Орка, моргая, посмотрел на меня.
– Чего надо, приятель? – спросил он.
Ну вот. Я настолько отвлекся, думая о Крейгаре, что даже не сообразил, как подойти к этому парню. Что ж, поскольку я не знал, что сказать, то ткнул его дубинкой в живот. Он произнес что-то вроде “уф” и осел на пол. Возможно, я сломал ему несколько ребер – я не слишком хорошо целился. Интересно, подумал я, а тот ли это тип.
Во всяком случае, его макушка находилась прямо подо мной. Я почти уже опустил на нее свою дубинку, но вспомнил слова Кайры и не стал этого делать. Вместо этого приставил к нему ногу и толкнул. Он перевернулся на спину, и я понял, как легко справиться с тем, кто не ожидает нападения.
Он снова перекатился на живот, кашляя. Я стукнул его достаточно сильно, но орки – народ крепкий. Я поставил ногу ему на спину. Крейгар подошел ко мне и поставил ногу ему на шею. Я убрал ногу и обошел вокруг, затем присел перед ним на корточки. Он удивленно крутил головой, озираясь по сторонам. Похоже, он еще не понял, что нас двое. Потом уставился на меня.
Повинуясь некоему импульсу, я полез под плащ, достал своего джарега и поднес его к лицу этого типа.
– Есть хочешь, Лойош? – спросил я.
– Мама?
– Все в порядке.
Лойош стрельнул языком в направлении орки, глаза которого расширились от страха.
– Ты должен кое-кому деньги, – сказал я.
– Отпустите меня, – проквакал он. – Я все тебе отдам.
– Нет. Мне они не нужны. Я хочу, чтобы ты расплатился сам. Если ты этого не сделаешь, мы придем снова. У тебя есть двадцать четыре часа. Ты понял?
Он с трудом кивнул.
– Хорошо.
Я встал, убрал Лойоша и направился к лестнице, Крейгар за мной.
Когда мы вышли на улицу, Крейгар спросил:
– Почему ты не взял деньги?
– А? Не знаю. Думаю, это могло бы выглядеть как ограбление.
Крейгар рассмеялся. Что ж, полагаю, после некоторого размышления это действительно могло показаться забавным. Меня била легкая дрожь. Если бы Крейгар позволил себе какое-либо замечание по этому поводу, я бы ударил его, но он промолчал.
Когда мы вернулись туда, откуда пришли, я уже успокоился. Сапожника нигде не было, зато нас ждал Найлар. Он внимательно посмотрел на меня, не обращая внимания на Крейгара, и спросил:
– Ну?
– Не знаю, – ответил я.
– Не знаешь?
– У этого типа темные волосы, зачесанные назад, круглое лицо, широкие плечи, короткая шея и маленький белый шрам на носу?
– Я никогда не обращал внимания на шрам, но, похоже, это он.
– Тогда мы говорили с тем, с кем нужно.
– Это хорошо. И о чем же вы говорили?
– Мы спросили его, не будет ли он так любезен заплатить долг.
– И что он сказал?
– Похоже, он намерен как следует подумать.
Найлар медленно кивнул.
– Ладно. Где Крейгар?
– Я здесь, – с притворным удивлением сказал Крейгар.
– О! Что ты об этом думаешь?
– Он заплатит. Мы дали ему сутки. – Он сделал паузу, потом добавил: – Влад неплохо поработал.
Найлар посмотрел на меня.
– Ладно, – сказал он. – Буду поддерживать с вами связь, ребята.
Я кивнул и вышел из мастерской. Хотел поблагодарить Крейгара, но не мог нигде его найти. Пожав плечами, я отправился домой кормить Лойоша и ждать дальнейших событий.
Я пришел домой усталый, но довольный. Перемена в жизни меня радовала. Я дал Лойошу молока и лег спать вместе с ним на моем животе. Возможно, во сне я улыбался.
Первое, что я заметил, это небо. Все та же уродливая красновато-оранжевая пелена, что висит над Империей, но здесь оно было выше и несколько чище. Нас окружала трава, достигавшая мне до пояса. Вокруг ни деревьев, ни гор, ни строений.
Мы постояли так несколько минут. Маролан вежливо молчал, пока я делал несколько глубоких вдохов, пытаясь прийти в себя от последствий телепортации. Я огляделся вокруг, и у меня вдруг возникла странная мысль. Я попытался понять, что это значит, и наконец сказал:
– Ладно, сдаюсь. Каким образом ты сумел телепортироваться в место, лишенное каких бы то ни было отличительных черт?
Он улыбнулся.
– Я просто сосредоточился на мысли о том, куда я хочу попасть, представил себе это место и понадеялся на то, что здесь ничего не окажется.
Я уставился на него. Он снова улыбнулся в ответ.
– Что ж, – сказал я, помолчав, – похоже, сработало.
– Я тоже так полагаю. Идем?
– В какую сторону?
– Да. Верно.
Он закрыл глаза и медленно повел головой из стороны в сторону. Наконец указал в направлении, ничем не отличавшемся от других.
– Туда, – сказал он.
Лойош летел у нас над головами. Дул прохладный, но не пронизывающий ветерок, Маролан шагал не слишком размашисто, так что не опережал меня.
Я старался не думать о том, куда и зачем мы направляемся, но жезл в левой руке Маролана постоянно мне об этом напоминал.
Предмет моих желаний находился там, а нужен он был мне здесь. Я уже установил большинство необходимых связей: “там” было представлено в виде вибрирующего ножа, “здесь” – в виде светящейся руны. Но, сверх того, я должен был преодолеть пространственный барьер и вызвать к существованию нечто, до этого не существовавшее, одновременно уничтожив нечто существующее, что, в конечном счете, должно изменить структуру пространства.
Если это звучит для вас слишком запутанно, постарайтесь все-таки понять.
Я превратился в ритм и волну, в свет и звук, в мерцающий ландшафт и гудящий нож, в светящуюся руну и ритмичную пульсацию.
Все это объединилось в моей воле и в символах передо мной. Вообразите себе это как некий мысленный фокус космических масштабов, и вы получите некоторое представление о том, что происходило.
Я приступил к самому трудному.
Эту ночь мы провели под открытым небом, что звучит романтично, но в действительности таковым не являлось, и если бы не Маролан, нам было бы к тому же и холодно. Я не люблю спать на голой земле, но могло быть и хуже. Маролан не храпел, а если храпел я, то он этого не заметил.
У нас не было с собой никакой утвари, но с Мароланом мы в ней и не нуждались. Я выпил чаю из невидимого стакана и поел хлеба, которого у нас накануне не было, и ягод, которые росли всюду вокруг, вкусные и спелые.
Я посмотрел на медленно уменьшавшийся цилиндр жидкости в моей руке и сказал:
– Хотел бы я научиться подобного рода магии.
Маролан не удостоил меня ответом. Хорошие дела всегда нелегко делать. Мы двинулись дальше. Был приятный теплый день, и вдали виднелись вершины гор.
– Это наша цель? – спросил я.
Маролан кивнул.
– Как далеко нам идти? – спросил я.
– Это не имеет значения. Когда мы подойдем достаточно близко для того, чтобы различить некоторые детали, то снова телепортируемся.
– О…
Должен сказать, что мне нелегко было сохранять враждебность к шагавшему рядом со мной, хотя бы лишь потому, что день был хороший, а шагать приятно. Пели птицы, дул легкий ветерок, и все такое прочее.
Лойош летел надо мной, время от времени ненадолго исчезая, когда находил чем поживиться. Я чувствовал, как он наслаждается свободой. Иногда высоко над нами пролетали дикие джареги, но ни Лойош, ни я не обращали на них внимания.
Около полудня мы сделали привал, и Маролан наколдовал нам еще еды. Не знаю, создавал ли он ее прямо из воздуха или откуда-то телепортировал. Подозреваю, что скорее первое, поскольку еда оказалась довольно безвкусной. Пока мы ели, Маролан разглядывал горы. Когда мы встали, он объявил:
– Еще рано. Нужно подойти ближе.
Меня это вполне устраивало. Мы снова двинулись в путь, и все вокруг было прекрасно.
Интересно, буду ли я жив в это же время завтра?
На следующий день мне передали, что я должен встретиться с Найларом. На этот раз он назначил мне встречу у себя в конторе, находившейся за помещением для игры в шаребу, которое, в свою очередь, находилось позади маленькой лавки с волшебными принадлежностями. Меня сразу же впустили, даже не требуя представиться (“Когда придет восточник, впусти его”), и Найлар кивком указал мне на стул.
– Подождем Крейгара, – сказал он.
– Я уже здесь, – ответил Крейгар.
Найлар откашлялся.
– Хорошо, – сказал он. – Что ж, вот вам на двоих четыре империала. И вот тебе, Влад, еще четыре в качестве платы за первую неделю. Теперь ты работаешь на меня, согласен? Я хочу, чтобы завтра вечером ты последил за игроками в шаребу.
Я взял восемь монет и отдал две Крейгару. За один день я только что заработал больше, чем получил бы в ресторане за несколько недель.
– Хорошо, босс, – сказал я.
Маролан внезапно остановился и застыл, глядя куда-то вперед и чуть влево. Я посмотрел в ту сторону и ничего не увидел, кроме необъятной равнины и гор вдалеке.
