Ознакомительная версия.
Марина взяла плед и на цыпочках, чтобы не потревожить спящих хозяев, вышла на улицу. У порога рос можжевельник, рядом стояла скамеечка. На ней-то Марина и умостилась: закуталась в колючее покрывало, прислонилась к стене пещеры, вдохнула поглубже запах хвои.
Ночь в Спирари была странная, будто и не ночь вовсе. Солнце давно опустилось за горизонт, но темнота не наступала. Вместо звёзд над головой – застывшие тёмно-синие облака на холодном голубом небе. И в то же время – тишина, покой, умиротворённость, какие бывают лишь в предрассветный час. Словно вслед за вечерними сумерками сразу же должно начаться утро… Только никак не начнётся. Мир вокруг замер и ждёт чего-то… Кого-то? Белые ночи – вспомнился уже сквозь дрёму урок географии в наукоградской гимназии. Как давно это было…
Долго спать ей не дали.
Марина зевнула и удивлённо уставилась на Анишу, Костю, дядю Ивана и ещё шестерых Дворников. Все они кутались в плащи и сжимали в руках мётлы.
Бородач сосредоточенно посмотрел на заспанную Марину.
– Сегодня начнём инициацию. Пора тебе увидеть настоящую радугу.
– Накинь это. – Костя протянул ей плащ василькового цвета. – Подходит к твоим глазам.
За его спиной неодобрительно фыркнул дядя Иван.
– Куда мы идём? – спросила Марина, принимая подарок.
– В Либертию. Вернее, в то, что от неё осталось.
– Но ещё ночь.
– А в Либертии – раннее утро. Возьми меня за руку.
Взмах метлой, уже привычная разноцветная вспышка перед глазами, лёгкое головокружение. И они оказались на площади с треугольными столбами.
– Нас точно не ждут? – спросила Аниша.
– Разведчик сказал: всё чисто. Вы, четверо, проверьте дома, остальные, – на поляну Удовольствий, – скомандовал дядя Иван и повернулся к Марине. – Слышала о такой?
Она кивнула неуверенно. Ярослава рассказывала что-то о состязаниях в искусстве любви. Но сейчас и думать об этом казалось неуместным. Сегодня посёлок выглядел не странным и смешным – жутким.
Либертия опустела. Безмолвные дома, улицы словно вымерли. Конечно, пустоту города можно объяснить ранним утром… вот только ощущение тревоги не давало покоя. Да ещё чёрное пятно на крыльце поселковой больницы: откуда оно взялось? Когда они с Ярославой приводили сюда незадачливого поэта, ничего подобного не было. Марина то и дело оглядывалась, пока и пятно, и саму больницу не скрыл подступавший к посёлку лес.
Идти пришлось недалеко. Несколько минут – и дядя Иван вывел их к просторной поляне, окружённой высокими деревьями.
– Взрослых почти всех здесь убили, – шепнул Костя. – Деактивировали. Они даже не поняли, что умирают. Тела увезли в крематорий, траву проозонировали, но от настоящей грязи разве это избавит?
И в самом деле, поляну, на первый взгляд зелёную и пригожую, чуть ли не сплошь заливала чёрная маслянистая лужа.
– За что их? – спросила Марина, чувствуя, как начинает дрожать от ужаса.
Вспомнилась барышня в полосато-зелёном платье, – как её звали, Пэтти, кажется? – разбитое зеркало. Вот и не верь приметам после этого.
– Ни за что. Совету кураторов надоела игрушка. Эту сломали, новую смастерят. Знаешь, скольких они уже деактивировали?
Совет кураторов?! Марина не верила своим ушам. В Совет избирали самых уважаемых людей Наукограда, её отец много лет заседал в нём… Правда, во главе стоял Мартин Брут.
Брюнетка с большими тёмными глазами подошла к ней, протянула метлу:
– Держи. Подружитесь с ней – твоя будет.
Марина открыла рот, чтобы засыпать Костю вопросами, но тут рядом с ними возник дядя Иван:
– Пошли со мной. Начнём с простого участка. Остальные, занялись поляной.
Взял Марину под руку и повёл в сторону, к большому дубу.
– Инициированным считается тот Дворник, что очистил самостоятельно хотя бы одну ячейку. Видишь кляксу? Похоже, здесь кого-то убили. В смысле, одного всего человека. То ли убегал, то ли просто от группы отбился… Сейчас посмотрим.
Он провёл метлой по земле, подцепил чёрную жижу кончиками серебряных прутьев, осторожно завертел её, наматывая, точно сахарную вату. Под чернотой открылся яркий калейдоскоп. Лужа переливалась всеми цветами радуги, а та словно состояла из миллиардов капель, которые мерцали, создавали единую картину, но не сливались в одно целое. Нечто подобное Марина видела на мониторах квантеров в отцовской лаборатории, когда наблюдала большое скопление людей в одном месте. Только там все точки были синие, а здесь – разноцветные.
– Дневник Сэлы внимательно смотрела? – спросил дядя Иван. – Я вскрыл ячейку. Твоя задача – вычистить её. Пока она заполнена очень плохой информацией – убийством. Задача Дворника – заменить её на светлую или хотя бы нейтральную.
– Дневник я ещё не весь… То есть заменить на светлую информацию? На хорошее воспоминание?
Бородач кивнул.
– Надеюсь, у тебя таковое имеется.
Марина задумалась. Вспомнила Дина. И свою радость, когда узнала, что беременна.
– Имеется, – сказала она бородачу. – Я готова.
Дядя Иван взялся за черенок Марининой метлы, опустил её в середину мерцающей радуги, подцепил теперь уже разноцветную жижу. И отошёл. А Марина увидела…
– Да! Она странная. Ведёт себя как дикарка. Но Руслана, видимо, такие возбуждают.
На равнодушном лице мужчины вдруг проснулся интерес.
– Появилась из ниоткуда… – пробормотал он. – И он с ней уехал?
– Ну да! Я же талдычу тебе об этом уже полчаса!
Мужчина покосился на часы. Его губы растянулись в холодной улыбке.
– Что ж… Тебя как зовут?
– Алиния.
– Что ж, Алиния. Спасибо за ценную информацию. А теперь посмотри туда.
– А что там тако-о-о…
Крохотная иголка вонзилась девушке в шею. Резкая боль прожгла всё тело. Алиния охнула от изумления: «Как? За что? Она же хотела помочь?» Девушка осела на землю, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, ни даже пискнуть. Она лишь беспомощно хлопала ресницами, а её убийца равнодушно взирал сверху вниз. Затем отвернулся, включил виз и сообщил кому-то, что у него есть важная информация о Руслане.
И в глазах Алинии всё померкло.
Вот почему за Русланом послали погоню! Алиния наябедничала. И поделом ей. Хотя она вертлявой даже благодарна: Руслашка тоже получил по заслугам. Интересно, что с ним этот самый главный сделает? Если ещё не сделал…
– Нет, нет, нет! – Дядя Иван схватил её за руку, останавливая.
Марина и не заметила, что всё это время отчаянно месила ячейку, превратив маленькую лужу в пышный радужный фонтан.
– Ты не должна упиваться местью. И радоваться чьей-либо смерти нельзя. Это, наоборот, раздует зло, которого здесь и так предостаточно.
– Я… – пролепетала Марина. – Простите, я нечаянно. Я не знала, не хотела. Оно само полезло!
Она посмотрела дяде Ивану в лицо и быстро отвела взгляд, испугавшись собственных мыслей и чувств. С чего она вдруг так обрадовалась гибели Алинии? Да и Руслана – тоже. Каким бы ни был человек, разве можно плясать у него на костях? Её сюда привели гадость чистить, а она…
Марина опустила голову.
– Ничего, – уже мягче сказал бородач. – Первый раз мало у кого получается. Ячейки пробуждают в нас самые плохие чувства: гнев, обиду, раздражение, ярость. Работая с информацией архива, мы как бы пропускаем его сквозь себя. Поэтому Дворнику очень важно сохранять спокойствие. И, что бы он ни увидел в радуге, уметь отстраняться от случившегося, быть выше его. Лучше и чище быть. Лишь так справишься с грязью. Пробуй ещё раз.
Марина сжала метлу. Подцепила на прутья радужную субстанцию. Значит, говорите, предательство и убийство? Но есть ведь ещё и… и доброта, и любовь. Перед глазами встал сын – маленький Виктор, который мог бы и не родиться, если бы не догадка Сэлы. Как Марина обрадовалась, увидев родного малыша – пусть не наяву, в чужих воспоминаниях, но всё же. Как застучало её сердце, когда новорождённый мальчонка заворочался в огромных ручищах Огнея. А каким очаровательным он был в жёлтой шапочке, подарке названого отца. Словно цыплёнок. И к лучшему, что его увезли из Наукограда. Судя по тому, что в хвалёном «новом мире» творится. Жаль только, что ей так и не довелось взять на руки сына, обнять, прижать к сердцу…
– Уже лучше. – Голос бородача вырвал из воспоминаний. – В конце немного сдала, но для первого раза нормально. Отойди, я здесь сам закончу.
Марина выдохнула, вышла из разноцветной лужи – теперь совсем маленькой, села на землю, сжимая метлу. Тело трясло мелкой дрожью. Перед глазами всё ещё плясали разноцветные пятна.
Она не знала, сколько так просидела, ожидая, пока остальные справятся с задачей. С гораздо более сложной, чем одна-единственная ячейка! Смутно помнила, как вернулась домой. Кажется, Костя с Анишей под руки довели её до кровати, помогли раздеться, уложили. Но сон, несмотря на усталость и слабость, не шёл. Пролежав без толку около часа, Марина протянула руку к тумбочке у кровати, нащупала пальцами холодный металл. Взяла гипнодневник. Странно, но сейчас она не испытывала неприязни к Сэле. Со времени возвращения из Пустоты она злилась на неё, считая, что Сэла отобрала её ребёнка, но в радуге осознала: если бы не «выскочка», красть было бы некого.
Ознакомительная версия.
