Попрощавшись с друзьями, Странник отошел на несколько шагов и повернулся лицом к ущелью, приготавливаясь к прыжку. Он наметил точку на верхушке огромной каменной глыбы, прочно покоящейся на дне ущелья метрах в семистах от них.
Ни Дарена, ни тем более Зена с Атоном никогда не видели, как происходит телепортация. Только что их звездный друг стоял рядом, и вдруг исчез. Лишь чуть всколыхнулась пыль на месте, где он только что был. А вдали, на вершине каменной глыбы, приметной в мешанине хаоса, царящего в ущелье, вдруг возник одинокий силуэт, в котором легко можно было различить характерную фигуру Странника. Несколько мгновений тот стоял неподвижно, выбирая, очевидно, новую точку для следующего прыжка. И опять все повторилось, только на этот раз Странник исчез окончательно.
Межкластерный галактический звездолет «Ковчег-2» висел в пространстве на месте сражения «Ковчега-1» с Темным Звездолетом. Косморазведчики Содружества и ставшая уже привычной голографическая троица, представлявшая Предтеч, проводили совещание.
– Итак, вы хотели увидеть место, где погибли «Ковчег-1» и его противник. Вы это увидели. Какие предложения? – начал совещание Крон.
– Для начала нужно изготовить точную копию спасательной капсулы «Ковчега-1», на которой Странник мог покинуть борт звездолета, – первым взял слово Грей Гаргаван.
– И обеспечить возможно более точное воспроизведение процедуры загрузки и активации ИИ космошлюпки, – на лету подхватил идею Грея Гаргавана Задар Байлис. – Вы хотите понять, куда хотя бы ориентировочно могла доставить Странника капсула?
– Именно.
– Что ж, это не проблема. Нам лишь нужна небольшая консультация Вилора Кона – Крон кивнул гениальному физику – по параметрам настройки ИИ.
– Я готов, – кратко ответил тот.
– Что еще? – спросил Крон.
– Будем двигаться поэтапно. Когда будут готовы данные Искина капсулы, приступим к обследованию планет, начиная со значения наибольших вероятностей. Работать будем парами, по два катера на объект. У нас восемь пар пилотов. Значит, одновременно сможем работать по восьми объектам. Одновременно с поисками будем пытаться внедрять вирусные «подарки» для Машинного Разума, что вы приготовили на основе земных аналогов.
– Ваш план принимается. Капсула будет готова через час – полтора.
…Обследование планет и вирусная атака продолжались уже более месяца без каких-либо видимых результатов. Пилоты обследовали планету за планетой, подавая мощные сигналы в ментадиапазоне, но в ответ не получали ничего. Грей Гаргаван, осуществлявший оперативное руководство вылетами, все больше мрачнел. Подавленное настроение было и у остальных участников группы. На Роэну вообще было больно смотреть. Переживали и Предтечи: время, выделенное Высшими Иерархами для решения проблемы Машинного Разума, неуклонно уходило, а они все еще продолжали топтаться на месте. Радовало только одно: активного противодействия Машинного Разума пока не отмечалось. Он словно затаился, чего-то выжидая. В один из дней к Грею Гаргавану подошел Вилор Кон.
– Я тут вот что подумал. Мы ведем обследование, исходя из значений вероятности, которые выдал нам искусственный интеллект новой капсулы. Подчеркиваю: новой. Я просмотрел все данные по структуре пространства в районе сражения, и должен тебе сказать, что если капсула и успела покинуть «Ковчег», то она наверняка была повреждена. Скорее всего, пострадал и Искин. В этом случае мы изначально исходим в поисках из неверной посылки, что цель для высадки выбирал искусственный интеллект капсулы. Странник, зная о том, что Искин не вполне адекватен, мог сделать это самостоятельно.
– А ведь это мысль, – оживился Грей Гаргаван. – Дай-ка подумать. – С минуту он напряженно размышлял, стоя у голографической карты местного района пространства.
– Зная Странника, я предположил бы, что его могли заинтересовать сферы Дайсона, которые сюда зачем-то натаскал наш общий друг. Предтечи говорят, что это творения экипажей их пропавших звездолетов еще в бытность, когда они впервые познакомились с Машинным Разумом. Они произвели их дистанционное обследование и утверждают, что три сферы все еще целы и, по всей вероятности, заселены. Сферы стоят у нас в плане, но доберемся мы до них еще очень нескоро. Из уцелевших ближайшая к месту боя находится вот здесь. – Грей Гаргаван указал на голографической карте точку. – Это довольно далеко, но все же в пределах досягаемости капсулы. Пожалуй, твою идею нужно проверить. Я пошлю туда пару машин.
…Грей Гаргаван направил к сфере, о которой шла речь, Роэну с матерью, Гэдой Байлис. После блестящей операции Странника и Грея Гаргавана по расконсервации баз Предтеч, следствием которой стало возвращение к активной деятельности многих и многих космонавтов, включая и родителей Роэны, пребывавших на этих базах в подобии анабиоза, родители и их дочь имели практически одинаковый биологический возраст и жизненный опыт. Поэтому их отношения были, скорее, отношениями очень близких друзей и подруг. Они даже обращались друг к другу по имени.
Роэна и Гэда подошли к Сфере с разных направлений: Роэна – со стороны одного из полюсов, Гэда – в плоскости экватора, и начали медленное сближение с объектом. Действовали они по заранее оговоренному плану.
– До чего же она все-таки огромна! – озвучила общую мысль Роэна. – Одно дело знать, и совсем другое – видеть своими глазами. Все же Предтечи были великие мастера.
– Ты сказала так, будто сама не являешься наполовину Предтечей. И почему были? Они есть.
– Та, вторая, жизнь для меня как в тумане. Я все же гораздо больше ощущаю себя гражданкой Содружества. Особенно после того, как вышла замуж за Алексея. А были – потому, что сейчас Предтечи такими вещами не занимаются. Ладно, давай работать.
Они продолжали сближение со Сферой. Десять диаметров. Пять. Один. Пол-диаметра. – Видимых повреждений нет. И никакой реакции на наше появление.
– И что-то странное в характеристиках излучения их светила. Из тех, конечно, видов излучений, что проходят сквозь оболочку сферы… Что-то экзотическое, причем импульсного типа. Правда, едва пробивается сквозь оболочку. На пределе чувствительности… Ага, вот, Искин выдал определение. Нет, ты видишь? Тип излучения, который известен только в теории, но никогда не фиксировался на практике ни у одной звезды.
– Вижу… Секунду… Мой Искин выдал подробную характеристику… Вот это да! Получить такой тип излучения можно только искусственно… Губительно действует на всю электронику… Последствиями применения в пределах сферы может быть… сдерживание или даже невозможность развития высоких технологий у населения! Как тебе это?!
– Ты что-нибудь понимаешь? Зачем наследникам экипажей тех древних звездолетов искусственно сдерживать собственное развитие?
– Может, они не сами? Им кто-то «помогает»?
– Наш милый друг?
– Не знаю… Нужно обследовать внутреннюю поверхность. Давай так. Покрутимся в своих плоскостях и быстренько «нарисуем» карты. И посигналим в мента-диапазоне. Потом решим, кто из нас полезет вовнутрь.
– А может, вдвоем? Сообщим Грею, что идем вместе. Вдруг там в одиночку не справиться, и понадобится помощь. Быстро протолкнуться через оболочку ведь не получится, там гравислой.
– Можно и вдвоем. В любом случае пока займемся картой и ментасигнализацией. Катера принялись кружить по своим орбитам, а в ментадиапазоне по всем частотам понесся мощнейший сигнал: «Странник! Странник! Мы здесь! Отзовись!».
Дарена, Зена Кроуф и капитан Стоурел ждали Алекса пять суток, растягивая продовольствие. Потом еще неделю на базе вместе с Дулатом. Когда и там запасы подошли к концу, начали собираться в обратный путь, на станцию Зябли. В последний вечер перед тем, как покинуть базу, они сидели у костра, подавленные и угнетенные. Зена Кроуф подсела к Дарене, и они долго молча сидели рядом, глядя в огонь.
– Ты любишь его? – внезапно спросила Зена принцессу.
Та ничуть не удивилась вопросу. Все так же, не отрывая глаз от пламени костра, Дарена тихо заговорила.
– Люблю ли? Не знаю. Я, не колеблясь, отдала бы свою жизнь взамен его. Я испытываю к нему очень разные чувства, и все они – с эпитетами «исключительно» и «безмерно». Это благодарность за спасение от насильников – ты знаешь, я рассказывала. Это восхищение им как мужчиной и воином. Это преклонение перед его умом и знаниями. И много чего еще. Но любовь ли это? Не знаю. Знаю лишь, что никогда не буду принадлежать ему, как женщина. И не потому, что не хочу. Ему достаточно было бы поманить пальцем. Я была бы счастлива провести с ним хотя бы одну ночь, не взирая на последствия. И никогда не пожалела бы об этом. Но он очень любит свою жену и такого жеста пальцем не сделает. Тоже никогда. Но главное – я никогда не смогу встать вровень с ним.
