— Но ты хорош, парень, хорош. Не зря про тебя говорят, что ты лучший!
И снова Данил едва не клюнул на уловку комплиментов. Все-таки, оказывается, невероятно тяжело противостоять психике. Причем — собственной. Инфантилизм — чудовищно слабое место.
— Заканчивай, — по возможности спокойно произнес Данил.
Теперь в голосе Дикаря он уловил удивление:
— Черт возьми…
— У меня хорошо развита лобная доля мозга, я могу сдерживать желания. Да и в сети не первый день.
— Ладно, забыли.
«Не забыли, — мысленно усмехнулся Данил. — Я найду тебя, ковбой. Чуть позже, но найду. И отучу прикалываться над Neo_Dolphin!»
— Что там с работой? Есть какие-то продвижения?
— Уже почти закончил.
— Ну ты просто легенда, парень. Я серьезно!
— Осталось только подбить итоги.
— Что тебе известно?
Подумав для вида немного, Данил произнес с удовольствием:
— Имена, адреса, номера телефонов, пароли от аккаунтов и кредиток, даты.
— Всех… гм… всех участников событий?
— Да, — не без гордости ответил Данил. — Конечно, трое сейчас готовятся сесть в тюрьму, но…
— Как тебе это удалось? Нейросеть?
— Всего понемножку.
— Отлично, Neo_Dolphin, кидай инфу на мыло. Записывай адрес…
Вот и все, работа сделана, теперь можно и отдохнуть.
Neo_Dolphin покосился на уменьшенное окошко ириски[2], вздохнул. Жаль, что Cherry не в сети, хотелось бы поболтать. А, если по-честному, то просто похвастаться перед ней очередной удачной сделкой. Но она никогда не бывает ночью в Интернете, насколько Данил уже успел понять, девчонка законченная вегетарианка и приверженка здорового образа жизни. Для таких как она ночной восьмичасовой сон — неприкосновенность, как для американцев вера в свободу.
Он уже хотел выключить компьютер, когда на только что зарегистрированный на анонимном хосте почтовый ящик, с которого Данил отправлял письмо Дикарю, пришел ответ. Надпись в теме гласила: «В благодарность за великолепную работу», а в теле письма обнаружилась ссылка и короткая подпись: «Зацени, что парни творят!».
Пару секунд Данил размышлял. Нет, в Internet Hate Machine отнюдь не идиоты, что подумают, будто он клюнет на рекламу и перейдет по вирусной ссылке. Это значит, что там действительно интересная инфа, и прислали ее исключительно по великолепнейшей интернет привычке делиться всем интересным?
«А если на то и был расчет? — возник хитренький голос в голове. — Что если рассчитывали, будто Neo_Dolphin потеряет бдительность?»
Нет уж, к чертям!
Дохнув пару раз чрез ингалятор, Данил пододвинул пауэрбук с Линуксом. Влез в гугл и набрал в строке поиска адрес сайта, на который вела ссылка.
Результат Данил озвучил:
— Дополненная реальность?
Москва, 2 октября
Что-то ему не нравилось в нынешнем деле. Не то чтобы Волошин привык доверять интуиции, ему никогда не нравились все эти мистические разговоры о ней, но сейчас не мог отделаться от чувства, что упустил из виду нечто важное.
Такие парни, как сын Хозяина, просто не станут обращать внимание на мелочь вроде прыгнувшего с крыши Торомышева. А если и станут, то все закончится банальным избиением и, как они это называют, «опусканием».
Но факт остается фактом, они гнались за ним.
Зачем?
Виктор решил об этом не говорить. Пришлось заехать к троице «загонщиков».
Старый знакомый полицейский встретил его радушно, особенно обрадовался гостинцу из стандартного набора: бутылка дешевого виски, банка икры и пара зеленых банкнот. Без разговоров пропустил в ИВС, где томились до суда помощники Виктора.
Спустившись в подвал, где располагается местный изолятор временного содержания, Волошин попросил знакомого:
— Толян, мне лишние уши не нужны, тут особое дело.
— Что нужно?
— Выведи этих парней, я тут с ними поговорю. Не хочу, чтобы там всякая шушера меня видела.
— Да говно вопрос, Димасик!
Зазвенели ключи, дверь изолятора приоткрылась. Оттуда дохнуло жгучей смесью из вони пота, мочи, дешевого курева и хлорки.
— Эй, вы трое! — гаркнул Толян. — На выход!
Волошин поразился мгновенной перемене в голосе полицейского. Только что он излучал лакейское, чуть злое радушие; а сейчас приобрел какой-то ржавый металлический оттенок.
В коридор по одному вышли трое здоровяков. Волошин профессиональным взглядом определил: двое тупых качков, а вот третий долго и серьезно занимался какой-то борьбой, скорее всего самбо. Оно сейчас снова в моде.
— Ты кто такой? — буркнул самбист, разглядывая Волошина исподлобья.
Устранитель Проблем проводил взглядом полицейского, а, когда остался с парнями наедине, безапелляционно заявил:
— Надо поговорить.
Самбист хотел было воспротивиться, но внезапно наткнулся на взгляд Волошина. Там, в холодном стальном логове, ждала своего часа готовая к броску ядовитая змея.
Судорожно проглотив возражения, парень заговорил, стараясь больше не смотреть в глаза незнакомца…
* * *
— Узнал что хотел? — осведомился Толян, закрывая за парнями дверь в ИВС.
Волошин неопределенно качнул головой. Полученные сведения были уж слишком размытые. Так сразу и не скажешь: полезные или нет? Парни Виктора неохотно сознались, что видели весьма странные манипуляции Торомышева с незнакомыми и явно дорогими гаджетами. Причем — на улице. Особенно заинтересовали скучающую молодежь странного вида очки. По словам самбиста, Торомышев будто играл в виртуальную реальность.
«Дьявол, — пронеслось в голове у Волошина. — Черт бы побрал все эти штучки! Может, стоит подключить специалиста, чтоб проверил? Или это уже не важно? Виктора я вроде бы и так отмазал…»
Голос Толяна вывел его из раздумий, Волошин переспросил:
— Чего?
— Выпьешь, говорю?
Волошин хотел было отказаться, когда вспомнил о еще одном пункте. Устраняя проблемы Хозяина, нужно быть законченным педантом и не пропускать ничего.
— П-пойдем, — легко согласился он. — С удовольствием.
Заперлись в кабинете Толяна. Аппетитно хрустнула крышечка на бутылке. Из холодильника появился батон белого хлеба и масло. Икру Толян не накладывал на бутерброды, а будто побрызгал ею, но Волошин предусмотрительно отмолчался.
После третьей рюмки паленое виски уже перестало жечь горло. Когда Толян закурил, Волошин осведомился:
— Слышь, братан? А этот Т-торомышев…
— Размазня?
— Что?
Толян хохотнул:
— Ну, знаешь анекдот старый?
Волошин покачал головой.
— Сидят, короче, в кабинете Ленин, Крупская и Дзержинский. Ленин, типа, говорит: «А слабо вам, Феликс Эдмундович, в окно прыгнуть во имя революции?». Дзержинский отвечает: «Говно вопрос!», и сигает вниз. Ну, Ленин, значит, подходит к окну, смотрит вниз, и говорит так расстроенно: «Ну вот, Наденька, а говорили: „Железный Феликс, Железный Феликс“… а он — размазня!»… га-га-га… понял, да? Нет, понял — «размазня»!..
Волошин знал этот анекдот, и смеялся ровно столько, чтобы не обидеть гогочущего Толяна, но на душе остался осадок.
«И я не пример для подражания, — подумал он, — но что стало с людьми? По сути, Торомышев ведь обычный неудачник, но он не заслуживает…»
Подумал, и тут же обрезал себя. Нет, слабости все это! Пусть Толян ржет над чем хочет, может это его профессиональная деформация, как у позитивного доктора Ливси из культового мультфильма «Остров Сокровищ». Пусть… А ему еще предстоит побеседовать с родителями Торомышева, дать, так сказать, отступные. Чтобы все остались… ну, если хотя бы не довольными, то пусть уж хотя бы молчаливыми.
— Вы родственников Торомышева оп-прашивали?
Толян раздавил измазанными в масле пальцами окурок в пепельнице, тут же закурил новую сигарету. Сощурившись, взглянул сквозь дым на Волошина:
— Да ни хрена у него нет.
Волошин насторожился:
— В смысле?
— В прямом. Мы никого не нашли по нашим базам. Удивительно просто! Один он был. Прямо тамагочи какой-то: ни мамы, ни папы.
— А жил с к-кем?
— Тоже один. И знаешь что?
Волошин приподнял бровь. Толян наклонился к нему через стол, проникновенно сообщил:
— В его однушке — голые стены. Осознал? Голые, мать его, стены! Там даже кровати не было! Этот ваш Торомышев — человек из ниоткуда. Натуральный призрак! Жаль только, что этот призрак не растворился полностью, три часа его отскребали… черт, вспомнить мерзко… ну что? Еще по одной?
Неприятное чувство, будто что-то упущено, снова посетило Волошина. Правда, на этот раз оно было несколько болезненно острым.
Глава 10
Виртуальная любовь
Королев, 2 октября
С аппетитом позавтракав картофельным пюре с россыпью горошка и овощным салатом, Даля заварила зеленого чаю.
