А затем, что я хочу узнать — сойдет ли мне это с рук! — Эти слова она произнесла медленно, вкрадчиво, торжествующе. Сознаюсь, у меня мурашки поползли по коже от ужаса. — Раз в жизни мне захотелось что-нибудь учудить! Такое, о чем «милая маленькая Инге» и помыслить бы струсила! И знаешь, что я тебе скажу, Джек, — ее глаза округлились, — ЭТО ПОЛНЫЙ КАЙФ!
Как раз в этот момент Ле-Мат, вернувшийся из туалета, решил вступить в разговор:
— Ты что, опять меня хвалишь? Инге обернулась к нему с абсолютно плотоядной улыбкой на лице.
— Да! — вскочив, она схватила его за руку и потащила к матрасу. — Пойдем, милый! Я вся про-дро-о-гла!
Ле-Мат вздохнул, подмигнул мне и позволил себя утащить.
— Знаешь что, Инге, — донеслось до меня уже издали, — перестань ко мне относиться, как к сексуальному объекту. Я серьезно. Точно тебе говорю — еще тридцать — сорок лет такой жизни, и я сдохну!
На выходных Инге с Ле-Матом придумали, как заниматься виртуальным и реальным сексом одновременно. Естественно, это открыло перед ними массу новых возможностей. Они занимались реальным сексом. Они занимались виртуальным сексом. Они занимались реальным сексом, пока Гуннар с Ребой занимались виртуальным. Они занимались реальным сексом, пока дон Луиджи и София занимались виртуальным. Полагаю, если б они могли махнуться половыми органами в реальном мире, то и это бы попробовали.
(Впоследствии Гуннар так описал свои впечатления от совмещения виртуального секса с реальным: «Ну, все равно как обжиматься с пластинкой на зубах, в солнечных очках на носу и с плеером в ушах.)
Двадцать девятое мая, понедельник, миновало без происшествий. Исполнилась неделя с моей последней встречи с Т'Шомбе (той самой встречи, когда я ни слова не успел сказать, поскольку торопился ее ударить). А если отсчитывать со дня, когда она в последний раз пыталась мне дозвониться, получалось, что мы не общались гораздо дольше. Кстати, даже проповедники из Церкви Вегентологии бросили мне звонить. Оно, конечно, приятно — вот только я подозревал, что их благословенное безмолвие как-то связано с затянувшимся молчанием Т'Шомбе. Я думал и гадал и вновь думал: успела ли она меня толком узнать в тот краткий миг, в коридоре, перед тем, как я вышиб из нее дух? И насколько мощный негативный фидбэк возникает в стандартном шлемофоне при столкновении с агрессивным суперпользователем?
В убийстве Чарльза я больше не раскаивался. Говоря по совести, он получил, чего добивался — аукнулись ему все эти месяцы нечестной игры в «Мясорубку». Разве он не понимал, что на сто голов выше нас из-за своего биомедицинского интерфейса? Все он понимал. И все-таки, точно долговязый задира, играющий в бейсбол с малышней, никогда не упускал случая блеснуть мастерством и сплясать танец победителя.
Одно «но» — у него ведь не было возможности натешиться своим физическим превосходством над маленькими, когда ему было двенадцать? Так ведь?
Вскоре круг вновь замыкался, и меня вновь грызла совесть за отрубленную голову Чарльза и поверженную Т'Шомбе. Я бы все на свете отдал, лишь бы узнать от кого-то, что я не сделал ей больно. Нет, не физически — в виртуальной реальности насилие — вещь чисто символическая… Но мне хотелось бы удостовериться, что я не отучил ее верить людям.
Поскольку никто из обитателей офиса «Компьютека» не мог предоставить мне искомой информации, я терпел. Запихивал свои переживания, так сказать, под ментальный ковер, хватал еще одну чашку кофе и возобновлял подготовку к заданию.
31 мая, среда, 8.07 вечера. Мы втроем — я, Ле-Мат, Инге — вновь тренировались в нашей карманной Вселенной. За истекшее время мы договорились насчет конфигурации нашей штурмовой группы. Разумеется, я отправлялся в бой в облике МАКСАСУПЕРА, а мой «харлей» оставался «харлеем». Ну а Инге с Ле-Матом попробовали было поразмяться в виде Вермишелли и Софии, но быстро передумали — и еще три дня отлаживали ипостаси Гуннара и Ребы. В качестве транспортного средства они выбрали виртуальный джип-вездеход, оборудованный башенкой с 30-дюймовым пулеметом на кольцевой турели. (Ле-Мату хотелось тяжелый танк «Абрамс-М!», а Инге — «астон-мартин». Джип, насколько я понял, был компромиссным решением). Мне было плевать, на чем они поедут — лишь бы не забывали о руле и держали свои гормоны в узде.
Во время пятиминутной передышки Ребе показалось, что в запертый Сетевой портал кто-то скребется. Я пошел поглядеть, что там такое — и нашел на нашем виртуальном пороге израненного, окровавленного Тварька-2. Он был при своем последнем виртуальном издыхании. Подхватив бедного монстра, я занес его внутрь и осторожно положил на пластиковый куб. Подбежали Реба с Гуннаром. Синие веки Тварька разомкнулись.
— Привет, босс, — слабо простонал он. — Есть минутка?
— Что случилось? — вопросил Гуннар. — Где Тварек-1?
— Тварек-1 стал навозом, — сообщил Тварек-2. — А случилось то, что мы выполнили приказ.
— Ты почему не рифмуешь? — выпалил Гуннар. — Зря, что ли, я вас программировал, чтобы вы стихами изъяснялись!
Тут я, забыв обо всем, испепелил Гуннара взглядом:
— Так это твоя работа?
— Слушайте, — пискнул Тварек-2, выкашляв целую лужу нежно-розовой крови, — вы ругаться будете или мой рапорт слушать?
Тут вмешалась Реба. Приласкала маленького монстра, пригладила его покрытую запекшейся кровью шерсть. — Рапортуй, пожалуйста, — проговорила она нежным, материнским голосом (я и вообразить не мог, что она на такое способна).
— Мы выполнили приказ, — выдохнул Тварек-2, весь содрогаясь от кашля. — Устроили НП, наблюдали в течение двадцати четырех часов, потом приблизились и устроили новый НП. Четыре дня нас никто не трогал. — Тварек-2 замолк. Сильнейший спазм виртуальной, фальшивой боли сотряс его крохотное синее мохнатое тельце.
— А потом? — ласково спросила Реба. Спазм прошел.
— Этой ночью, в очередной раз перенося НП, мы пересекли какую-то невидимую границу, — сообщил Тварек-2. — Ребята, — он смолк, чтобы выкашлять еще одну лужу нежно-розовой крови, — ваш друг Кертис знаком с последним отребьем из министерства обороны. Вокруг замка Фрэнклинштейна тако-о-е… — Его голос стих. Последний, глубокий, скорбный вздох излетел из его крошечного тельца. Он обмяк и застыл, скованный ужасным покоем.
Реба вновь пригладила синюю лохматую шерстку вокруг личика Тварька-2, пощупала его шею в поисках пульса. Медленно обернулась ко мне, сверкнув слезой в уголке глаза:
— Он умер, Джим.
Мы молча обступили куб. Гуннар, скинув шлем, склонил голову.
Тварек-2 внезапно сел на своем смертном одре, широко раскрыв глаза.
— Еще не все, спасибо! Завтра у Кертиса ленч с важным человеком, и у вас отличные шансы между десятью и двенадцатью по местному! Но в любом случае берегитесь… о-о-ох!
Маленький паршивец вновь отрубился и с звуком крокетного мяча о бетонный пол плюхнулся на куб лицом вниз. Реба потыкала его пальцем.
— Как вы думаете, теперь-то он умер? Гуннар, вынув из кобуры свой 9-миллиметровый пистолет, взвел курок:
— Положись на меня.
20. НАЛЕТ НА ЗАМОК ФРЕНКЛИНШТЕЙН
Первое июня, четверг, 09.00 по местному времени. Гуннар загрузил в джип последний ящик с боеприпасами и, захлопнув заднюю дверцу, подошел к нам с Ребой.
— Мы готовы? — И он поглядел на меня. Потом на Ребу. Та, мастерски вставив магазин в свою виртуальную винтовку системы «FN-FAL», повесила ее на плечо.
— Мы готовы, — подтвердила она. Гуннар протянул в мою сторону руку — оказалось, для рукопожатия. Я удивленно уставился на нее.
— На счастье, — пояснил Гуннар. Я пожал его руку. К ритуалу присоединилась третья рука — рука Ребы. Свободной верхней конечностью Реба придержала Гуннара за затылок и мощно, бесстыдно, сентиментально поцеловала его в губы (не преминув засунуть ему в рот язык).
— На счастье, — сообщила она, оторвавшись от Гуннара, чтобы перевести дух.
Я решил, что с меня хватит еще одного рукопожатия.
— Ладно, ребята, — возгласил Гуннар, когда церемония взаимных клятв в дружбе завершилась, — поехали. Покажем всем где раки зимуют! — и он направился к джипу. Но Реба оказалась проворнее. Вскочив вперед него в машину, она припарковала свои прелестные виртуальные ягодицы на водительском сиденье и поставила около себя винтовку. — Подвинься, — вспылил Гуннар. — Я поведу.
— Нетушки. — Реба всем телом обвилась вокруг руля, намереваясь сражаться за него до смерти. — ПОВЕДУ Я.
Гуннар сделал глубокий вдох, точно готовясь к крупной ссоре — но вдох перешел в печальный вздох, а мой друг, обойдя вокруг машины, уселся на пассажирское сиденье рядом с Ребой. Поглядел на меня и показал большой палец — дескать, все классно.
Я выжал сцепление «харлея». Реба запустила мотор джипа. Привстав, Гуннар дотронулся до виртуального пульта радиоуправления, прикрепленного к солнцезащитному щитку. Точно банальная дверь гаража (правда, гаража, расположенного в самой сердцевине солнца), врата Сетевого портала медленно поползли вверх.
