Ознакомительная версия.
Я так углубился в этот процесс, что даже не сразу понял, о чем сказал мне напарник.
– Что, прошу прощения? – Я оторвался от бумаг и посмотрел на дорогу.
– Я говорю: глянь-ка вон туда, – повторил Ананас, указав рукой прямо по курсу. – Вон на те развалины, где какой-то идиот вывесил белый флаг. Кому это он, интересно, решил сдаться: бандитам или копателям? Ух ты, а, может, его сама «черная колонна» там прессует?
При упоминании наших опаснейших на сегодня врагов напарник даже сбросил скорость. Затем чтобы в случае угрозы быстро развернуть Большого Вождя на неширокой дороге и рвануть в обратную сторону.
– Да брось, – отмахнулся я, приглядываясь к полощущемуся на холодном октябрьском ветру, большому белому флагу. Мы как раз подъезжали к руинам какой-то деревеньки, где, на первый взгляд, царило полное спокойствие. – Нет там «черной колонны». И никакой войны, похоже, тоже нет. Да и флаг этот явно не парламентерский. Ты посмотри, какой он огромный, и сколько времени ушло на его сооружение! Возвышается метров на десять, а размером с целую простыню.
Похоже, это и была простыня. Неведомый нам любитель размахивать флагами привязал ее к высоченному шесту, который он в свою очередь водрузил на крышу уцелевшего дома по правую сторону от дороги.
Любопытно, зачем этот человек – а, может, и группа таковых, – проделал столь трудоемкую работу? Кому вообще придет в голову добровольно привлекать к себе внимание посреди диких пустошей? Ну ладно, допустим, зомби на развевающийся флаг не отреагируют. Зато бандиты и прочий сброд, что с утра до ночи рыщут по пустошам в поисках добычи, мимо этой деревеньки теперь наверняка не пройдут.
– Хм, а флаг-то, кажись, вовсе даже не белый, – заметил Панкрат, когда мы подъехали ближе. – То есть сам-то он белый, но на нем еще что-то написано или нарисовано. Что-то похожее на череп и кости. Или… О нет! Мать честная!
Сделанное Панкратом открытие так сильно его потрясло, что он тут же ударил по тормозам. И мы остановились посреди дороги, не доехав до границы поселка пару сотен метров.
– Что с тобой такое? – удивился и одновременно насторожился я. И на всякий случай положил на колени пояс с револьверами, что до этого лежал на полу у меня в ногах.
– Как что? – в свою очередь удивился напарник. – Да ты приглядись получше, Иваныч! Это ведь твой флаг! Вон на нем шляпа нарисована, а под ней – два перекрещенных револьвера!
– Не может быть! – не поверил я. Из-за того, что полотнище развевалось, изображение на нем изгибалось, и было трудно определить, прав Ананас или ему померещилось. – К тому же мой флаг желтого цвета. А этот хоть не чисто-белый, но и определенно не желтый. Хотя… – Я открыл дверцу и высунулся с биноклем наружу, желая рассмотреть стяг не через грязное лобовое стекло. – А ну-ка… Н-да… Действительно – шляпа и револьверы, кто бы мог подумать! Правда, очень уж коряво нарисованные, но это совершенно точно не пиратский «Веселый Роджер».
– Ага, что я тебе говорил! – закивал Панкрат. – Самый настоящий «Веселый Квадро», только намалеванный кривыми руками какого-то бездаря… Интересно, почему ты не сказал мне, что в Великом Устюге у тебя есть поклонники?
– Потому и не сказал, что их нет ни здесь, ни где-либо еще, – ответил я, сдвинув шляпу на лоб и озадаченно почесав макушку. – Зато врагов, знающих о том, как выглядит мой флаг, у нас сегодня хоть отбавляй.
– Считаешь, впереди засада?
– Если так, зачем тогда нашим врагам предупреждать нас об этом?
– Затем чтобы мы удивились, заинтересовались и подъехали к тому дому. Где они, падлы, нас и накроют.
– Интересная гипотеза… Вот только зачем «Гегемонии» заниматься подобными глупостями? Если она вычислила нас, то почему ей не отправить за нами вдогонку парочку вертолетов или истребитель? Которые просто раздербанят нас ракетами с воздуха, и «гегемонам» даже десант высаживать не придется.
– А если это не фонд, а бандиты Цельсия сумели нас вычислить? – высказал новое предположение Ананас.
– Значит, ты считаешь, что он нарушил-таки свою клятву, которую дал нам перед теми автомеханиками из Карякино? – спросил я.
– Клялся-то он вроде бы искренне, но кто эту гниду на самом деле знает, – пожал плечами громила. – Всякое может быть. Курьеры Цельсия, как и шпионы «гегемонов», повсюду шляются. Заметил кто-нибудь из них нас по дороге сюда, связался по рации с боссом, а тот выслал за нами в погоню своих шестерок. Мы гоняемся за поводырем, а они, выходит, за нами – такая вот котовасия… Ну так что надумал? Проедем мимо или все-таки завернем и осмотрим тот домишко?
– Ни то, ни другое, – решил я, немного помешкав. – Остановимся прямо на трассе – так, чтобы нас заметили из дома, – спрячемся за машиной и если заметим какую-нибудь враждебную активность, то сразу оттуда уедем.
– Добро. Можно и так, – не стал спорить Панкрат. И, стронув Большого Вождя с места, повел его к разрушенной деревне…
От проходящей через деревню трассы до интересующего нас, одноэтажного строения было около сотни метров. Панкрат нарочно остановил джип так, чтобы его заслоняли развалины других домов. Поэтому, если засевшие в том доме, гипотетические враги вздумают нас обстрелять, они смогут сделать это лишь из чердачного окна. На которое Ананас нацелил гранатомет сразу, как только мы покинули машину. Еще они могут обстрелять нас, выбежав из дома. Но это вмиг рассекретит их западню, а мы умчимся прочь еще до того, как они займут позиции снаружи.
Чтобы нас было видно не только с крыши дома, но и из окон первого этажа, я поднял над «гранд чероки» мой вымпел. После чего взял снайперскую винтовку и стал обозревать округу в оптический прицел. Врагам было бы сложно укрыть от наших глаз в руинах свою технику. А если они загнали ее в какой-нибудь уцелевший гараж, им придется сначала ее оттуда выгнать, что я также успею вовремя заметить.
– Вижу движение! – подал голос Панкрат спустя три минуты после того, как мы взялись ненавязчиво привлекать к себе внимание. – Белая тряпка в окне чердака! Кто-то, видать, заметил, что мы расчехлили большую «дуру» и боится, что я сорву с его хибары крышу! Правильно боится, сукин сын! Так что лучше бы ему не дергаться, а выходить с поднятыми руками. Потому как ежели задергается, я за себя не ручаюсь.
Когда я навел прицел винтовки на чердачное окно, человек, который махал нам оттуда белой тряпкой, уже скрылся из виду. Но тряпка так и осталась там висеть, прицепленная к торчащему в оконной раме гвоздю. Это, конечно, могло быть отвлекающей уловкой готовящегося к бою врага, но мне почему-то так не казалось. Сама идея заманить нас в засаду флагом выглядела бы откровенно глупой, ведь это непременно нас насторожит. В то время, как напасть из засады на ничего не подозревающую жертву гораздо удобнее, нежели когда она что-то подозревает и готова дать вооруженный отпор.
Обитатель дома не мог нас слышать. Но тем не менее он поступил в точности так, как советовал ему Панкрат. То есть поспешил выйти на улицу с поднятыми руками. И когда он это сделал, все наши подозрения к нему тут же как ветром сдуло. Потому что в действительности никакой это был не враг, а самый настоящий друг – Равиндер Сингх собственной персоной!..
– Скажи-ка мне, Иваныч: это тот же самый чертов сикх или новый? – спросил разулыбавшийся до ушей Ананас. – А то я ни хрена не отличу издали одного длиннобородого индуса в чалме от другого!
– Наш Равиндер не индус – он пенджабец! – напомнил я. – И да – это именно он и есть!
– Знаю, что пенджабец, – ответил Панкрат. – Просто я не знаю хороших слов, которые начинаются на «пенд…», и это слово мне тоже малость слух коробит…
Равиндер покинул дом, заодно прихватив свой рюкзачок. Так что ему не пришлось возвращаться за вещами, когда мы, отставив оружие, приветливо замахали ему руками. Замахали, разумеется, молча, дабы на наши крики не сбежались зомби, которые могли шастать в здешних руинах. Сингх тоже о них не забывал и, перейдя на бег, вскоре присоединился к нашей компании. Или, правильнее сказать, «снова присоединился», хотя для нас с Панкратом его возвращение стало полнейшей неожиданностью. Само собой – приятной. Чего в последние недели с нами не случалось, и мы были сейчас не только обрадованы, но и слегка ошарашены.
Расчувствовавшийся Ананас на радостях обнял сикха так, что, казалось, едва не сломал ему своими ручищами позвоночник. Я от столь бурного выражения радости воздержался, ограничившись тем, что просто пожал Сингху руку и похлопал его по плечу. Самого Равиндера такой теплый прием явно смутил. Отчего он, вероятно, даже покраснел – по его смуглому чернобородому лицу трудно было определить это наверняка. Не знаю, возможно, у сикхов, как и у японцев, тоже запрещались рукопожатия и прочие чисто западные жесты вежливости – слишком грубые и фамильярные по меркам утонченного Востока. Но даже если так, для нас пенджабец сделал исключение, не став обижаться на столь панибратское к себе отношение. Тем более, что сам же месяц назад зачислил меня и Панкрата в друзья своей семьи.
Ознакомительная версия.
