— Тебе тоже небезразличны дети,Леха? Верно, у тебя ведь есть дочь. — Хохлов пытался установить с партнером хоть какой-то душевный контакт. — Как она? Расскажи мне о ней.
— Понятия не имею, — пробормотал Старлиц, с трудом поднимая раскалывающуюся голову. — В последнее время я почти не имею вестей от Мамаши Номер Один и Мамаши Номер Два. Черт их разберет, что творится на их лесбийском континенте нового века.
— Сочувствую. — Хохлов тяжело вздохнул. — Представляю, каково тебе. Неприятная штука — жизнь.
— Все равно от неприятностей никуда не денешься, ас. От них избавлены только люди, живущие вне времени. Но жизнь можно сделать легче. — Старлиц собрался с силами и выпрямился. — Я уже обеспечил поступление дохода и заручился поддержкой на самых верхних этажах турецкого правительства! У меня ушло на это три года, но дело того стоило: такой отлаженной схемы у меня еще не бывало. Теперь, дружище, я зажил на широкую ногу. Я так богат, что почти готов легализоваться.
— Ты говоришь, что разбогател, Лежа? — удивленно переспросил Хохлов.
— Представь себе! На меня вкалывает штатный бухгалтер и еще три десятка служащих.
Поредевшие брови Хохлова взлетели на обожженный лоб.
— До чего интересные новости! Этого я от тебя не ожидал.
— Я тебе все растолкую. Наконец-то я смекнул, что к чему. Раньше мы все делали неправильно. Занимаясь подпольной интригой и сильно рискуя, большого коммерческого успеха не достигнешь.
— Неужели?
— Уж поверь мне. А в шпионские дела лучше вообще не соваться. Это все для молокососов и неудачников. Ни к чему поражать умы, казаться загадочным или героем с первых страниц газет. Вместо этого надо сделать так, чтобы люди чего-то захотели, и дать им то, что они хотят. Вот и весь секрет, дружище. Секрет успеха.
— Что ты несешь?
— Все крайне просто, ас. Создавай спрос и удовлетворяй его. Люди сами станут возить тебе деньги самосвалами, гордые и счастливые. За это они тебя крепко полюбят. Им захочется, чтобы у тебя была машина, дом, женщина, чтобы ты вошел в городской совет, был избран конгрессменом. Они станут пудрить тебе задницу и без стеснения ее целовать. Все поразительно просто!
— И ты добился большого коммерческого успеха?
— Именно так, ас. Я делаю хиты.
— Я не доверяю туркам, — задумчиво проговорил Хохлов. — Не люблю мусульман, никогда не любил и никогда не полюблю.
Старлиц согласно покивал.
— Я тоже никому не доверяю. Потому и хочу предложить тебе, Пулат Романович, работенку. Недоверие — твой конек, ас истребительной авиации.
— В охране, что ли? — поморщился Хохлов. — Что ты, Леха, физический труд уже не по мне. У меня же одно легкое!
— У дока Холидея тоже было одно. Тут главное не мышцы, а нервы.
— Кто этот доктор Холидей? Известный онколог? Старлиц покачал головой.
— Слушай, я знаю, что ты уже не тот летчик, который летал из Кабула с грузом гашиша для номенклатуры. Но речь больше не идет о полетах на сверхзвуковой скорости. Все просто до смешного. Есть семь девчонок — певичек и танцовщиц. Мне нужен сообразительный сотрудник, который прикрывал бы меня, когда я буду раскручивать турок на наличные. С них причитается, и немало. Я хочу, чтобы они платили и не злились.
Хохлов обдумал услышанное.
— Большие бабки, говоришь?
— Немалые. И не облагаемые налогом. У тебя будет двоякая задача, ас. Первая — полагаться на свой инстинкт, вторая — иметь такой вид, словно ты готов всех вокруг поубивать. В твоем инстинкте я уверен. И убить кое-кого ты не прочь, так что все в ажуре.
Возвратился Виктор с большой коробкой из белого картона, плотно упакованной в непромокаемый целлофан. На коробке красовался штрих-код и почтовый адрес на кириллице, по-турецки и по-арабски.
— Есть карманный нож? — спросил Старлиц Хохлова.
Виктор достал из своих безразмерных штанов восьмидюймовый тесак с обмотанной проволокой рукоятью и стал с неловким рвением кромсать водонепроницаемую упаковку коробки, потом сам картон.
Внутри оказался металлический снарядный ящик советского производства, щедро набитый измельченными русскими газетами. Виктор запустил руку в бумажную труху и выгреб несколько пригоршней, а затем толстую стеклянную колбу.
— Ты знаком с электронными лампами? — спросил его Старлиц.
— А как же! — ответил Виктор. — Недаром я работал на дискотеке «Рыбозавод» в Петербурге. Я специалист по усилителям, микрофонам и лампам.
— Молодец! Это что же, синий неон, реликты шестидесятых годов — SV-581 [3]?
Виктор пожал плечами.
— Тут темно, не прочесть, что написано.
— Успокойся, это военные электронные лампы, — заверил Старлица Хохлов. — Выковыряны из компьютеров слежения в Магнитогорске. Они там распродают пусковые установки со всеми потрохами: микросхемами, разъемами, всем, что могут спереть. Шахты баллистических ракет превратились в выгребные ямы. — Хохлов закашлялся. — Если будет желание подорвать Нью-Йорк, можно просто нанять грузовики и напихать в них боеголовки.
— Я насчитал девять штук, — сообщил Виктор, поднимая голову. — Мы просили десять. Ладно, пусть будет девять. Где наши деньги?
— Не торопись, Вик. Я должен убедиться, что все эти хрупкие диоды с триодами не пострадали при перевозке. Где вы остановились?
Русские переглянулись.
— Назовем это пляжным домиком, — прохрипел Хохлов.
— Поступишь к нам в «Большую Семерку» — поселишься в номере казино «Меридиен» в Гирне.
— Пожалуй, пятизвездочное казино будет нам в самый раз, — сказал Хохлов.
Виктор пожал плечами и захлопнул снарядный ящик.
— Считайте, что вы приняты, — сказал Старлиц русским. — А теперь мотайте на ус главное правило «Большой Семерки». Нет, для вас, пожалуй, главных правил будет целых два. Первое: весь проект сворачивается перед наступлением нового, двухтысячного года. Это железно, исключения не допускаются. Второе: ни капли спиртного до семи вечера. Возражения есть?
— Есть! — брякнул Виктор.
— Нет, — сказал Хохлов. — Он имел в виду «нет».
— Как у вас насчет машины?
— Мы передвигаемся автостопом, — бесхитростно доложил Виктор.
Старлиц ослабил галстук и поскреб шею.
— Попробуем нанять кого-нибудь из местных, чтобы провез нас мимо патруля. И очень прошу, не уроните коробку!
«Большая Семерка» специализировалась в рекламе, потому что задача торговать музыкой перед ней даже не ставилась. Проводить «Семерку» с Кипра съехалось человек шестьсот. Роль радушного хозяина исполнял хозяин казино Тургут Алтимбасак. В этот вечер он греб деньги лопатой. Большинство гостей были молоды, и древний соблазн азартной игры был для них в новинку. Легги предусмотрел, чтобы его группе тоже досталась доля от жирного куша, который казино сорвало по этому случаю с помощью игральных автоматов и рулетки.
Стараниями Алтимбасака на торжество были приглашены многие денежные тузы, по большей части арабы из Ливана и стран Персидского залива, с радостью расстающиеся со своими денежками. На выступлениях всех западных девичьих групп публика этого сорта с трудом скрывала вожделение, тараща глаза наподобие сексуально озабоченного волка из мультипликационной серии Тека Эйвери [4].
На краю ковра в сверкающем зале топталась кучка аппаратчиков из партии турок-киприотов. Все они были политическими клиентами дяди Озбея, все сверкали очками, топорщили усы, блестели башмаками и потели в дешевых костюмах, с переменным успехом предпринимая попытки влиться в танец. Здесь же присутствовала пресса турецкого Кипра. Подобно всем журналистам на свете, эти искренне игнорировали повод сборища и усиленно набивали карманы едой.
Среди мигающих и издающих идиотские звуки игральных автоматов расхаживали владельцы магазинов детской игрушки и розничные торговцы одеждой с местных базаров. Для прямой трансляции из Стамбула прилетели два диск-жокея с радиостанций.
Озаренный неоном бар осаждали сильно пьющие финны и датчане из миротворческого контингента ООН. К толпе «голубых беретов» примешивались девочки, выигравшие конкурс за право проститься с «Большой Семеркой», чтобы пьянеть от бесплатного бренди, не положенного им по возрасту. Они представляли главный контингент поклонниц «Семерки». На банкете они находились под сильным впечатлением от происходящего и выглядели растерянными.
Бдительность охраны казино удалось обмануть кучке подростков, живущих в стиле «евротрэш-рейв». Именно эта обгоревшая на солнце молодежь привлекала к себе главное внимание на танцполе, увлеченно демонстрируя танцевальные приемы, освоенные на Ибице. В коротких передышках между приступами корчей они заправлялись жидкостями и сушеным кальмаром.
По необходимости на банкете присутствовали и легендарные девушки из «Большой Семерки». Американка, Британка, Француженка, Немка, Итальянка, Японка и Канадка профессионально щеголяли в обтягивающих национальных нарядах с глубокими вырезами. По привычке, выработанной на сотнях подобных сборищ, все семеро игриво толкались и царапались, изображая кровожадных хищниц, готовых разорвать друг дружку, но успевая улыбаться вспышкам фотокамер.
