мы тебе её не дадим. Потому как самим потребно.
- А если я вам маслозаменитель найду? – хитро улыбнувшись, спросил я. Анчутки тут же умолкли и заинтересованно уставились на меня. – Ага, можете нормально, когда захотите. А то скачете, как, блядь, мандавошки на Галькином лобке. Так что? Сделку будем заключать?
- Какой такой маслозаменитель?
- Такой. Вам не придется бегать постоянно за маслом, а значит вырастет производительность. Зацени, дед ваш уже придремал.
- Ах ты хуесос! – завопил старик, но ближайший к нему анчутка схватил с земли камень и без церемоний запихнул старику в рот.
- Продолжай, - ехидно улыбнулся старший.
- Э нет. Сначала брагу тащи. Знаю я вас. Расскажу все, а вы потом по съебкам дадите. Ну нахуй, дружище, - перебил я его. Анчутка покачал головой и, плюнув себе под ноги, три раза прокрутился на левой ноге, после чего отошел в сторонку, а я завороженно уставился на пыльную бутылку, полную темной, маслянистой жидкости, которая возникла на месте мелкого беса. – Другое дело.
- Говори, говори, говори, - забубнил анчутка первый, теребя меня за штанину. – А то хер оторвем! Ой-ей, оторвем!
- Не ссы в компот, там гусь покакал, - победно улыбнулся я и, наклонившись к старшему, горячо зашептал. – Подойди к хуиве, найди самую толстую ветку и начни её усиленно тереть. Через какое-то время из ветки начнет сочиться белое масло. Вот его и используй. Оно еще на белок яичный похоже. А когда поджаришь деду пятки, можешь ему это масло скормить. Увидишь, как он порадуется. Только расскажи, как ты его добыл. Гарантирую – дед охуеет настолько, что собственный язык проглотит.
- О-о! – протянул коротышка, почесывая кучерявую голову. Затем он кивнул мне и, отдав подчинённым приказ, первым умчался в хуивовый лес, оставив меня в одиночестве, громко хохочущим и не стесняющимся ехидного Элигоса.
- И не стыдно тебе, Збышек? – укоризненно спросил демон, когда я закончил ржать над тем, как анчутки добывают новое масло.
- Не-а. А с бутылкой веселее в пути. Может, получится на сигареты выменять. У меня уже заканчиваются, а ты, как обычно, жадничать будешь. Мы идем, или ты меня еще побуравишь багровыми очами?
- Пойдем, - кивнул Элигос и, пропустив меня вперед, покачал головой. Какие мысли там роились, я еще не ведал. А если бы и ведал, то не захотел бы их услышать. Однозначно.
Дальнейший путь был куда веселее. А все благодаря анчуткиной браге, которая на поверку оказалась шикарнейшим брэнди, которое мне когда-либо доводилось пробовать. Малыши дали маху в приготовлении алкоголя и даже нежно мной любимый первачок Анастасия был не таким вкусным. Но об экономии тоже приходилось помнить, поэтому я тщательно цедил вкусный напиток и предпочитал мучить Герцога Элигоса вопросами о новом мире, где мне бывать еще не доводилось. Демон отдувался, пару раз порывался сломать мне спину, но отвечал. Думаю, ему и самому нравилось выступать в роли лектора. Хоть он это тщательно скрывал.
Меж тем, дорога постепенно подошла к концу. Концом оказался внушительный шатер, верхушка которого доставала до облаков, а низ был украшен отполированными черепами. Весьма языческий антураж, как я успел заметить, прежде чем Герцог Элигос не взял меня под белы рученьки, дабы грешник не сбежал куда-нибудь от открывшихся перспектив. Впрочем, я бежать не собирался. Для начала следовало осмотреться и понять, как отсюда выбраться, если во мне больше нет частиц Божественной искры, а также избежать всяческих пыток над моим румяным телом.
То, что меня ждали пытки, было понятно. Благодаря обширному списку грехов, хрен пойми как появившихся в Летописи, я был обречен страдать до Страшного Суда и не имел права на амнистию. Даже до следующих Игр было примерно девятьсот пятьдесят лет. Элигос, прочитав мои мысли, коротко хохотнул и безжалостно разбил все влажные мечты о свободе, заявив что сбежать из Пекла невозможно. Ну это мы еще посмотрим. А пока насладимся радушием хозяйки подземного мира сумрачных славян.
Хозяйкой оказалась натуральная великанша, куда больше Модгуд из Хеля. Не удивительно, что ей возвели такой огромный шатер. Только в отличие от стражницы Гьялларбру, в глазах Мораны горела чернейшая ненависть и злоба.
Во всем её облике, казалось, не было и грамма света или тепла. Черные, жесткие волосы, небрежными прядями падающие на плечи. Длинный, тонкий нос с уродливой горбинкой. Бескровные жидкие губы, которые премерзко ухмылялись, вынуждая любую душу бессильно скрипеть зубами. Ах, да. И глаза. Черные, злобные и колючие. Как сама темная ночь.
- Герцог Элигос, - томно прошептала Владычица Пекла, склоняясь над невозмутимым демоном. Тот галантно поклонился в ответ и вытолкнул меня перед собой.
- Владычица, - ответил он, - я привел тебе свежую душу. Душу грешную и дерзкую, совершенно не раскаивающуюся в своих грехах.
- Не. Не. Ну, нахуй, - перебил я, скидывая руку Элигоса с плеча. – Это еще не доказано, что грехи мои. Я вот себя считаю неебически чистым. Куда чище этого клоповника. Здравствуйте, госпожа.
- Ты был прав, Абигор, - недобро ухмыльнулась Морана. – Мальчишка дерзкий, но говорит уверенно.
- Еще бы. Потому что я не делал того, в чем меня обвиняют, - хмыкнул я в ответ. – А почему вы живете в шатре, а не в замке, как другие Владыки?
- Я свободна, дитя. Все в Пекле находится под моим пристальным наблюдением. Я видела, как ты обманул анчуток, слышала, о чем ты говорил с Абигором.
- А как я партизанов подпускал, тоже слышали?
- Знаешь в чем обыденность первой встречи грешника с Владыками Мира? – улыбнулась она, склоняясь, на сей раз, надо мной.
- Они ни в грош не ставят ваш невьебательский авторитет?
- Верно, дитя. Ты далеко не так глуп, как хочешь казаться, - продолжила Морана, а затем, резко дернувшись, схватила меня длинными, паучьими пальцами и поднесла к своим глазам, в которых загорелся недобрый огонек, хотя голос по-прежнему оставался спокойным. – Я могу отгрызть тебе руку, которая так и не отрастет. Или сделать из тебя «куклу», лишив всех конечностей, вырвав глаза, язык и проколов уши. Каждый адский день ты будешь страдать и единственное, что ты почувствуешь, будет боль. Тупая, ноющая и невероятно сильная. Нет звуков, нет образов. Только боль. Еще есть желание шутить, мальчик?
- Нет, госпожа, - хрипло ответил я, съеживаясь под пристальным взглядом Владычицы. – Пардоньте, совсем дурной стал. Охуина перебрал, вот меня и прёт.
