несколько раз наблюдал в своей же машине отвратительные сцены: какой-нибудь дедок заведет с женщиной склоку из-за того, что ее мешок с продуктами ему больное колено задевает, раскочегарит бедолажку, доведет буквально до поросячьего визга и выскакивает довольный, а женщина еще шесть остановок воздух ртом ловит и за сердце держится.
И ведь не верил же, не верил Сереге, утверждавшему, что склочный дедок или бабка – сущие вампиры, выпивающие жизненную энергию! Думал, дурацких книжек Серега начитался! А оно – вон оно как…
Диспетчер Лара, видать, давно уже положила глаз на Антона. И чего ж не положить – видный и свободный, из семьи уводить не придется, пьет умеренно, в безобразиях не замечен. А Ларе тридцатник, крайний срок детей рожать. Она и не знала, что вылезла со своей инициативой очень кстати, – ей показалось, что у Антона достаточно расстроенный и бестолковый вид к концу смены, так что атака должна быть удачной.
Лара взялась за дело просто и незатейливо – напротив командного пункта маршрутных такси, где сидели начальство, бухгалтерия, диспетчеры, а во дворе хозяйничала ремонтная бригада, был супер-пупер-гипер-маркет, закрывавшийся в полночь, так она отправилась туда и купила пылесос. А пылесос в коробке – такая штука, что женщина одна и не втащит на пятый этаж старого дома, где лифт сломался еще при Хрущеве.
Антон и не заметил, как оказалось, что он должен помочь втащить наверх пылесос. Его работа в соответствии с графиком завершалась в десять вечера, а у Лары была машина. Очень удобно для женщины заводить машину, работая среди технически грамотных мужчин, да еще под окном – неплохая ремонтная мастерская.
Ну и дальше все шло по испытанному и вековечному женскому плану: как не угостить того, кто помог, чаем и домашними котлетками, да как не налить ему рюмочку-другую, да как не пристроить свое колено поближе к его широченной лапе…
От женского внимания Антон размяк и расслабился. Но у Лары была одна проблема – женщина жила со старой, высокоморальной и въедливой матушкой. Объяснить ей, что вот этот мужчина останется ночевать, было совершенно невозможно. Поэтому незадолго до полуночи Антон и Лара отправились пешком за три квартала в гости к Антону. Это было со всех сторон удобно – утром Лара убежала бы на работу, а Антон мог спокойно часика три поваляться, прежде чем идти искать по задворкам черную флешку.
У него уже были кое-какие подозрения, куда бедный Миха мог, спасаясь от сволочей, закинуть свое сокровище.
В глубине квартала довоенной застройки всякое можно обнаружить: чуть ли не деревенскую избу с курятником, например, или сараи без крыш, или даже склеп из бурого кирпича, без окон, но с низкой, взрослому мужику по пояс, заколоченной дверью. Вот как раз этот склеп, построенный неведомо когда и неведомо зачем, высотой примерно в полтора этажа, в свое время очень привлекал мальчишек, и они даже пытались прокопаться под дверь. При этом обнаружилось, что, по крайней мере, одно окно имелось, но, поскольку здание с годами основательно ушло в землю, да еще добрые люди завалили стенку мусором, то окно, явно подвальное, могли бы откопать разве что археологи. Ниша, в которой оно было, забранная сверху частой решеткой, наполовину забитой всякой дрянью, и была подходящим местом, чтобы на бегу, проскакивая впритирку к кирпичной стене, закинуть туда флешку. Только человек, знающий про эту дырку в земле, мог бы догадаться сунуться туда.
Хотя Антону и предстояла амурная ночь, но он никак не мог отделаться от соображений по поводу флешки. Лара что-то говорила, он что-то отвечал, но перед глазами был кирпичный склеп, и вот ведь диво – как тогда, в детстве, мальчишки не знали, на кой эта странная штука, если смотреть сверху – квадратная, с выложенными из половинок кирпичей немудреными узорами на стенках и подобием колонн с фальшивыми окнами меж ними, заложенными все тем же кирпичом, так и теперь взрослый дядька, много чего повидавший, не мог понять смысла этого сооружения.
– Вот и пришли, – сказала Лара. – Какой у тебя код?
Антон молча вдавил три кнопки, отворил дверь, и тут Лара взвизгнула:
– Ай!
Антон сперва втолкнул женщину в дом, потом ввалился сам и закрыл дверь. Только тогда он спросил:
– Ты что, Лар? Что ты там увидела?
– К нам двое бежали, – ответила она. – По-моему, с ножами… Ой, Тошенька, я боюсь!
С тем и кинулась Антону на шею.
– Сейчас разберемся, – буркнул Антон. – Поднимемся наверх и посмотрим из-за шторы, что это за двое с ножами.
– И вызовем полицию!
– Понадобится – вызовем, – согласился Антон, хотя и не хотел объяснять полицейским про нападение нямпиров, жрущих печенку.
Наверху Лара очень удивилась, увидев разбитое окно, заткнутое двумя подушками.
– А другого ничего не нашлось? – спросила она. – Можно же было пленкой затянуть, ну, клеенкой…
Ох, забыл Антон, забыл женские повадки. Даже самая отпетая бездельница и неряха, попав в дом к мужчине, на которого имеет виды, сразу норовит показать себя отменной хозяйкой. И без спросу принимается хозяйничать.
Он сам как раз был хорошим хозяином. Порядок поддерживал естественно, без авралов. И, впустив в квартиру женщину, решил заглянуть в ванную – взять баллон с освежителем, побрызгать в сомнительных местах, заодно повесить свежее полотенце – Лара наверняка захочет принять душ.
А делать этого не следовало.
Гостья вздумала показать будущему супругу, как на самом деле нужно обходиться с разбитым окном, пока не вызван стекольщик. На кухне она мигом нашла все необходимое. Антон был настолько практичен, что покупал клеенки вдвое больше, чем нужно на столик, и клал ее в два слоя, когда протрется – складывал пострадавшим местом вниз. Лара обнаружила это, обрадовалась и ножом отхватила столько, сколько требовалось для окна. В ящичке отыскалась коробку с кнопками. Пока Антон пшикал в ванной и туалете, Лара выдернула из окна изгвазданные кетчупом подушки. И напрасно…
Когда Антон, услышав крик, вбежал в комнату, подруги уже не было. На полу валялись подушки.
То, что он произнес, мало годилось для раута у английской королевы. Но других слов ситуация не заслуживала.
Немедленно заткнув окно подушками, Антон позвонил Гервасию Архиповичу.
Бромпир отозвался не сразу: возможно, ужинал.
– Ох ты ж зараза! – сказал он, узнав о беде. – Ну, значит, соколик мой, они ее тебе пообещают в обмен на флешечку. Что ж ты, дурень, потерпеть не мог, пока мы все от тебя отвяжемся? Вот
