Стеклянные двери распахнулись, и Марик с водителем зашли в бар. Посетителей не было, столики все пустовали, перед барной стойкой спиной ко входу стояли три человека. Когда двери открылись, они одновременно повернулись и посмотрели на вошедших.
Двух из них Марик знал. Это Хызыр со своим вечно надменным выражением лица, а это Важа, его шестерка. Третий, наверное, вообще обычная торпеда.
— Привет, Хызыр! — поздоровался Марик, но подходить для рукопожатия не спешил.
— Кто это? — спросил Хызыр у Важи, хотя Марик мог поклясться, что Хызыр его узнал.
— Марик, на Казаряна работает, — пояснил Важа. Марик понял, что Важа специально сказал именно так. Не «с Казаряном», а «на Казаряна».
Такой фразой Важа сознательно опускал ранг Марика, а придраться было не к чему.
Ведь в принципе это правда.
Хотя и по-другому — тоже правда.
Две правды, одна из которых выгодна для Марика, другая — нет.
Хызыр кивнул и повернулся к Марику спиной, даже не ответив на приветствие. Вслед за ними отвернулись Важа и третий дагестанец.
Марика аж перекосило, но он ничего не сказал, а, проглотив оскорбление, направился в сторону кухни. Водитель, наблюдавший со стороны эту сцену и не заметивший в ней ничего хорошего для себя, уныло двинулся следом.
Когда они уже подошли к проему, ведущему на кухню и в подсобные помещения, оттуда выскочил Леха-бармен.
Марика он чуть с ног не сбил, проскочил было мимо, но узнал его и остановился.
— Здрасьте, Марат Гасанович. — Леха протянул руку, и Марик невольно глянул на Хызыра.
Те с интересом наблюдали, причем на губах Важи играла ухмылка.
Не хватало еще на глазах у водителя и этой троицы ублюдков здороваться за руку с халдеем! Да еще после такого облома.
— Здорово, — буркнул Марик, не обращая внимания на протянутую руку. — Пойдем, — Марик кивнул в сторону подсобок, — поговорить надо.
Леха поспешно убрал руку и растерянно глянул на дагестанцев.
— Сейчас я подойду, Марат Гасанович, через минутку.
Марик все прекрасно понял, но желание сорвать на ком-нибудь злость не пропало.
— Пусть кто-нибудь другой их обслужит, пошли!
Марик вовсе не собирался спорить с дагестанцами, какая разница, кто первый поговорит с барменом, пускай это будут они, зато…
Будет причина для того, чтобы в подсобке набить бармену морду.
Марик собирался пойти первым, бросив на ходу что-нибудь вроде «я жду», и зайти в подсобку. Подождать, пока бармен все расскажет Хызыру и прибежит к Марику, а там…
Половины зубов он точно не досчитается.
Но Леха неожиданно повернулся и пошел обратно. Он уже стоял в проеме, и Марик делал шаг, чтобы идти за ним следом, как раздался оклик:
— Э, слышь!
Леха повернулся, его примеру последовали Марик и водитель, который уже заметно нервничал.
Кричал Важа. Он отошел от стойки и стал так, чтобы бармену было видно не только расстегнутую куртку, но и пистолет, торчавший за поясом спортивных штанов.
— Мы долго тебя ждать будем, а?
Леха, как загипнотизированный удавом кролик, покорно побрел к Важе, но Марик остановил его.
— Братик, — обратился он к Важе, — нам перетереть кое-что надо, я сейчас вам официантку пришлю.
— Вот пойдешь и потрешь с официанткой, а этот барбос с нами поедет.
Леха замер между Мариком и Важей, не решаясь сделать шаг в чью-либо сторону.
Марику захотелось плюнуть на все и уйти. Зачем он решил сразу пойти в бар, а не подождать, пока уедут даги?
Но тут неожиданно в спор влез Хызыр.
— О чем ты хотел с ним поговорить? — обратился он к Марику.
— Брата Ашота здесь избили, надо узнать, кто…
— Ты мне только не гони. Брата… избили… Еще скажи, что вы отомстить хотите…
Марик пожал плечами.
— Меня Ашот послал, я приехал.
— А если я тебя сейчас на х…й пошлю, а?
У Марика стало дергаться веко. Водитель напрягся и сунул руку в карман, но Хызыр не обратил на это совершенно никакого внимания, зато у третьего дагестанца в руке появился пистолет, который он направил на водителя.
— Э, ты, нэ шорхай, а то прэстрэлю… Руку вын из кармана!
Водитель подчинился.
— Хызыр, давай без оскорблений… — Фраза, которую Марик хотел произнести погрознее, получилась какой-то жалкой и смешной.
— А что будет? — Хызыр откровенно издевался над ним, — хочешь, я сейчас Ашоту позвоню и его тоже на х…й пошлю, хочешь? Вы как крысы, забились в нору и смотрели, как убивали моих братьев, и ты хочешь после этого, чтобы к вам было уважение? Пошел вон!
С последними словами Важа вытащил пистолет и направил на Марика.
— Слышал? Выбирай: или уходишь, или здесь останешься. А ты сюда иди. — Важа взял бармена за шиворот и подтолкнул к Хызыру.
— Хызыр, это беспредел, — Марик пытался хоть как-то исправить положение, но это только подлило масла в огонь.
— Ты, петух! Ты что, меня будешь понятиям учить? — взбесился Хызыр. — Я тебе сейчас кишки выпущу, ублюдок. Пошел на хер! — заорал он.
Дверь в бар открылась, и на пороге появился тот дагестанец, который разговаривал по телефону. Сейчас вместо трубки он сжимал в руке пистолет.
Глянул на всех, убедился, что все нормально, и исчез за дверью.
Марик молча повернулся и направился к выходу. За ним пошел водитель.
Они вдвоем вышли на улицу: дагестанец опять с кем-то разговаривал по телефону, при виде Марика он перехватил телефон левой рукой, а правую сунул за пазуху и оставил в таком положении.
Через несколько минут Марик смотрел через лобовое стекло джипа, как из бара выходят дагестанцы, за ними плелся бедолага-бармен, которому сегодня «посчастливилось» попасть между двух огней. Вся компания расселась по машинам и отъехала от бара.
— Ехать за ними? — спросил водитель; особого, впрочем, энтузиазма в голосе слышно не было, и Марик в этом был с ним согласен.
— Не надо. Пошли в бар.
В этот раз, заходя в «Шахерезаду», Марик чувствовал себя увереннее.
Только уверенность его смешивалась с чувством, что он сейчас дерьма обожрался.
И второе чувство было намного сильнее.
Сидя в машине, окруженный со всех сторон бандитами, Леха рассказывал о драке в баре.
Хызыр слушал его вполуха, так как рассказ Лехи ничего не прояснял.
Да, он был один, да, молодой, да, неспортивный вид, да, вырубил пятерых, причем мастерски… Но кто он, откуда пришел и куда ушел…
Леха не смог его даже нормально описать, хоть и вызвался помочь составить фоторобот.
— …с фотороботом легче, — объяснял он, — тогда можно и фотографию показать людям, может, кто видел его раньше…
Хызыр молчал. Откуда-то у него появилась уверенность, что никто не видел этого парня, так же как и первого.
Может, и вправду Мирон прав насчет…
Телефонный звонок отвлек Хызыра от раздумий.
— Да, — буркнул он в трубку.
— Хызыр, запоминай, — раздался в трубке знакомый голос, — Нагибина, семнадцать, квартира двадцать пять. Там вроде этот орел живет. И поторопись, туда чекисты из Москвы поехали.
На том конце положили трубку, но еще раньше Хызыр толкнул водителя в плечо:
— Быстрее, заводись!
Заурчал мотор, а Хызыр, набирая на телефоне номер, крикнул водителю:
— Давай к вокзалу, улица Нагибина. — И в трубку: — Важа, за нами езжай!
Взвизгнув колесами, два «мерса» рванули через переулки к железнодорожному вокзалу, а по сотовой связи к Важе неслись слова Хызыра:
— …и смотри, мне он нужен в хорошем состоянии…
Зарицыну не нравилось то, что обыкновенный майор равняет себя с генералом.
Пусть даже этот майор из Москвы, пусть за него с ним говорил… ну, достаточно большой человек, чтобы Олег Николаевич к нему прислушался с должным уважением. Пусть.
Но этот тридцатилетний майор чуть ли не приказывал генералу, отдавшему службе почти сорок лет, что и как надо делать.
С самого приезда начались непонятные «рекомендации и просьбы».
To Лебедев рекомендует не освещать в прессе это убийство, то просит принести данные местной ФСБ на Мовсаева и Казаряна…
А вчера настойчиво попросил заменить во время допроса Казаряна следователя своим человеком. И генерал пошел навстречу, согласился.
Сейчас генерал сидел за столом в своем кабинете и перечитывал доклад своего сотрудника.
Какая-то женщина опознала в фотографии парня, которого показывали по телевидению, соседа, живущего на одной с ней лестничной клетке.
По крайней мере похожего.
Она позвонила в милицию, оттуда данные поступили сразу в ФСБ.
Зуммер интеркома заставил его отложить доклад в сторону и нажать кнопку приема.
— Олег Николаевич, — прозвучал голос секретарши, — к вам майор Лебедев.
— Пусть заходит. — Генерал откинулся на спинку кресла.
Массивная дубовая дверь открылась, и в кабинет вошел человек. Хотя он был одет в штатское — строгий серый костюм был явно не из ширпотреба и сидел на нем словно родной, — чувствовалась военная выправка.
