Удачей стало нахождение в наших кварталах склада праздничной бутафории для украшения города. Там оказалось много имперских флагов, которые мы не преминули вывесить по своему периметру, означая, таким образом, территорию законного императора.
Особняк под штаб штрафники мне подогнали часам к десяти. На второй линии от проспекта. Даже не особняк, а полноценную городскую усадьбу с городским телефоном. Находился он в некотором отдалении от места избиения гвардии. Крыша совсем не пострадала от шрапнели «элики». Но для такого большого здания особняк был все же пустоват. Обычно, ну как мне кажется, тут слуг должно быть не менее сорока человек, а то и больше.
Бывший гвардейский подполковник встретил меня во дворе, с интересом наблюдая, как Ягр командует мехводом, протаскивая БРЭМ через ворота достаточной ширины, чтобы в них вписалась большая карета запряженная шестеркой лошадей цугом. БРЭМ развернули носом к воротам, чтобы башенный пулемет контролировал их.
– Командор, здесь три этажа и мансарда, пояснил он мне. Хозяев потеснили на третий этаж, прислугу удалили на мансарду. На первом этаже будет ваша охрана, приемная и кабинет с телефоном. На втором ваши личные покои. Я уже обговорил с хозяйкой, что ее служанки будут у вас убирать там. А в кабинете, наверное, справится и ваш денщик.
– Резонно, – заметил я и спросил. – Что-то домик уж больно узенький.
– Тут все дома такие, господин командор, – ответил он. – Земля в столице всегда была дорогая, особенно когда еще внешние стены стояли. А за внутренней стеной цены вообще бешеные. Здесь еще двор есть нормальный и флигеля. У большинства и этого нет. Маленький задний дворик и все. Каретный сарай, дровяной сарай, конюшня, сеновал и все.
– М-да… И никакой зелени. Пошли, фельдюнкер, посмотрим кабинет, – сказал я командиру штрафной роты и уже на парадной лестнице, обернувшись, приказал Ягру. – Организуй мне помывку, даже не помывку, а так… обтереться мокрой тряпкой. Вторые сутки без гигиены. Противно уже себя ощущать такого.
Парадная лестница это парадная лестница. Понты с двумя резными из черного камня пантерами, катающими лапой шары, у дверей медные мортирки вековой давности, а над дверью потемневший герб с баронским знаком, выточенный из когда-то белого мрамора. Двери мощные, медными полосами окованные. Полосы эти фигурные и в резьбе по металлу. Богато жили… Именно что жили. Печать легкого запустения неуловимо лежала на всем. Как на пятый год в московской квартире после крутого евроремонта.
У дверей без напоминания унтер моей охраны уже поставил часового.
За мной за дверь в холл проскочил фельдфебель рецких штурмовиков, и встал в сторонке, ожидая указаний.
Каменные плиты холла за прошедшие со строительства времена в некоторых местах поистерлись.
– Тут ковры лежали, господин командор, но я посоветовал хозяйке их убрать, а то ведь угваздаем их сапогами-то.
– Это правильно, – одобрил я. – Мы же не оккупанты какие, а освободители. Хозяевам дворца просто создаем временные неудобства на то время, пока не кончатся в городе беспорядки. Не более.
Налево из холла находилась большая комната, парадная, наверное, для приемов. Потому как богато она обставлена резными диванами по периметру, картины на стенах с шелковыми обоями. Большая люстра с подвесками из розового рецкого хрусталя. А середина вся пустая. Паркет наборный. Красивый. Ничего потом отциклюют заново. Не обеднеют.
Направо такой же площади две смежные комнаты. Малая гостиная и кабинет.
В кабинете на роскошном резном столе, сработанном по моде позапрошлого царствования около лазуритового с золотом письменного прибора стоял палисандровый деревянный ящик телефона. Старая модель с двумя раздельными медными трубками – рожками. Ладно, хоть такой есть и то за первый сорт. Гвардейские инженеры сюда еще воздушку[8] протянут от кордегардии Охотничьего дворца. Совсем будет хорошо.
Связь с высшим начальством, откуда можно получать четкие инструкции, благо. Как-то не климатит меня брать на себя ответственность за разрушения в городе, после окрика Бисера насчет столичного императорского дворца.
Окна в комнате высокие, выше человеческого роста, если смотреть со двора, высокие светлые. На полу красивый ковер. В дальнем от окон углу два кожаных дивана углом и курительный столик с положенными причиндалами. Дорогие цацки. Золото. Серебро. Шкатулки драгоценных пород дерева. Причудливая горка для самогарных спичек.
На стенах ковры со старинным, богато украшенным оружием.
Три удобных кресла у письменного стола со слегка уже потертой обивкой дорогой гобеленовой тканью. Да… тлен подобрался незаметно в этот когда-то очень богатый дом.
Фельдфебель постучал в дверь и, получив разрешение войти, нагнал полдюжины слуг притащивших из «приемной» четыре ломберных стола. Составили их в один длинный и накрыли темно-вишневым сукном. Поклонились мне и вышли.
Сел за стол, глядя, как ротный штрафников набивает себе папиросу из хозяйского набора. Попросил.
– Граф, я не курю и терпеть не могу табачный дым. При мне даже Молас не курит.
– Простите, дорогой барон, я этого не знал. Выйду покурить на крыльцо. Разрешите?
– Идите. Не смею вас задерживать, граф, – и взялся за трубку телефона, когда остался в помещении один.
Как же это неудобно двумя рожками оперировать-то… Покрутил ручку, дождался соединения с телефонной станцией.
– Центральная, – ответил мне приятный женский голос. Кто-то мне еще в Будвице посплетничал, что в телефонистки специально отбирают крокодилок с приятными голосами. Все равно их клиент не видит. А управляющим и техникам меньше соблазна на рабочем месте в ночные смены.
– Барышня, соедините меня с номером К-108, - попросил я, сверившись со шпаргалкой.
– Соединяю.
Трубку подняли практически сразу?
– На проводе, – ответил мне молодой мужской голос.
– Это я – Коба, – проговорил я в рожок, держа второй у уха. – Я беспокоюсь за тетю Молю. Тут у нас такое творится, такое твориться… До самой внутренней стены на проспекте от ловчей улицы. Тетя Моля обещала нас сегодня посетить с визитом. Старая баронесса вся на нервах, как бы с ней чего не случилось.
– Тетя Моля еще вчера выехала за город, в имение. Так что дядя Коба, не беспокойтесь и успокойте баронессу, тетушка в безопасности. А так сейчас весь город сидит по домам и носа на улицу не высовывает. Я уже целый час в окно не наблюдаю никаких прохожих.
– Даже слугу в лавку не пошлете? – «удивился» я.
– Если не будет никаких эксцессов, то к полудню придется послать. У меня табак кончается. Спасибо за звонок дядя Коба, вы сейчас на каком номере?
– А-202, - ответил я, посмотрев на коробку телефона, где этот номер был выгравирован на позолоченной пластинке.
– Как только мне станет что-либо известно про тетю Молю, я вам телефонирую. Желаю пережить вам эти беспорядки в городе без последствий.
Ну, вот… – подумал я, вешая рожки на специальные крючки на коробке. – Время «Ч» для людей Моласа полдень. Хоть какая-то определенность появилась. Что же они там так тормозят-то? Не ждали что я так быстро мятежную бригаду «победю». - самодовольно усмехнулся я.
– Ягр! – крикнул я в простраство.
– Я здесь командир, – тут же открылась дверь кабинета.
– Что там с ванной. А то потом будет не когда?
– Все готово, командир.
* * *
Не знаю большего наслаждения, чем отмыть зудящее тело от грязи и застарелого пота. Не каждая баба может доставить аналогичное удовольствие.
Ванное помещение, сложно назвать это зал комнатой, рассчитанное на групповую помывку шести тел одновременно, отапливалось только самой горячей водой, что натаскали слуги. А на дворе хоть и сиротская, но все же зима.
Весь намылившийся, с зажмуренными глазами отослал Ягра за новой порцией кипятка, стараясь как можно быстрее закончить гигиенические процедуры.
– Ой! – отразился от потомка мыльни звонкий женский голос. – Я не знала что вы уже здесь.
Я плеснул из ковшика на лицо, смывая мыльную пену с глаз.
В дверном проеме стояла стройная женщина, закрыв себе лицо стопкой полотенец и простынь.
– Милочка, я надеюсь, что вы не увидели у меня что-то настолько принципиально новое, чтобы так пугаться? – усмехнулся я и пожаловался. – Закройте, пожалуйста, дверь, а то холодом тянет.
Дверь послушно хлопнула о косяк. Но с этим хлопком исчезла и незнакомка. Лишь стопка белья осталась на табурете как свидетельство что она тут все же была.
В следующую секунду в дверях появился мой денщик с ведром кипятка притащенном им с кухни.
– Ягр, кто это был? – спросил я.
– Где? – переспросил он. – Я никого не видел по дороге. Мистика какая-то… Но ведь полотенца на табурете не из воздуха образовались от сырости.
