– Да кто вложится в такое производство? – выразил инженер свое сомнение. – Были бы такие энтузиасты среди денежных мешков, то давно бы уже такой заводик стоял в Будвице. Но все только пересушеным паром грезят. Турбинами. Повышением КПД паросиловой установки.
– Я вложусь.
– Ты?
– Я.
– На каких условиях?
– На тех же, что и император.
– И где его поставим? Этот завод? В Будвице или где-нибудь в огемской провинции?
– В Реции.
– Почему там?
– Потому что там качают нефть.
А сам подумал, что мини – трактор в горах тоже будет к месту. Но не все сразу.
* * *
Я отправил Болинтера с его командой в Будвиц, в депо, так быстро, как только смог, пока император еще что-либо не учудил в его сторону. А так с глаз долой… У императора и других дел достаточно и без Болинтера, так что нет тела – нет дела монарху до двигателей… А инженер мне еще нужен. Потом отдам. Никуда не денусь.
Как только калечный броневагон, стуча двигателем, удалился в сторону трансконтинентальной магистрали, я вспомнил о своих тайных пассажирах. Вот я с ними страху натерпелся пока с принцем ехал в Ставку всю дорогу в моем салоне, буквально через купе от них. Но обошлось.
С Кроном мы разграничили так сказать «сферы влияния». Ему остаются традиционные сферы крышевания криминального и полукриминального (типа тотализатора на ипподроме) бизнеса и черный рынок. В нормальную экономику – основу налоговых поступлений королевства, он не лезет. За это я тайно провожу через все жандармские кордоны его «положенца» на Узловую. С прицелом на будущий портовый паханат – крышевать контрабанду. Но прежде чем его люди прогнут под себя местный криминал, его адепты должны в первую очередь отработать на меня с принцем на самой Узловой. Плюс на них связь с людьми Моласа.
Невольным сидельцам в дальнее купе ужин принес я сам. Никому не доверил. Там бедовали взаперти и без обеда четверо адептов Ночной гильдии. Тихо сидели, как и приказано было. Даже карты спрятали, пока я ключом вертел. Только листок с росписью игры остался на столе.
– Ша, братва, – сразу пресек я их недовольное бурчание и обрисовал сложившуюся ситуацию. – Раньше придти не мог, сами видели, какой тут кипеш творился. Сам император припёрся! Хорошо, хоть вас не спалил никто. Вовек бы не отмазались.
– Да ладно, нам не впервой на матрасах отлеживаться, – примирительно прогудел Лось, поставленный Кроном «положенцем» на Узловую станцию. Вроде как в ссылку. – Выпить хоть принес? А то мы тут озябли и тоскливо что-то на душе. Как кошак скребет.
– Немного. Но согреться и тоску развеять хватит, – сказал я, передавая Лосю корзинку с провизией. – Время и так упущено, так что в тему впишитесь сразу по приезду.
– Ночью? – прохрипел кто-то из угла удивленно. Кто не разобрал – его лицо скрывала тень от верхней полки.
– Ночью, – подтвердил я. – Вот вам ксивы на право хождения по городу в комендантский час. Липа, конечно, но для войскового патруля достаточно. И это… мне лично без разницы как вы там местных деловых под себя нагибать будете, но завалите тему – я с Крона спрошу. А он… – не закончив фразы, я саркастически цыкнул зубом.
Судя по кислым лицам адептов Ночной гильдии, огорчать регента им категорически не хотелось. Вся команда и так состояла из накосячивших с точки зрения «правильных пацанов».
– Вот и ладушки, – попрощался я с ними, удостоверившись, что возражений не последует. – И тихо мне тут пока не выехали на магистраль. На будущее держите в черепе твердо, что полиция сама по себе, а мы сами по себе. Заметут по дурняку легавые, отмазывать вас никто не будет.
Закрыл дверь в купе и провернул ключ.
Через тонкие доски двери услышал о себе довольно лестную в устах уголовника характеристику.
– Козырный фраер, – сказал хриплый голос.
– Какой он тебе фраер? – донесся бас Лося. – Ему человека кончить, как тебе высморкаться. И за него такая братва подписывается… лучше на пути не стоять.
Опасался я не напрасно, так как выехать из Ставки мы смогли только с закатом. И то только после совещания с принцем и его доверенными чиновниками в ранге от майора до полковника. Принц им пообещал при мне, что в случае утечки информации их не только повесят без суда и следствия, но и все, что есть у них, конфискуют. Так что семьи их по миру пойдут. Интенданты с лица сбледнули, но никто не отказался от участия в деле, про которое еще ничего не знали.
Я только мысленно воздал принцу овации – так вот на пустом месте одной фразой создать в тесном интендантском клане трех «крысиных королей». И нет им теперь пути назад.
А потом младший Бисер их озадачил по самое не могу.
Полковник уехал со мной на Узловую, подхватить бразды правления в случае чего, чтобы не страдали поставки в войска. Но официально – вздрючить подполковника Шперле за лень, за то, что дал мне не общую справку, а копии книг движения вагонов. А я с другой стороны надавлю требованием еще копий с документов… Пусть понервничает. Может на нервах станет ошибки делать?
Полковнику с его денщиком я отдельное купе предоставил в странном вагоне островной постройки. Нечего ему в моем салоне торчать. Тем более вагон пустой после того как один взвод егерей я оставил в Будвице с особым заданием. И возможным соглядатаям показать, что мы не вместе. Что полковник у меня случайный пассажир.
Майор возвращается в Будвиц. Ему принц отдельные инструкции выдаст. С глазу на глаз.
Подполковник завтра уедет официальным инспектором на юг, в зону ответственности имперской гвардии. Выяснить, что там, да как. Разрулить возможные конфликты между нашими и имперскими интендантами.
Всех остальных в ведомстве кронпринца вроде бы играем втемную. Задача – выйти на действительный двигатель махинаций, реального главаря шайки. Главного бенефициара. Расстрелять исполнителей легко, но вскоре на их месте будут сидеть такие же перцы, разве что воровать станут осторожней, с оглядкой. Надо всю цепочку разом вытянуть.
Ни я, ни принц не были идеалистами и считали, что совсем воровство в интендантстве искоренить невозможно. У гидры головы отрастают сами по себе. Не может человек сидеть у колодца и не напиться. Вопрос только в размере жажды. Генералиссимус Суворов, который свою стремительную карьеру честного снабженца сделал в интендантстве, когда провиантскую службу курировал в Военной коллегии его отец, любил приговаривать: «Двадцать лет в интендантах? Расстрелять без суда и следствия!». Но, по крайней мере, можно хищения в этом ведомстве ограничить какими-то терпимыми рамками. Сейчас же творится такое, что ни в какие ворота не лезет. Хапают, как за неделю до конца света.
* * *
По прибытию на Узловую мой эшелон подогнали к деревянному дебаркадеру первого пути – оказали почет. Так что будвицкую братву пришлось выпускать на грунт с другой стороны вагона. В претензии они не были и моментально растворились в ночи, поднырнув под соседний состав.
Подполковник Шперле к встрече комиссара ЧК подготовился «жертвенным барашком» – нашел вора в своей богадельне. Настоящего вора, без булды, с доказательной базой. Видно не поделился перец добычей. В другое время отделался бы внушением и оброком. А тут оказия…
Утром при стечении массы народа на вокзальной площади я сам зарядил дюжину винтовок и раздал их отделению жандармов. Сказал громко, чтобы все слышали.
– В одной винтовке холостой патрон. В какой – сам не знаю теперь.
Пусть жандармы думают, что именно в его винтовке был этот самый патрон без пули. В моем мире такой ритуал не зря придумали. Своих убивать не просто, даже по закону.
Зачитал приговор ЧК об увольнении этого лейтенанта с военной службы «с позором», с пояснением его преступлений и санкцией – «за пособничество врагу» смертная казнь через расстрел.
Сдирание погон.
Залп жандармов и фигура с завязанными глазами, сломавшись, падает на брусчатку у глухой стены пакгауза.
Зрители, пережившие оккупацию, отнеслись к экзекуции с понимание и даже одобрением.
Я сделал вид что полностью доволен своим расследованием. Тем более, что Шперле за это время нагнал на северную ветку оговоренное количество вагонов и клятвенно обещал что это количество будет постоянно поддерживаться.
После приказал никого ко мне не пускать и в своем купе, закрывшись, надрался в лохмуты. Первый раз по моему личному приказу убивают человека. И пусть я готов был к такой работе, но оказался не готов к тому, что меня к ней вынудят те, кого действительно надо ставить к стенке.
Как позже донес Лось железнодорожники в депо бухтели, что не того надо было стрелять. Сопутствующие сплетни легли в особую папочку. А папочка – в сейф. До поры…
«Бей своих, чтобы чужие боялись». Старая русская мудрость. После казни интендантского лейтенанта с чьей-то злобной подачи меня стали за глаза обзывать «Кровавым Кобчиком». Но и бояться меня стали тыловики до недержания сфинктера. Не было никакой необходимости в допросах третьей степени – все стучали друг на друга сами. Я бы сказал с энтузиазмом. А побеседовать я успел за несколько дней не только со всеми немногочисленными офицерами интендантства, но и фельдфебелями и унтерами со складов, что так похожи были на родных российских прапоров с окончанием фамилий на «ко».
