увидел его своими глазами, пусть и не лицом к лицу, а за тысячу миль, но все равно это нечто. Насколько спрайты красивы, настолько же спон безобразен, он похож на мертвенно-сизую лягушку, надутую каким-то шутником до трех футов в диаметре. Абсолютно круглое, блестящее тело твари венчают три глаза на тонких ниточках, неторопливо поворачивающихся то в одну, то в другую сторону. Что самое противное, эти глаза практически неотличимы от человеческих, кажется, что протухший покойник раздулся до такой степени, что вот-вот лопнет, но не лопнул, а с помощью противоестественной некромантии обрел жалкое подобие жизни.
Шкура спона выглядит тонкой и сильно растянутой, но это впечатление обманчиво, она прочнее любой кольчуги, что надеты на шаманах, решившихся противостоять чудовищу. Спон не имеет никаких конечностей, хвостов или жвал, он был бы совершенно беспомощен в рукопашном бою, если бы кто-то сумел навязать ему правильный бой. Я вгляделся в ту мерзость, которая заменяет спону душу, и то, что я увидел, мне совсем не понравилось. Во-первых, спон вызывает страх не только внешним видом, но и особым заклинанием, неотъемлемо присутствующим у этой твари. Редко кто может противостоять этому страху, убийственному, леденящему душу, чаще бойцы, которым пришлось встретиться со споном лицом к лицу, застывают в ужасе, не в силах пошевелить даже пальцем. Во-вторых, спон выбрызгивает яд из узких отверстий под глазами. А в-третьих, и это самое главное, три глаза спона — это не просто глаза, их взгляд обладает колдовским действием, да таким, что василиск сдох бы от зависти, будь у него достаточно мозгов, чтобы понять, что такое зависть.
В общем, спон величественно выплыл из кратера и неспешно двинулся вниз по склону. Но он недолго оставался в одиночестве, и вот этого я не учел. Адские гончие, пришедшие на неслышимый для меня призыв, появлялись будто бы из ниоткуда, их становилось все больше и больше, и настал момент, когда на каждого шамана приходилась одна гончая. Вот тогда меня и кольнуло первое предчувствие неудачи.
Надо сказать пару слов об адских гончих. Это просто большие собаки, способные изрыгать огонь. Недалеко, всего футов на пять, с драконом они не идут ни в какое сравнение. Адские гончие не считаются сильными тварями, достойными особого уважения (как, например, спон), но в таком количестве…
Однако отступать уже поздно, адские гончие движутся гораздо быстрее халфлингов, пешком от них не убежать, надо принимать бой. И я сотворил первое боевое заклинание, хорошо, что в моем резерве появилась мана.
Ознакомительная версия.
