class="p1">В городе сразу поехали к наместнику, хотя мальчишки и просили вначале заехать н фабрику. Профессору тоже хотелось на фабрику, проверить работу лаборатории, но, к сожалению, «вкусного» мыла там пока не варили, поэтому подвергать детей ароматам, царившим там, Ирине не хотелось, и она уговорила всех поехать сразу за наградами.
Такой большой компанией выезжали впервые, и когда вошли в большой и светлый холл дома наместника и Саша, и Танюша с Глашей немного оробели. Забела подхватил, попытавшуюся скукситься Танюшу на руки, а Сашу с двух сторон окружили близнецы.
И когда навстречу им выплыла Прасковья Валуевна и своим зычным голосом спросила:
— Кто это к нам приехал?
То близнецы, знавшие хозяйку дома, картинно поклонились и хором объявили:
— Лопатины, за наградами приехали
Прасковья Валуевна улыбнулась:
— Ну если за наградами, тогда, конечно, проходите.
Танюша, сидевшая выше всех, величаво произнесла, показав пальчиком на Сашу:
— А у меня блатик есть
Саша сделал шаг вперёд, коротко поклонился и представился:
— Александр Виленский
Госпожа Гайко заинтересованно взглянула на мальчика.
Леонид Александрович поцеловал пухлую ручку Прасковьи Валуевны, и они всей дружной толпой пошли в кабинет наместника.
Ирина шла и думала:
— Выглядим словно дружная семья. Наверное, для местного менталитета это несколько странно. Надо бы спросить у Прасковьи Валуевны.
В кабинете у наместника уже был доктор Путеев и Софья Штромбель. Увидев «своих», как мысленно Ирина называла всех, кто стал ей дорог, она обрадовалась, значит сработало её требование, и теперь и Путеев, и Соня получат шанс на то будущее, которого они достойны.
Увидев вошедших Лопатиных, Путеев встал и поклонился, а Софья радостно улыбнулась. Ирина обратила внимание, что и Николай, и Софья несколько напряжены, хотя стало заметно, что они расслабились, когда увидели, что Ирэн приехала с детьми.
— Неужели Гайко им не сказал, зачем вызвал, — подумала Ирина и ободряюще улыбнулась.
Мирослав Мирославович радостно поприветствовал Лопатина и Ирэн. Щедро улыбнулся детям и пожал руку графу Забела.
— Итак, позвольте вам вручить заслуженные грамоты, — торжественно проговорил Гайко.
С этими словами он распечатал пакет, с большой печатью в виде орла, сидящего на куполах, и достал оттуда плотные желтоватые листы.
Когда Гайко стал зачитывать, то у Лопатина округлились глаза, потому как вместе с титулом барона, ему от императора передавалось пять деревень, общей численностью тысяча душ в Казанской губернии в Свияжском уезде. Это означало, что титул наследуемый и он его может передать детям.
Ирина заметила, как у отца задрожали губы, и он сжал кулаки, потом закрыл глаза, коротко вздохнул. И когда открыл глаза, то уже было заметно, что Леониду Александровичу удалось справится с охватившими его эмоциями.
Увидев радость в глазах отца, Ирина готова была расцеловать императора, который наконец-то «расщедрился» и подписал указ, который давал возможность Лопатину обеспечить будущее сыновей и… дочерей. Теперь и Ирэн и Танюша, в случае если Танюша так и останется Лопатиной, вполне обеспеченные девочки.
С баронским титулом мальчишки могли рассчитывать на поступление в военные училища для высшей аристократии, а это уже был другой уровень карьерных возможностей. Девочки же с титулом попадали в отдельный список невест. В своё время Ирэн попала на дебютный бал в столицу только благодаря тому, что мать была из графского рода, а вот если бы и мать и отец оба были провинциальными дворянами, то максимум на что можно было бы рассчитывать, это дебют в уездном городе.
— Благодарю, — глухо сказал Лопатин.
— Так это ещё не всё! — воскликнул Гайко и развернулся к своему столу, на котором стояли две небольших шкатулки.
Оказалось, что «награда нашла героя». Это были обещанные ордена святой Анны 1-й степени*.
(*Орден Святой Анны, одна из высших наград в Российской империи. Для 1-й и 2-й степеней была введена особая степень награждения — алмазные знаки. Первоначально все степени ордена Святой Анны давали права потомственного дворянства, но с 1845 г. — только 1-я степень, а все остальные — права личного дворянства.)
Гайко, весьма довольный выпавшим шансом, торжественно надел орден, который был на красивой синей ленте, на шею Лопатина, и вручил распахнутую шкатулку, где на красивой синей бархатной подушечке лежал орден, щедро украшенный огненными рубинами и брильянтами, в руки Ирэн.
На глазах Лопатина всё-таки выступили слёзы и Гайко обнял расчувствовавшегося Леонида Александровича.
Тот, повернувшись к Ирэн, держащей в руках шкатулку, дрожащим голосом сказал:
— Жаль мама не дожила, чтобы увидеть.
На что Ирина ответила:
— Видит, батюшка, она всё видит, поверь, я точно знаю.
И передав шкатулку обратно в руки Мирослав Мирославовича, тоже обняла отца.
Ирэн Виленская стала первой женщиной в Стоглавой империи, награждённой этим орденом.
После этого грамоту на баронский титул и орден Святого князя Владимира 2-ой степени получил Путеев. Софья и Аристарх Викентьевич получили грамоту на потомственное дворянство.
Прасковья Валуевна, стоявшая здесь же и промокавшая глаза маленьким платочком, вышитым розовыми цветами, обняла Ирэн и пригласила всех в столовую залу. Забела с наместником задержались в кабинете.
Когда граф озвучил наместнику свою просьбу, Мирослав Мирославович сначала хотел отправить наглеца куда подальше, но поразмыслив немного решил, что может и помочь. Иметь в должниках графа Забела дорогого стоило. Тем более перед поездкой в столицу.
В результате их совместного «творчества» появилось следующее:
«…Ирэн Леонидовна Виленская весьма нестандартная личность. Любит свою семью, отца, братьев, сына и дочь. По-доброму относится к людям, и они отвечают ей тем же. Может быть жёсткой к врагам, особенно если покушаются на её семью. Много знает, умеет находить людей, вместе с которыми может создавать невозможное»
Забела смотрел на эти строки и понимал, что императрица либо возненавидит Ирэн, либо они станут подругами.
Москов. За три дня до вручения наград.
Утром, отлично выспавшаяся баронесса Виленская, приказала заложить экипаж и поехала в главную коллегию законников.
Ливрейный слуга пробежал вперёд и распахнул дверь, успев сообщить, что прибыла баронесса Виленская. Встретил баронессу невысокий, невзрачный служащий. Аристократы редко сами приезжали в главную коллегию, обычно во всех родах были семейные законники, которые представляли интересы всех поколений семьи. Поэтому, увидев затянутую во всё чёрное, дорого одетую женщину, прибывшую в карете с баронским гербом, молодой человек сначала вытянулся, потом, спохватившись, поклонился и немного дрожащим голосом произнёс:
— Чего изволите, госпожа баронесса?
Елена Михайловна строго взглянула на склонившегося перед ней человечка и приказала:
— Веди к главному законнику
Человечек ещё ниже склонился и тихо сказал:
— Ещё нет главного, только дежурный, госпожа баронесса
— Так веди к дежурному, дурак, — начала терять терпение старшая Виленская
Служащий торопливо засеменил впереди, всё время оборачиваясь
