— А я значит… четырехюродный? Эх! Коля, Коля…
Среда.
А чего я хотел? Маркович то не лыком шит, прикинул штангель к носу — мое появление и якобы попытку у него ключи свинтить сопоставил. Не исключено, что даже о том, что у него ключи брали и подкинули, мог догадаться. А значит, и код на сейфе сменить мог, или даже замок, а потом дать мне шанс, оставить одного в кабинете и поймать с поличным, когда я в сейф полезу. Только вот мысль у него сработала в другом направлении, подумал, что государственные тайны я украсть хочу. Да, какие у него в сейфе могут быть тайны? Дела на разных ваххабитов и моджахедов? Так миль пардон, я сам от них пострадал. Неужто он думает, что меня могли завербовать? А смысл? Мелкие тайны городского масштаба? Кому они нужны? Может кому-то и нужны, может в сейфе компромат на важных людей, а эти важные люди меня и наняли. Да-а-а… чужая душа потемки, а комитетчика тем более.
Но, кто предупрежден, тот вооружен. Как там у Сунь-Цзы писалось? Проигрывает тот, кто не может изменить свой план во время сражения. А основатель дзюдо Дзигоро Кано заметил, как толстые ветви под тяжестью снега ломаются, а тонкие и гибкие скидывают снег и остаются целы. Собственно дзюдо скорее следует переводить не как «мягкий путь», а как «гибкий путь».
Смотался ночью в кабинет шефа безопасников, надеюсь на присутствие астрального тела они ещё сигнализацию не придумали. Проверил. Так и есть… Документы в сейфе, а код на замке сменили. Какой не знаю, а теперь уже неважно.
Сижу напротив женщины на кухне, и она рассказывает про странности, происходящие в доме, и про невозможность их остановить. Чашки у неё со стола сами падают, предметы не на своих местах оказываются, шорохи какие-то, скрипы, и с чего бы это непонятно. Лет сорок она в этой квартире прожила, и ничего не было. Муж недавно умер, года два. Думала, может он чудит. И обедню в церкви заказывала, и попа домой, квартиру освятить вызывала — ничего не помогает. По всем признакам конечно полтергейст, но смотрю я на камни, потом на фото покойного мужа и понимаю, что покойник тут не при чем. Давно он почил и никого не беспокоит. А вот пятно какое-то маячит… Странное пятно. Но на призрак не похоже, а что это непонятно… Рядом с сидящей на стуле женщиной канючит внучка лет пяти, баба то, баба сё… Пошли отсюда, мне скучно. Хочу на ручки. А только усядется, баба отпусти… Егоза, шило в заднице а не ребенок. С раздражением думаю я о ней, и тут ловлю на себе её серьезный взгляд и мне становится не по себе.
— Девочка, тебе какой камешек нравится?
— Никакой…
— Возьми со стола, какой захочешь.
— Не хочу…
Вот вредина, думаю я, и, взяв камень, сую ей.
— На, возьми, только в рот его не суй…
— Чо я дура чо ли? — отвечает мне дите, и, всё же взяв на секунду камень, тут же сморщившись, отдает его бабушке. А я перехватываю по пути и меня тут как током шибануло. Ай, да девчонка! Вот это энергетика! Вот это бесенок в юбке!
— Извините, как вас звать величать? — обращаюсь я к женщине.
— Антонина Петровна.
— Антонина Петровна, не могли бы выйти… Мне надо с внучкой вашей поговорить.
— Вы чего? Это зачем? Если чего с…
— Успокойтесь Антонина Петровна, ничего плохого я ей не сделаю, мне с ней просто поговорить надо. Можете, прям за дверью кухни постоять. Просто дети, многое видят, что не взрослому не дано… А при вас, она стесняться будет.
— Чего ей стесняться? Говорите, если надо…, - недоверчиво косясь, ответила Антонина Петровна.
Хм… Ладно, попробую.
— Ты зачем бабушку свою пугаешь?
— Ничо я не пугаю…
— А вещи зачем перекладываешь?
— Ничо я не делаю…,- захныкало чадо.
— Если правду не скажешь, тебя бабушка мне отдаст. Правда, Антонина Петровна?
— Отдам, — подмигивает мне А.П., - Устала я от тебя…
— Ну, баба!
— Отдам! Всё… забирайте её, пойду я, — подыграла мне бабушка, дела попытку подняться.
— Не бросай меня ему! Он злой колдун! Ты сама говорила!
Вот это новость! Так, значит, про меня говорят? Злой колдун от неожиданности, аж воздухом подавился.
— Будешь говорить? Ну? Отвечай? Зачем вещи прячешь? — насупился рассердившийся колдун.
— Бабушка так смешно их ищет…, - хихикнула девчонка.
Бабушка открыла рот и закрыть забыла, хорошо, что мухи ещё не летают, точно бы съела парочку.
— А кружки, зачем со стола сталкиваешь?
— А вот зачем…, - засунув пальчик в рот, отвечает чадо, и тут за моей спиной раздается грохот, и мы с бабушкой подскакиваем как ошпаренные. Причем бабушка от испуга, а я от того, что мне чай из кружки на спину выплеснулся. А по офису серебряным колокольчиком разливается звонкий детский смех.
Четверг.
Интересные дети сейчас пошли, что ни говори. Вчера вот заключили с Лизой (девочку звали Елизавета) мировое соглашение — она перестает бабушку пугать, а мы с бабушкой её маме ничего не скажем. Оказалась девчонка чудит только у бабушки, к которой её родители вместо детского сада днем оставляют, а дома ни-ни. А может и дома чего, только родители никому не рассказывают. Собственно, я не утерпел и помчался ночью к ребенку, дабы посмотреть её в астрале… Привязалось, же это слово. Терпеть не могу глупые страшилки, где все герои всегда по идиотски поступают, чтобы их легче перебить можно. Но как ещё обозвать тот сумрак, по которому я во сне путешествую? Фиг с ним, пусть будет астрал. Так, вот… Нашел и разбудил. Не взаправду разбудил, а как бы вышла она из своего тела на кроватке и уставилась на меня.
— Ой! Колдун! Я ничего-ничего не делала! Не забирай меня!
— Успокойся Лиза. Не буду я тебя забирать. Ты мне только расскажи, как предметы двигаешь?
— Никак я их не двигаю…
— Как не двигаешь? Они же двигаются?
— Двигаются, — согласилась Лиза, — попрошу их и двигаются.
— Как просишь?
— Вот она тут стоит, а я прошу, чтобы там была и она там…
Очень понятно объяснила.
— А меня научить можешь?
— А ты чо? Не умеешь?
— Нет. Научи, пожалуйста…, - взмолился я.
— Ты же говорил, что это не хорошо?
— Пугать родную бабушку не хорошо, а двигать очень даже хорошо…
— Зырь…
— Чего?
— Зырь грю на мою Барби.
В сером сумраке комнате я стал оглядываться по сторонам, пока не разглядел небольшую куколку, сидящую на маленьком детском столике.
— Ага, вижу. На столике?
— Будь там., - произнесла девочка, и кукла оторвалась от столика, взлетела в воздух и медленно поплыла по направлению к кроватке. Доползла до кроватки и опустилась на подушку.
Хм… как-то это всё медленно очень.
— Ты сделай.
Честно и натужно просил куклу вернуться, но ничего у меня не получилось.
— Ладно… А дверь можешь открыть?
— Конечно.
И дверь в комнату стала потихоньку отворяться.
— Нет, не эту. А входную, которая на замке.
— А зачем?
— Чтобы выйти.
— Выйти и так могу…, - ответила Лиза, стоя по ту сторону входных дверей.
Я присоединился к ней.
— Я тоже так могу… А замок можешь открыть?
— Щёлк, щёлк, щёлк, — сказал замок, поворачиваясь на три оборота.
Ух! Какие полезные таланты! Скажите, пожалуйста, а стеночку в магазине вы тоже можете так приподнять? — вспомнилась мне фраза из любимого фильма.
* * *
Всё это было ночью, а тут день наступил, и ждут новые люди со старыми проблемами. Поэтому с описанием закругляюсь. Скажу только, что потуги мои успехом не увенчались.
Надо будет, как освобожусь, над механизмом этого феномена подумать.
Пятница.
Предчувствия мои оправдались. Сижу, скучаю с фотографией мужика, который работает токарем где-то на СТО в Омске и доводится охраннику на вахте свояком. А Павел Маркович, сославшись на неотложные дела, оставил меня в гордом одиночестве в своём кабинете. Ну-ну… Думает я сейчас же ринусь его сейф потрошить. Как говорил Абрам, когда у него спрашивали как здоровье: «Не дождётесь!». А заняться мне не чем совершенно… Про мужика мне все понятно, про Марковича тоже. Встал со стула и подошёл к окну. За окном внутренний дворик, с вычищенным насухо асфальтом. Гаражи стоят напротив. Вплотную к гаражам примыкает высокий забор. Не такой уж и высокий… каких-то метра три. А вот сверху забор украшен спиралью Бруно. Не того самого, Джордано, которым костер разводили, а который другой, его однофамилец. И что это у нас получается? А получается, что к задней стенке гаража, подходи не хочу. И вне камер наблюдения, что на столбах по периметру территории, и людей там никого. Хм… занятно. Нужно бы обойти с той стороны гараж и посмотреть, что там. Во сне то я там лазил, а вот в природе? Насколько отсюда видно, там внутренний двор жилого дома. То ли какие-то остовы детского городка торчат, то ли фиг знает. Но видно, что металлоконструкции.
Отошел от окна, и мне неудержимо захотелось закурить. А почему бы и нет? Подошел к начальственному столу и, зацепив пятерней большую хрустальную пепельницу застойных времен, поставил её перед собой и закурил. А рот меж тем, разрывала улыба, которую я едва сдерживал. Там на столе стояла недопитая кружка кофе и, когда брал пепельницу, меня так и подмывало в эту кружку плюнуть. Просто чтобы посмотреть на натянутое лицо Марковича, когда он вернется. Наверняка же смотрит сейчас за мной. Но плюнуть было равносильно тому, что признаться в моей осведомленности о наблюдении здесь, о прослушке в офисе, а в конечном итоге о причастности к истории с ключами. С другой стороны, если я сижу на попе ровно и не дергаюсь, Маркович может расценить, как мою осведомленность о том, что я попал под наблюдение. И что? И как себя следует вести? По-моему, что я тут курю, без начальственного разрешения уже вольность. И надо как-то показать, что это максимум, что я себе могу позволить, что я крайне законопослушный гражданин, товарищ и брат.
