Нажимать на педали. Питаться. Испражняться. Спать. Не слишком долго. Достаточно. Испражняться. Питаться. Нажимать на педали…
Контролировать систему выживания.
Выживать благодаря системе контроля.
Человек еще жив, хотя эта жизнь страшнее смерти.
Пара не умрет, хотя ей лучше было бы умереть.
Идеальный момент, чтобы прервать нашу передачу, не находите?
Идеальный момент, чтобы предоставить их самим себе, то есть их машинам, их мирам, которые я создал для них.
Момент, чтобы оставить вас наедине с вашим мозгом и с тем, что он в состоянии вообразить.
Просим нас извинить, часть нашего персонала бастует.
Коммюнике номер двадцать один
All around the world[98]
Последняя изобретенная мною машина стала, по всей вероятности, апогеем моей карьеры диалектика и механика единичностей. Двойная машина составляла одно целое. Она состояла при этом из трех частей и вела в Небытие: не явился ли этот своего рода шедевр почленной инверсией происхождения Святой Троицы?
Машина, в которой человек раздваивался до самой смерти. И машина, в которой два индивидуума образовывали в конце концов единый, совершенно кибернетический, полностью объединенный потоками электронов и фотонов, целиком освещенный организм. Из разных источников информации я узнаю, что меня разыскивают все силы североамериканской полиции. Я, видимо, нарушил, даже того не осознав, одну из их границ, как вода, проходящая через сито.
Это – основная причина, объясняющая, почему я решил оставить незавершенным последний эксперимент, посвященный человеческой единичности. Вам заранее известна участь этих существ, очеловеченных моим Братом, вы могли наблюдать начало их агонии. Одна агония будет парадоксально состоять из попыток сохранить жизнь, которая не стоит того, чтобы ее проживать, но которая будет продлеваться в органической темноте, порожденной светом. Другая агония завершится самоубийством, поскольку оно станет единственным способом избежать невыносимого выживания в полной темноте, под землей, на самой территории смерти. Вы могли следить за всем процессом, картографировать расположение цепи, создать план каждой машины. Вы видели, как человек в ящике учился самодисциплине, учился самостоятельно контролировать свой организм и функционирование машины в целом. Вы видели, как он постепенно терял силы, как он слабел, как много раз терял сознание от усталости, как спазматические приступы рвоты усиливались, учащались, ускорялись. Каждый раз ему удавалось вовремя запустить велосипедное устройство. Ближе к концу вы несколько раз видели, как его нога зависала над смертоносной педалью.
Вы никогда не узнаете, какой выбор он сделал. Это станет его секретом. Секретом, который он разделит лишь со своей машиной.
Наблюдая за другим устройством, вы могли перейти от органа-машины, руки и джойстика к машине-органу, глазу, обреченному относительно быстро погибнуть. Вы могли отметить побочные повреждения слуха, вы, скорее всего, попытались вообразить хаотичное повторение электрических разрядов. Вы, может быть, мысленно представили себе вопли, воспринимаемые каждым ухом, и разрушенный электричеством рот.
Вам отлично известно, каков конец этого опыта. Через некоторое время машина остановится, но вы, так же как и она сама, никогда не узнаете, в какой именно момент это произойдет.
Быть может, эти люди сейчас, когда я с вами разговариваю, уже мертвы, а может быть, и нет. Быть может, они ослепли, оглохли, онемели, задохнулись, сгорели от электрических разрядов. Если это еще не произошло, то осмелимся предположить, что им действительно не везет.
Цените же свою удачу, ведь вы даже не являетесь игрушкой в моих руках.
Чтобы удовлетворить ваше непреодолимое желание любой ценой найти объяснение моим поступкам, ваше трогательное стремление уцепиться за уже известное явление, чтобы успокоить ваш смехотворный страх перед несколькими картинками и горсткой слов, я сделаю вам подарок. Брошу, так сказать, косточку собачке.
После моего шедевра в виде двойной машины я понял, что в этой области я достиг потолка. А так как я – ваш должник, то я позволил себе на недолгий переходный период вернуться к более простой версии моей игры. К версии, которую даже вы сможете понять, не слишком напрягая мозг. Вот чем я займусь теперь.
Возьмем, например, этого человека.
Вы видите, как он бежит по туннелю с электрическим фонариком в руках.
Вы думаете: ох, нет, не будет же он повторять историю Люцифера… и все в этом роде…
Бедные тараканы, которые в один прекрасный день, несомненно, окажутся на месте всех этих жертв. Если бы у меня был стимул хотя бы вас ненавидеть. Мне кажется, вы не стоите и той капли презрения, которое я вам выказываю.
Если человек бежит по туннелю с электрическим фонариком в руках, это значит, что он тоже попал в ловушку моих диалектических манипуляций, на этот раз самых простых, способных удовлетворить полушария вашего мозга, читатели глянцевых журналов.
Фонарик позволяет ему ориентироваться в туннеле. Ведь он находится в обширном лабиринте со стрелками, проставленными согласно очень простой системе указателей: зеленый – правильное направление, желтый – неправильное направление, красный – вы потерялись. Человеку было отведено время, чтобы он прочел «правила поведения» перед тем, как он пустился бежать. Лабиринт старинный, но указатели сделаны в современном урбанистическом стиле. Он закодирован, но не содержит никакой загадки. Это единственная и одновременно многоканальная дорога в Бесконечность, путь к выходу ведет в Бесконечность свободы.
А что вы слышите там, вдалеке?
Тявканье да лай собак.
Свора сведенных с ума доберманов преследует человека, бегущего из последних сил, – теперь вы лучше понимаете почему.
Проблема с фонариком заключается в том, что, позволяя лучше ориентироваться, он одновременно с этим делает человека видимым для собак-убийц, которые к тому же используют свой сверхнатренированный нюх для того, чтобы выследить даже самый слабый из его запахов.
Он должен бежать. Чем дольше он бежит, тем сильнее он потеет, чем сильнее он потеет, тем больше всякого рода молекул он оставляет после себя в воздухе.
Это очень старый принцип, очень античная машина.
Как зовут этого человека, вы не узнаете. Я сам не знаю или забыл, к тому же мне наплевать на его имя. Теперь он – отрезок туннеля. Мобильный отрезок, испускающий вопли тогда, когда приближается лай. Когда лай усиливается. Когда слышится глухое рычание.
Что он сделал? Господи, вам обязательно нужна причина?
Да почему он должен был что-то сделать? Ничего, он ничего не сделал. Совершенно ничего.
Однажды в воскресенье после обеда он прогуливался недалеко от сквера, где играли дети.
Маленькая девочка отделилась от группы ребятишек и подошла к нему.
На его питбуле не было намордника. Он сорвался с поводка, набросился на шестилетнюю девочку, которую изуродовал на всю жизнь, и на четырехлетнего карапуза, которому оторвал одну конечность.
Человеку назначили большой штраф и какой-то крошечный условный тюремный срок за то, что он забыл надеть на собаку намордник.
Он скоро поймет значение слова «штраф» и весь смысл, заключающийся в маленьком кусочке кожи, надеваемом на морды представителей семейства псовых. Вы уже видите четвероногие тени, увенчанные фосфоресцирующими зелеными огоньками, быстрые, как смерть. Теперь вы уже различаете коралловый отблеск клыков, сияющих в полутьме туннеля.
Вы присутствуете при самой простой из смертей. Это мой прощальный подарок на этой фазе эксперимента: возвращение на начальную клетку, возвращение в дикую эпоху, когда люди ежедневно умирали таким образом.
Вы увидите момент, когда свора бросится на него, когда его горло, его лицо, его конечности, живот, гениталии будут разорваны и растерзаны рычащими от плотоядного наслаждения пастями.
Как и вы, он увидит свои внутренности, длинной губчатой лентой вываливающиеся из чрева. Все, в конце концов, станет красным от его крови. Он окрасит стены туннеля своими органическими веществами, он будет судорожно дергаться, мыча, словно маленькое, попавшее в ловушку животное. Быть может, звук собственного голоса напомнит ему о воплях детей, растерзанных его питбулем?
Конечно, современные города кишат подобными «людьми». Они, затянутые в фирменные майки, под руку с дурой, которая не открыла ни одной книги в течение всей жизни, прогуливаются по всем широким бульварам мира с выставленными напоказ собаками на шикарном поводке. Хотя, может быть, все наоборот – и это собаки прогуливаются с выставленными напоказ людьми на шикарном поводке?
Им случается проходить мимо скверов или школьных дворов, им случается встретить меня.
Насладитесь дикостью в ее самом чистом виде. От подошвы ног до макушки черепа зубы терзают плоть со всех сторон. Они разгрызают кости, рвут мышцы, уничтожают нервы. Вопли разрывают пространство. Кричащий рот атакует увенчанная красными точками пасть. Судорожные движения человека, поваленного наземь звериной массой, лишь усиливают бешенство своры. Однако так оно и есть, моя диалектика сплачивает все, что разделяет: он вопит, он вырывается, он теряет сознание, но при этом становится неотъемлемой частью своры. Она приняла его, она дробит его на мелкие кусочки для того, чтобы ее организм лучше его усвоил.
