туда нельзя. Надо сперва подсобрать оружия. И бонусов. Примерно море бонусов…
– У меня в инвентаре куча всякого оружия, – заметил Сёто. – И у тебя тоже. Мы одолжим Парсифалю все, что ему потребуется.
Эйч покачала головой.
– Против Его королевского Хулиганства или одного из его семи воплощений обычное оружие неэффективно. Действует только местное акустическое, ударное и музыкальное. Семерка и ее приспешники сами вооружены смертоносным акустическим оружием, а некоторые – мощными артефактами, способными уничтожить любого аватара одним ударом. Поэтому, если хотим их победить, нужно подготовиться, понимаете? И как же меня бесит, что приходится транжирить драгоценные секунды на уговоры вместо того, чтобы вы просто доверились моим суждениям!
– Мы тебе доверяем, Эйч! – возразил я. – Веди нас!
Она нас повела к главному входу в Пейсли-парк, открыла одну из стеклянных дверей. Внутри звучала веселая песенка Paisley Park.
– Нам сюда, – сказала Эйч. – И под «нами» я на самом деле подразумеваю тебя, Си. Это твой квест. Но я проведу тебя через него, шаг за шагом, ладно?
– Ладно, – ответил я, с опаской заглядывая внутрь.
Вдруг нога Эйч впечаталась прямехонько в поясницу моему аватару, и я влетел в дверной проем Пейсли-парка.
* * *
Едва мы миновали вестибюль, Эйч повела меня через лабиринт мраморных коридоров, таща и подталкивая. Сёто следовал за нами по пятам, пока мы носились от одной деревянной двери с резьбой до другой – на многих из них просматривались изображения луны либо звезды.
Мы промчались через вереницу комнат, обитых пурпурным бархатом; время от времени останавливались, и по команде Эйч я касался определенного предмета, чтобы открыть секретный ход, ведущий в очередную комнату, обитую пурпурным бархатом. Следуя ее указаниям, я отыскал части блока питания в форме Символа любви, которые, по словам Эйч, понадобятся нам для ремонта космического корабля, стоящего на крыше. К счастью, она уже знала, где и как достать все пять элементов.
Пока мы летели из Комнаты со свечами в Музыкальный клуб, из Будуара в Виртуальную видеозалу, на повторе звучала песня Interactive, которую, как объяснила Эйч, Принс написал специально для своей одноименной видеоигры по типу Myst, где требовалось собрать пять частей символа Принса, спрятанных по всему Пейсли-парку. Наш квест был воссозданием той игры.
Отыскав четыре элемента, мы пролетели по другому покрытому ковром коридору в большую комнату, заполненную музейными экспонатами: десятками нарядов и инструментов Принса, выставленными под стеклянными витринами. Эйч поспешила мимо них к противоположной стороне комнаты, ни на что не взглянув. Мы с Сёто следовали за ней.
Когда она распахнула двери в следующее помещение, внезапно что-то привлекло ее внимание: в дальнем углу, окруженный бархатным канатом, стоял пурпурный мотоцикл. Я коснулся иконки в своем меню, чтобы увеличить плакат на стене позади него: это был «хондаматик» восемьдесят первого года выпуска, на котором Принс ездил в фильме «Пурпурный дождь».
– Ждите здесь! – бросила Эйч и кинулась в сторону, перепрыгивая через бархатные канаты. Я было решил, что она хочет запрыгнуть на мотоцикл и украсть его, но она неожиданно вытащила из инвентаря огромный зазубренный нож Рэмбо и пырнула колеса мотоцикла, затем проделала дыру в бензобаке. Когда Эйч вернулась к нам, я успел заметить в ее глазах слезы, прежде чем она их вытерла.
– Пришлось обезвредить «хондаматик», чтобы позже Принс Пурпурный Дождь не смог им воспользоваться. Как знать, вдруг именно это спасет наши задницы: он хотя бы не переедет Морриса. Этот мотоцикл – его ахиллесова пята!
– Какого Морриса? – спросили мы с Сёто, поспешив за ней.
Эйч что-то ответила, но из-за разделявшего нас расстояния и спешки мы не разобрали слов. Покинув музейную часть здания, мы прошли по еще одному ряду коридоров к другой двери, за которой находилась винтовая лестница, зависшая в бесконечной звездной пустоте. Она штопором устремлялась вниз, сквозь поле звезд, галактик и туманностей. Мы поднялись наверх, пока не достигли двери с табличкой «СТУДИЯ». Ступив внутрь, мы миновали просторную, обитую деревянными панелями аппаратурную комнату, заполненную гигантскими микшерными пультами и звукозаписывающим оборудованием, и вошли в главную студию. Обогнув пианино, Эйч кинулась к красной картине с изображением двух женщин и отодвинула ее в сторону. За картиной скрывался сейф. Эйч ввела комбинацию по памяти и открыла дверцу. Внутри лежала пятая и последняя часть Символа любви.
Когда все пять элементов соединились воедино, блок питания засиял.
Затем мы вернулись на сюрреалистическую винтовую лестницу и поднялись на самый верх, в большую куполообразную комнату. Как Эйч и обещала, в центре стоял огромный пурпурный космический корабль, напоминающий гигантский наперсток с несколькими капсулами по бокам. Эйч нажала кнопку снаружи, и в идеально гладком корпусе открылся вход. Втроем мы втиснулись в крошечную, обитую пурпурным бархатом кабину, и Эйч указала на углубление в форме Символа любви на панели управления, куда я немедля поместил наш блок питания. Панель засветилась, а под ногами загудел двигатель. В тот же момент куполообразный потолок распахнулся, как дольки апельсина, и втянулся, открыв звездное небо, заполненное пурпурными кучевыми облаками.
Эйч показала мне большой палец, затем схватила обтянутый бархатом штурвал и запустила корабль в небо. Покружив немного над Пейсли-парком, она направилась на восток, к далекому силуэту Миннеаполиса на горизонте.
Эйч вывела на навигационный дисплей корабля карту Загробного мира. Планета, хоть и не овальная, все же вращалась как обычная – словно кулон с Символом любви, подвешенный на невидимой цепочке в виртуальном пространстве. По большей части поверхность покрывала сюрреалистическая, уменьшенная версия Миннеаполиса середины восьмидесятых, тут и там виднелись улицы и прочие локации Лос-Анджелеса, Парижа и некоторых других мест. На карте город делился на районы: Биг-Сити, Эротик-Сити, Кристалл-Сити, Биттаун и окраина. Эйч доставила нас прямиком в центр и посадила корабль посреди оживленного перекрестка, непосредственно перед отелем «Хантингтон».
Прежде чем выйти, Эйч достала блок питания в виде Символа любви и спрятала в свой инвентарь; корабль тут же заглох и погрузился во тьму.
Улица снаружи была забита неписью – пешеходами и мотоциклистами, многие сигналили и ругались на нас за оставленный посреди оживленного перекрестка огромный пурпурный НЛО. Не обращая на них внимания, Эйч направилась к большому, похожему на крепость черному зданию на противоположном углу улицы. Изогнутая вывеска над главным входом гласила: «ПЕРВАЯ АВЕНЮ».
Указав на дверь сбоку здания с небольшим навесом и вывеской «ВЫХОД НА СЕДЬМУЮ», Эйч велела ждать ее там, а сама побежала к главному входу в клуб, как Ланселот, штурмующий замок в одиночку.
Когда она нырнула внутрь, я включил на своем экране ее видеопоток. Эйч проталкивалась через танцпол, забитый сотнями неписей различных рас,
