На этих опытах погибла еще одна старуха. Она держала в руках факел, но не усмотрела и дотронулась древком до студня. Когда старушка обнаружила что случилось, помочь ей никто не был в силах — студень уже перекинулся ей на руку. Ингвар застрелил ее из арбалета, чтобы старуха не кинулась к людям за помощью, и не заразила уже и их.
Влад платил жизнями за знание, цена была высока, но это знание того стоило. Единственно, что он мог сделать — это минимизировать потери для своих людей. Может его кто и назовет излишне жестоким или циничным, то пусть сам встанет на его место. Хакершами рисковать он права не имел, собой или Жэкой он уже нарисковался, а направлять на опасные химические изыскание взрослых мужчин не хотел из стратегических соображений. Про детей он даже не вспомнил, сразу вычеркнув их из слагаемых этого дьявольского уравнения.
Под конец всех исследований, желе "ведьминого студня", лезвием топора нанесли на деревянное тело "дикого вана". Ван в этом месте запузырился синими пузырьками и незамедлительно страшно заорал "ментально". Но рунная защита отработала на ять и жертв от этого оглушающего крика не было. Однако поорав минут пятнадцать, ван умолк, а желе окончательно обесцветилось и исчезло, оставив после себя вязкий и гнилой кусок дерева на месте "прививки". Желе "лесного духа" не убило, а подействовало как сильнодействующая кислота. Влад заинтересовался и приказал побрызгать на вана кислотами из гномьих банок. Эффект от применения кислот был схожий, но на порядок слабее. Конунг понял, что отвлекся от основного процесса, и вернувшись к колодцу, приказал факелами, обкурить огнем рукоятку у кинжала. Хотя у колодезного жерла диаметр был всего два метра, народ махать руками рядом с ним откровенно боялся. Владу, чтобы достичь результата, пришлось приказать факелы привязать к копьям. Обдав огнем рукоять, селяне обрушили внутрь колодца одну из стен и насыпали еще сверху земли.
Влад встал перед непростой дилеммой — или посылать кого-нибудь за кинжалом, или брать его самому. Кольчужной перчатки ни у кого не было, за кузнечными щипцами надо было посылать, вдобавок это не решало проблему, поэтому он решил рискнуть без лишнего мельтешения.
Народ дружно отговаривал его от этого шага.
Конунг решился. Сорвав пару травинок и одну из них вставив себе в зубы, Влад прошел по насыпанной к кинжалу земле и сел перед ним на корточки, глядя чуть сверху вниз на его рукоять. Он достал из кошеля две золотые монеты, вставил между ними одну из травинок и осторожно дотронулся до навершия кинжала, в которое был вставлен желтый камень. Травинка осталась травинкой. Влад осторожно, но тщательно, огладил травинкой всю рукоять. Затем перешел к гарде и после того, как обследовал замысловатое защитное плетение гарды, приступил к ощупыванию двойного лезвия. Влад чувствовал себя сапером рядом с немецкой морской миной, которая может сработать от любого его неверного шага. Травинка заметно дрожала в его руке. Вдруг он увидел, как зеленый цвет травинки стремительно покрылся изморосью. Влад заорал, нечеловеческим усилием воли заставил сведенные судорогой испуга пальцы разжаться и отпрыгнул назад от кинжала, упав на спину. Народ вокруг заголосил от страха и опасений за жизнь смельчака-конунга.
Влад медленно поднялся, отчаянно чертыхаясь. Ситуация была, как говорится, "минус памперс".
— Дайте мне факел, трусы! — отдал приказ он, успокоив этим жестким тоном общественность. Получив его, Влад затем минут пять жарил на огне выступающую из песка верхнюю часть кинжала. Отбросив факел, он достал следующие две монетки, подобрал одну из травинок и снова прошелся по гарде кинжала. Влад не торопился. Он потел, пыхтел, водил травинкой туда-сюда по тридцать раз почем зря, но Влад точно знал, что лучше семь раз вспотеть, чем один раз стать студнем.
— Воткните еще один факел на краю! Сейчас буду брать за рукоять! Затем обработаю лезвия в огне! — громко озвучил свои действия конунг.
И, громко матерясь, Влад схватился за желтый камень. Выждав три секунды, держа кинжал за это утолщение, он предельно осторожно вытянул двойное лезвие из песка и затем очень медленно встал на ноги, держа кинжал на вытянутой руке. Влад медленно развернулся, сделал два шага и вышел из круга камней. Жестом левой руки он заставил воткнуть факел в землю в метрах трех от колодца. Затем он тщательно обработал огнем сдвоенное лезвие. Оба лезвия, сужаясь вниз, превращались в острейшие жала. Таких клинков Влад не видел даже в музеях. Он перехватил поудобнее за рукоять и внимательно изучал это демоническое творение неведомых кузнецов.
Если вдуматься, в руках у Влада сейчас находилось оружие пострашнее атомной бомбы. Ведь если его накачать энергией, применить баллистические боеприпасы и квадратно-гнездовой метод тотальной бомбардировки, думал он, ничего живого не останется. "Ведьмин студень" пойдет все дальше и дальше от травинки к травинке, от дерева к дереву, и все живое на земле в кратчайшее время превратится в прозрачную желеобразную массу. Это здесь, на свеженасыпанном холме, где не росло пока ни былинки, было относительно безопасно. Но само наличие такого оружия противоречило всякой логике — его существование было в принципе невозможным. Оно убивало все живое, оставляя после себя одну пустыню.
Оставалось последнее испытание. Действительно ли кинжал превращал все в желе, или "ведьмин студень" результат действия другого оружия или процессов.
Он приказал принести ему какое-нибудь мелкое животное.
Принесли белку в клетке.
Влад посмотрел на белку, белка посмотрела на Влада. В глазах у зверька страха не было, он просто не понимал, чего его сюда принесли, после того как вчера поймали в лесу. Влад внутренне отдал честь бесстрашному и симпатичному зверю.
Конунг страшно заматерился, и пообещал проверить кинжал на следующем, кто ему снова принесет какое-нибудь "правильное", по словам Влада, животное. Селяне страшно занервничали, восприняв угрозу всерьез, так как какие животные "правильные", а какие "неправильные" они не знали. Ингвар осторожно предложил привести пример "неправильного" животного, с ужасом ожидая что Влад сейчас назовет женщин. Женщин в деревне за людей не держали, а поэтому клятва на мече, по мнению селян, их мягко обходила в своем окончательном табу. Люди — это те кто способен держать оружие, остальные — это, в лучшем случае, члены их семей.
Влад, подумав, выдал вариант с мышами и крысами. Домашних животных он исключил. Про женщин, к облегчению Ингвара, даже не вспомнив.
Почти тысяча человек, спустя несколько минут, благодаря мальчишкам, разнесшим на бегу весть, стала усиленно думать, как поймать крысу или мышку, чтобы выполнить указ Великого конунга, держащего в своей длани "лезвие судьбы". Грызуны, почуяв неладное, как сквозь землю провалились. Их только что рубили лопатами на раскопках, на них роняли бревна на стройке, топтали копытами стада — и вот они как один исчезли. Просто мистика какая-то, думал каждый из селян, оглядывая местность в поисках хвостатых.
Пока селяне безуспешно искали мышей, Влад озадачился прикладным вопросом глобального плана. Действительно ли применение кинжала вызывало цепную реакцию и могло привести к опустошению этого мира от всего живого? По требованию Влада принесли десять стволов и уложили в одну линию. Влад воткнул лезвие в край первого ствола. Изморозь в пять секунд покрыла весь ствол и перекинулась на следующий. Но там, на втором бревне, дошла не дальше трети. Остальные две трети бревна остались целыми. Выждав время, Влад повторил опыт. На это раз даже первое бревно превратилось в студень не до конца. Третий опыт дал результат только в четверть ствола. Налицо было падение мощности. Желтый кристалл в рукояти заметно обесцветился. Влад поручил весь полученный "ведьмин студень" свалить в яму. Но студня оказалось так много, что пришлось рыть рядом с первой и вторую яму. К тому же студень обладал остаточной токсичностью — при соприкосновении с другим деревом, он заражал так же успешно, и на те же параметры, как от и воздействия кинжала. Налицо была магическая природа явления.
Влада подозвали к первой яме. Буквально на глазах, слитый в яму, весь "ведьминский студень" пошел паром и потихоньку истончился, в вихре оранжево-желтых песчинок внутри белесого тумана.
Пар улетучился и показалось дно ямы, на котором тускло мерцало лезвие дешевого ножа — все что осталось от неуклюжего старика. Получалось, по прикидкам Влада, "ведьмин студень" вне кинжала не мог существовать дольше определенного, относительно небольшого времени.
Скарви ждал ловцов мышей под горой, с тем, чтобы самому отнести их конунгу. Прождав час и поняв, что мышей не будет, а время уходит, догадываясь, что терпение великого конунга не безгранично, Скарви, взяв с собой десяток вооруженных людей, вломился в девичий барак. Он не был таким мямлей, как Ингвар, и точно знал, что должна быть принесена жертва, поэтому бывший сотник ополчения действовал решительно и инициативно. Там, в бараке, он принудил девочек к древнему ритуалу жребия, когда счастливица, вытащившая черный камень из мешка, отводилась в лес на жертву, став впоследствии прообразом снегурочки.
