— Не кусочничай. Сейчас дойдет главное блюдо, и будем садиться. И руки помой, они порохом пахнут, — еще раз напомнила молодому и немного перегрузившемуся впечатлениями от попадания буквально в рай земной стрелку.
— С этим не поспоришь, — вынужденно согласился Вахрамеев с требованием и рванул в санузел. Мыло, вода, полотенце и сразу назад.
— Какими разносолами будешь угощать, о искуснейшая?
Роза опять расплылась в полной очарования улыбке и приняла его игру.
— В мисках лежат орехи, мед, финики, шоколад и вяленые оливки. В тарелке два вида бутербродов: с маасдамом и гусиным паштетом. Тебе подать чай или кофе, о благороднейший из всех стрелков?
— Пожалуй, второе.
Налив в кружки свежесваренный напиток, Роза выставила затем в центре стола еще скворчащую и пузырящуюся сковородку, полную еды.
— А что это такое нарядное и ароматное, явно на роли главного блюда?
— Это шакшука, яичница по-еврейски, с помидорами, перцем, чесноком, специями, луком, сыром и копчеными говяжьими колбасками. М-м-м, объеденье! Меня научила ее готовить наша соседка, баба Циля. Милейшая была старушка.
— А ее употребление, случаем, не приравнивается к гиюру?
Девушка в ответ лишь рассмеялась.
— Не переживай. Я когда нашла в холодильнике дюжину свежих яиц, сразу подумала, что лучше сделать свежее, а не заморозку использовать. К тому же это все очень быстро готовится. И сытно, и вкусно. Ты же голодный, ешь, пока не остыло!
— Приступаю! Натюрморт — просто бомба.
— Приятного аппетита, герр капитан!
— И вам того же, сударыня.
На десять минут в салоне воцарилась тишина. Оголодали они основательно, а долгие прогулки по свежему воздуху разогнали и без того присущее молодости почти постоянное чувство голода. Оба с наслаждением ели. Сразу все и одновременно. Орехи, сыр, бутерброды, подцепили вилками по куску яичницы, прожевали и запили кофе. А дальше все по второму кругу.
Март жадно поглощал пищу, Роза действовала куда сдержанней. Застолье все равно продлилось порядочно. Но ведь и спешить им в кои-то веки не требовалось. Допив второй кофейник и сметя все, что было приготовлено, они без сил откинулись на спинку дивана и, блаженствуя от довольства, просто смотрели друг на друга.
— Я так роскошно давно не наедался. Честно. А ведь хорошее питание — основа летания! Народная мудрость…
— У тебя, когда ты сытый, даже взгляд изменяется.
— И какой он сейчас?
— Такой… — она постаралась подобрать подходящее определение, –добрый… наверное…
— А обычно я как смотрю?
— Кажется, что ты смотришь на мишень, видишь все через прицел. Холодно так и безжалостно.
— Пожалуй, ты права. Если с детства не расставаться с пистолетом и винтовкой, привыкаешь воспринимать все вокруг как цель. Да и в Мире опасно расслабляться, надо все время держаться настороже, иначе застрелят, и поминай, как звали… это проникает под кожу, становится правилом, доведенным до автоматизма. Согласен, видеть повсюду врагов немного отдает паранойей. Хотя по мне так лучше жить психом, чем быть душевно здоровым, но чуточку убитым. До смерти…
— Страшная у вас жизнь… — сочувственно протянула Роза.
— Нормальная. Иногда даже веселая. Другой все равно нет. Ну и, по крайней мере, ты всегда можешь ответить пулей на пулю и ударом на удар, а не бежать за полицией или идти в суд… Кому как, а мне такой подход нравится. Стильно, модно и молодёжно.
— Вот потому у меня временами от твоего взгляда дрожь продирает. А сейчас хорошо.
— Вывод. Надо чаще мужика кормить. И в мире будет царить красота и гармония!
— Учту на будущее, герр пилот, — не скрывая насмешки в голосе, отозвалась Баканова. — Ещё какие-нибудь пожелания?
— Вообще-то есть, — кивнул Март, возвращаясь к серьезным делам. — Расскажи подробнее, что ты знаешь про тоннели? Сколько их, как обнаруживают, как контролируют?
— Да, в общем-то почти ничего. Можно сказать, на уровне школьной программы.
— Ну, ты же шпионка-разведчица, должна уметь собирать и анализировать информацию.
— Я тебя умоляю! Моя «спецподготовка» заняла едва ли полгода, при том, что даже простых клерков готовят два. На самом деле, мне хотелось просто стать медиком. Думала, выслужу ценз, заработаю денег на дальнейшую учебу и смогу устроиться в хорошую клинику. Может быть, даже открою свою. Со временем.
— Не прибедняйся. Ты единственная уцелевшая из всего экипажа химла. Это само по себе кое о чем говорит… Стреляешь метко. В оружии разбираешься. Смогла данные по створам добыть. К слову, как тебе это удалось?
— Да уж, тут пришлось потрудиться, — в голосе девушки появилось нечто вроде самодовольства или скорее удовлетворения от хорошо проделанной работы. — Поскольку, к главному вычислителю, в котором все данные и навигационные карты хранятся, меня не подпускали, наши передали прибор. Который, хоть и не без труда, но все же удалось пронести на борт. А дальше — дело техники…
— Я же говорю — настоящая шпионка и диверсантка. Практически Мата Хари!
— Да ладно тебе.
— Хорошо, тогда давай вернемся к створам.
Девушка с видимым облегчением сменила тему.
— Поиск тоннелей — сложная и затратная технология. Используются особые комплексы оборудования. Каждый стоит дороже этого шаттла в разы, если не на порядок. Луч сканирует пространство на небольшом удалении и в очень узком сегменте. Когда фиксируется аномалия, возмущение поля, то запускают беспилотник. Если он уходит в створ, проводят повторные запуски, чтобы определить размеры зоны переноса и ее устойчивость.
— А это что значит?
— Все створы делятся на стабильные и пульсирующие. Их еще пульсарами называют. После пролета через такой тоннель он разряжается и только спустя время, накопив импульс, снова может работать.
— Очень интересно. А в чем причина?
— Не знаю, это уже дебри, в которые я никогда не собиралась совать голову.
— Понял тебя. Сколько створов в мирах? Например, у нас в Беловодье.
— У Пампы два точно известных координата. Мы на химле проходили оба. Но наверняка могут быть и другие. Просто корпорации Мертон они не нужны. Чем больше точек перехода, тем труднее их все контролировать и проще организовать канал для контрабанды или устроить налет рейдеров.
— Ты уверена, что других способов поиска тоннелей не существует?
— Ну, как выясняется, точно есть еще запредельное везение одного знакомого летчика…
— Этот вариант оставим за скобками.
— Тогда разве что сказки Запределья.
— А с этого момента поподробнее, пожалуйста.
— Легенда о Странниках. Никто и никогда не приводил никаких доказательств. О них любят рассказывать старые пилотяги в припортовых кабаках, накидавшись до полного изумления пивом, дешевым бренди пополам со шнапсом. Странники якобы обладали огромной магической силой, могли находить, открывать, закрывать и даже создавать небесные тоннели. А еще они летали на огромных кораблях с антигравитационными двигателями. Согласись, это просто антинаучный бред.
— Не знаю. Может и так. В любом случае, все это крайне любопытно и познавательно… А связь между осколками как поддерживается?
— Два способа. Первый — это отправка регулярных тяжелых беспилотников с многочисленными блоками памяти. Там и банковский блокчейн, и корреспонденция, и новости, и счета, и документы. Подгружают друг друга. Это целая сеть. И второй. Там, где обмен на постоянной основе не используют, он ведь не дешев, то при пролете химлов и средних транспортов также происходит подгрузка сетевой информации. Для этого на борту есть выделенный сервер, не подключенный к внутрикорабельной сети.
— Логично. Так получается, когда наш «Буран» пролетел в соседний мир, сведения о нападении пошли гулять по Сети?
— Ты назвал шаттл «Бураном»?
— Ага. Нравится?
— Очень. Красиво и грозно.
— Тебе тоже стоит подумать — и пса, иновый осколок ждут имен…
— Помню, просто пока не до того было. Что до информации об ударе имперцев, то нет. У шаттлов такой функции не предусмотрено. То есть если бы ты связался с каким-то радиомаяком или другим кораблем, другое дело. А так без шансов.
